Истории из жизни реальных людей
Я будто в поезде еду. Далеко еду. В вагоне, то есть. В плацкартном. Особо не мельтешу, попиваю чай из стаканов, которые в подстаканниках этих, знаменитых, разумеется. Купил три лотереи у проводницы. Им эти лотереи на каждый рейс штук по сто выдают и обязывают реализовывать. Где-то, в одном из них, возможно и притаился крупный куш, случайному дурачку. Приобретением этим, выбил себе право на курение в тамбуре и даже на сцепке, между вагонов, не опасаясь, что меня отругает тётенька, что торгует этим правом. Проводница, то есть. Куда и когда приеду — не знаю. По России ведь поезд. Вот и хожу курить чуть чаще, чем следовало бы
За окном картинка так быстро меняется, а из тамбура почти не видно ничего. Дымно, тесно, шумно. Не один же я в вагоне верю в удачу, «играя в лотерею». Всё время думаю, мол, вернусь на своё место, там соседи, с ними в окно и буду любоваться видами. Но вернувшись, обнаруживаю, что соседи спят, а иногда просто не вошли ещё новые. Пустые полки. А за оконцем теперь, то степь, выжженная под беспощадным солнцем, то горный перевал.С одной стороны обрыв дна не видно, с другой острые скалы. Туннели, со слабым освещением и потёками воды на сводах, опять же И либо в сон клонит, от монотонности созерцания, либо в холодный пот бросает.
Ну выпьешь чаю, ну книгу парой глав помнёшь, в кроссворд потупишь, перед соседями эрудицией блеснуть. А потом в тамбур. Перекур. Там такие-же, со скучающим видом, в дыму. Молчат, в основном, переглядываются и улыбаются только. Колечки пускаю. Одна попутчица, помню, умела сердечки пускать. Даа-да. Губки бантиком сделает и благодаря изгибу верхней, пускает сердечки, по тому-же принципу Как звали её, вспомнить не могу Да и не важно уже. Стоим, дымим. Столько окурков, в разной помаде, по полу разбросано. Не аккуратно так. И курильщиц, я что-то не припомню так много, на протяжении поездки.
Куда едете-то, мужики
Отозвались двое. Вяло проблеяли, скорее, а не отозвались, что проводница, как полагается, их уже предупредила, за полчаса до прибытия на станцию, где они выходят. Остальные промолчали. Стало быть, тоже не знают. Предупредят, значит. За полчаса. Ага.
Билеты лотерейные, у одного, из нагрудного кармана грязной рубашки, корешками наружу торчат, чуть заметно.
Что-же ты, дружище Так и не взглянул на них А если под защитным слоем выйгрышная комбинация
Но он не слышит уже, или отвечать не хочет. Он тушит окурок ногой и выходит в вагон. Замедляется поезд. Двое вышли и видно было, даже в окно тамбура, как они растерянно вертят головами по сторонам, стоя на платформе. На платформе, где их никто не встречает.
Так и еду. Станции разные. Города. Крупные и не очень. Лица попутчиков сменяются новыми. Выходят те, распихивают сумки по полкам эти.
Карточные шулера, в синтетических спортивках, не обходят вниманием и наш скромный плацкарт. Хоть явных «игроков» тут и нет, если не считать, конечно, меня с моими «товарищами» из тамбура. Но, тогда очевидно, что тётенька-проводница, в амплуа крупье, как минимум. Мысленно прикинув на её образ хорошую блузку и форменную жилетку крупье, я улыбаюсь тому, что даже так, жилетка на ней тут-же стала кислотнооранжевой, ЖДшной.
Катим помаленьку Интересно, долго ещё На билете нет ни пункта назначения, ни времени прибытия. Впервые такое вижу Даже место не указано. Сам, мол, ищи. Мда.
Отвлекаю себя, переодически, заслушиванием чужих жизненных повествований. Попутчики. Рассказывают разное. Сами знаете, как это в пути. Есть, конечно, чьи истории правдивы, или правдивее остальных звучат. Те и цепляют. А, если это ещё и девушка С такими, я даже выпить за ужином готов. У меня сумка для этих дел предназначена целая. Вся снедь дорожная в ней. Так вот выпьешь, бывает, проникнешься искренним, излитым в прямом эфире, из студии души, потоком тоски. Всё горе и всю боль пережитую. И шевелится что-то внутри. Будто теперь это и частью меня стало. Души-инвалиды. Только пособие по таким «инвалидностям», исключительно в виде стрессов и рези в глазах. А как Вы думали Розовые очки бъются стёклами внутрь. Бутылки красного, полусладкого вина, принесённого той самой проводницей, должно хватить. И ночь уже, плацкарт храпит на все голоса, а она, попутчица-прелестница, с грустными глазами, всё продолжает заплетать про то, что родом из Курска, или ещё из какого, маленького и несчастного городишки, который её таланты то и схоронил. Вот ведь как…А то бы она сейчас…Ооо.
Ещё вина
Как Не осталось больше сладкого эликсира!
А я только настроился на вторую бутылочку и из окна, чуть было, не увидел пригород Парижа
Но тут попутчица, смущённо опускает глаза в пол и достаёт из сумочки бутылку водки.
Вот, значит, что Вы там храните.
Молчит в ответ.
Горькую!
Что-ж, можно отведать и горькой. И после первой, не закусывая:
А давай сразу, ещё по одной, а
А утром просыпаешься, от внезапной остановки состава, в окне станция. Как раз её станция. Собирается второпях. Говорила ведь, помню сквозь сон и пелену похмелья, говорила, что ехать ещё и ехать. Конечная далеко. Оказалось с пересадками. Вышла. Забыл, с пьяных глаз, или слушал вполуха. Сколько проводил уж. И только этот привкус во рту. Опять сладкое с горькой мешали. Отвратное сочетание, это я Вам ответственно заявляю.
Дальше еду.
Сейчас там титан нагреется, чаю свежего заварю. Проводница, после тех, кто вышел, натоптав в проходах уличной обувью, по пути к выходу, моет полы и убирает бельё…
У меня тут тоже махните тряпкой, пахнущей хлоркой, чтоб перебить ещё витающий в воздухе, чужой дух.
Давно еду, но мне нравится. Вспомнить есть что, вроде. Хоть и фоном, в основном. За то так трагично весело еду, что нашлись даже такие, кто завидует. Им правда кажется, что так ехать гораздо интереснее. Странные, чесс слово.
В купе вот, перебрался недавно. Осваиваю теперь тамбур новый, пока пустой. В старый теперь редко. Идти далеко так, сквозь идущий на полном ходу состав, в противоположном движению направлении. Но захаживаю ещё иногда, да Покурю, помолчу с тамошними завсегдатаями и бреду обратно. А тут у меня даже светильник над полкой есть. Читать позволяет вечерами, под стук колёсных пар. Тогда будто медленнее тепловоз тянет. Попутчики, по всему видно, чуть больше уважают личное пространство, чуть меньше говорят. Собственно, я именно поэтому так в купе и хотел. Потише. Двери есть.
Тамбур, только вот, пуст, когда ни зайду. И, если я всё правильно понял, лотерейки тут и из плацкарта действительны.
Интересно, когда конечная
За полчаса до прибытия предупредят. Вот и еду дальше.
Сухов