Истории из жизни реальных людей
Огромная, рыжая луна, отливающая цветом царского червонца, взошла над горизонтом, осветив мрачный лес, росший у небольшой речушки со странным названием Бесовка. Матрена Матвеевна управившись по хозяйству, вошла в избу и усевшись под образами, задумалась о не сделанном за сегодня.
— Сена надо еще заготовить не хватит для Зорьки на зиму, картошка недополота осталась, помидоры, вот и те не успела полить размышляла она, поглаживая свои натруженные ноги, которые в последнее время болели, не давая ей заснуть крепким сном.
Да, старость не в радость, вот раньше день, что ли длиннее был, с иронией думала она о своих годах. Кешка сегодня не показывался, чувствовал шельмец свою вину за пролитое вчера молоко. Сопя, фыркая и тяжело вздыхая, прятался за печкой, ждал, когда его позовут к столу.
Матвеевна давно простила Кешу, но старалась не показывать этого, пусть помучается, в следующий раз будет поосторожней.
Ладно, Иннокентий, иди уже, посидим на ночь, — позвала она его, стараясь придать голосу строгость. Из-за печки показался маленький, не больше метра, домовенок, его образ полностью совпадал с нашим представлением о хранителях домашнего очага. Копна торчащих во все стороны соломенных волос, нос картошкой и голубые глаза, которые поражали своей искренностью. Пряча руку за спину, он подошел к столу и протянул Матвеевне тяжелый сверток, аккуратно перемотанный холщовой тряпочкой.
Ну что там у тебя спросила она, прикрывая улыбку рукой. Не спеша развернула подарок и обомлела, все семь ножей, потеря которых была списана на склероз, красовались перед ней, особенно долго разыскивался последний, самый любимый, который и точить-то не надо было, его внук из города привез, он затачивался сам во время резки.
— Иннокентий, как ты мог Ведь я тебя спрашивала за него, а ты мне, выходит — соврал, — только и смогла вымолвить баба Мотя. Глаза домовенка наполнились слезами, плечи опустились, весь его вид вызывал жалость и сострадание, а еще глубочайшее раскаяние в совершенном проступке. Вспомнила, пожилая женщина, как была совсем еще девочкой, и тогда мама ей рассказывала о своем общении с хранителем домашнего очага, который обиделся на нее за какую-то мелочь на всю жизнь, положив конец их дружбе. Вот тогда и пошло все наперекосяк то изба чуть не сгорела, куры перестали нестись, двери с петель слетали ни с того ни с сего, да много чего происходило необъяснимого. Дрогнуло сердце Матвеевны: «Ладно, Кешенька, ведь ты же вернул мне ножи, я знаю как они тебе дороги. Иди молочка парного попей, Зорька и для тебя тоже старалась, а я вот письмо от внучка почитаю».
Разгладив уставшими руками слегка смявшийся в кармане листок, принялась уже третий раз перечитывать письмо от внука Санечки. Кешу дважды упрашивать не пришлось, чувствует, когда к нему с любовью обращаются, он быстро уселся за стол и стал шумно пить молоко из поставленной перед ним огромной кружки.
Нет, ну ты посмотри, что пишет, — обратилась она к другу, — собираются прислать в наказание ко мне правнука, за то, что он от компьютера не отходит, это что же получается, у меня здесь каторга А сам-то в детстве каждое лето просился в гости, даже на моря ехать не хотел, все за тобой охотился, но ты ему, Кеша, так и не показался тогда, видать думал, что замучает он тебя своей детской неугомонностью. Ладно, вот встретимся завтра, я ему уши надеру, пусть сначала думает своей аспирантской головой, а потом пишет. Пойдем-ка, милок, спать, поздно уже, завтра встать надо пораньше.
Петухи прокричали третий раз, пытаясь разбудить рассвет, Матвеевне не спалось, видать ожидаемый приезд Саньки так повлиял. Добрый он, не смотря на то, что баламут и проказник, каких свет не видел. Вспомнилось ей, как много, много лет назад, вот такой же лунной ночью, проснулась она, словно её кто-то толкнул, и увидела громадных пауков, ползающих по полу в свете луны. Кровь застыла тогда в жилах от ужаса, не сдержала крик, который разбудил ее Пал Сенича. Он хоть и герой, прошедший войну, но тоже под испугался, при виде этой жути. Вот так и стояли они вдвоем на кровати, натянув до подбородка одеяло, а Сашка, виноватый во всем этом безобразии, спал как убитый. Оказалось, что с деревенскими пацанами, наловил он раков в Бесовке, прибежал домой и высыпал их в кастрюльку, которая стояла на полу, вот ночью они и по вылазили, показавшись гигантскими насекомыми. Засмеялась она своим воспоминаниям и решила, что пора вставать, слишком дел много с утра.
Зорька — кормилица, покосилась на вошедшую хозяйку, ее умные глаза словно затянуло паволокой от радости предстоящего общения.
Ждешь меня, родная, я вот тебя сейчас гребеночкой расчешу, а ты попей водички пока и не жалей молочка, сегодня у нас гости. Помнишь, поди, Сашку баламута, как он на тебе ездить пытался, он теперь совсем другой стал — умный, мне даже и не верится, что с него, толк, получился. Вот так за разговорами со своей любимицей и надоилось ведро молока, да не того, что городские покупают в магазинах, пользы от которого вообще нет, а настоящего целительного, о парном то молоке и говорить нечего. Процедив надоенное молоко через марлю и разлив его по банкам, остаток вылила в любимую кружку Кеши. Матрена Матвеевна, тщательно вымыв руки, принялась замешивать тесто для вареников с творогом, которые так любит ее внучек.
Старый Опель обгоняя клубы пыли, лихо подрулил к самым воротам и взорвался громким сигналом клаксона.
Не повзрослел, — подумала Матвеевна и поспешила встречать гостей. Сашка, словно выпрыгнул из-за руля, рванул к бабушке, подхватил ее и закружил в приливе радости от встречи с родным человеком.
Отпусти меня, баламут, — только и смогла вымолвить счастливая Матвеевна.
Как я скучал по тебе, прошептал внук, не выпуская из объятий Матвеевну. Тем временем из машины выскользнула Ольга, Матрена Матвеевна едва узнала соседскую девчонку, которая прибегала к ней поплакать о том, что Сашка ее позабыл. Обняла ее и чисто по-женски спросила: «Не обижает»
Мы любим, друг друга, — ответила Ольга, вот и все, что надо было услышать пожилой женщине, она улыбнулась, вспоминая, как отец Ольги, кнутом стегал внука, охраняя девичью честь дочери.
Не уберег, чему суждено случиться, то и сбудется, так было всегда, — подумала Матрена Матвеевна.
Последним вышел из машины правнук Паша, мрачный из-за лишенного доступа к компьютеру, он чмокнул Матвеевну в щеку и с детской непосредственностью спросил о фирменных варениках с творогом.
Пойдемте все в дом, угощение стынет, радушно позвала хозяйка своих гостей. Овальный стол был заставлен деревенскими разносолами, отличающимися особенным изыском. Домашняя колбаска с зарумяненной корочкой, сальцо с розовыми прослойками, картошка, щедро приправленные домашним сливочным маслом и усыпанная изумрудным укропчиком и конечно вареники с творогом, которые были обильно политы сметаной. Простота блюд, вид которых вызывал чувство голода у городских жителей, привыкших готовить наспех и огромное желание попробовать пищи не с Макдональдса.
Матвеевна достала бутылочку рябиновой настойки и вопросительно посмотрела на Сашку.
— Бабулечка, мне нельзя, сегодня еще за руль садиться, надо будет срочно вернуться в институт, — сказал с сожалением внук.
— Ну как хочешь, а мы с Оленькой выпьем за встречу, уважишь ведь свою древнюю подружку обратилась она к Ольге.
— Конечно выпью, да и какая ты древняя, бабушка, мы тебе еще жениха с города привезем, смеясь отозвалась Оля.
Вот так за шутками и разговорами проходила встреча родных людей, которые давно не виделись и соскучились друг за другом. Только Пашка не принимал участия в общей беседе, увлеченный третей тарелкой вареников.
— Мам, возьми у бабушки рецепт вареников, а то у тебя они не такие вкусные получаются, — обратился он к матери, не понимая, что бабушкины вареники такие вкусные из-за домашнего творога и сметаны. С большим трудом оторвавшись от вареников, он встал из-за стола, подошёл и поцеловал Матвеевну в щёку.
— Спасибо, бабушка, накормила голодающих! Мам, пап, я на речку схожу, может, кого из друзей встречу, — обратился он к родителям.
— Сходи, Пашуня, растряси жирок, ответила Ольга с улыбкой глядя на тощую фигуру сына.
Пока жена с бабушкой ушли собирать малину, Сашка прошёл в залу отдохнуть от поездки и сытного обеда. Время словно застыло здесь среди старых пожелтевших фотографий в рамочках, кружевных накидках на подушках и прохладного уюта чистенькой комнаты. Он присел на диван и стал разглядывать альбом с фотографиями, как вдруг его отвлек звук, которого не должно было быть в тишине комнаты.
— Кеша, я знаю, что это ты, выйди мне с тобой поговорить надо, — обратился Сашка в пустоту комнаты, ответом на его просьбу была лишь тишина, в которой громко скрипнула половица. Ладно, Иннокентий, не хочешь, как хочешь, но у меня к тебе будет просьба: «Ты присмотри за Матвеевной, не обижай ее, слабенькая она стала».
Тем временем Пашка не спеша подходил к реке. Кузнечики веером рассыпались из-под ног, среди разнотравья сновали ящерицы разных оттенков, а в вышине весело заливались жаворонки. Вдруг, мрачные мысли Павла о том, что нужно будет остаться в деревне, прервал громкий крик: «Помогите, тону!» Он в несколько прыжков выскочил на берег Бесовки и увидел отчаянно барахтающегося человека в самом глубоком месте реки в метрах двадцати от берега. Как был, в одежде прыгнул в воду и через несколько сильных гребков уже подхватил под мышки обессиленную девушку. Вытащив её на берег, попытался сделать искусственное дыхание, но девушка закашлявшись пришла в себя , взглянула на склонившегося над ней Пашку и влепила ему звонкую пощечину. «Вот это благодарность за спасение!» — сказал Павел, потирая горящую щеку. Девушка смутилась, затем резко встала и неловко чмокнула парня где-то в районе уха, со словами: «Прости, я просто сильно испугалась». Разглядывая ее, Павел залюбовался стройной фигуркой, большими зелеными глазами, даже вздернутый носик усыпанный веснушками был девушке к лицу.
— Веснушки в конце лета исчезнут, — словно читая его мысли, проговорила девушка, — меня зовут Виктория, а как зовут моего спасителя
— Пашка, — представился парень, — давай я тебя домой провожу, предложил он девушке.
По дороге в деревню Вика не умолкала ни на минуту, рассказывая разные забавные истории из своей жизни. Казалось, что приключения подстерегают ее на каждом шагу. Павлу нравилось щебетанье этой девушки, а разве может не нравиться пенье соловья или журчанье ручейка, он еще не понимал, что начал влюбляться первый раз в своей жизни.
Проводив Вику, Пашка вошел в дом напевая веселый мотивчик.За столом собралась вся семья обсуждая свои планы на будущее. Услышав поющего сына, Ольга удивленно взглянула на него. «Сыночек, тебе наверно солнышко голову напекло» — спросила она Павла.
— Мам, я тут подумал и решил остаться у бабушки. А что По хозяйству ей помогу, да и свежий воздух мне полезен, опять-таки все свое домашнее, оздоровлюсь по полной программе», — заявил Пашка решительно, чем несказанно удивил уже отца и бабушку.
— Пойди, полежи немного, сыночек, как-то ты не очень хорошо выглядишь, может, перекупался, — предложила мама. Но сын отмахнулся от этого предложения, налил себе большую чашку молока, взял со стола булку и стал весело уплетать за обе щеки.
— Знаешь, Оля, а давай мы в этом году не поедем в Египет отдыхать, ну его, что мы там не видели. Я доделаю свою работу, и мы приедем сюда, хоть на рыбалку похожу с сыном, ведь давно ему обещал, сарай Матвеевне подремонтирую, сена накошу для Зорьки, да и с бабушкой побудем вместе, — обратился к жене Павел.
— Конечно, дорогой, ведь ДОМ, ЕСТЬ ДОМ! ЗАЧЕМ НАМ ЭТИ ДАЛЬНИЕ СТРАНЫ! улыбнулась в ответ Ольга.
Автор: