Жил-был на свете один человек

Жил-был на свете один человек, которого я никогда не знала…
Звали его Жилкин Алексей Павлович. День рождения у него было аккурат на Покров — 14 октября 1907 года. Характером он был спокойный, обстоятельный и расторопный. Так уж повезло ему родиться, что за свою молодость умудрился он три войны пройти: Финскую, Великую отечественную и Японскую. Со всех войн он вернулся живой и с медалями, а несколько контузий считал малой платой за сохраненную жизнь. Когда добрался до дома, оказалось, что дома-то больше нет. Все было разрушено. И пришлось ему остановиться у матери с братом, которые вместе жили в маленькой комнатке, как и многие люди тогда. Брат за годы войны женился на девушке по имени Полина, которая была не сильно рада ещё одному человеку в их небольшом доме. Не сказать, что Алексей Павлович сильно стеснял ее, но жить новая родственница решительно хотела своей семьёй. Что для этого можно сделать Праааавильно! Женить деверя, тем более невест вокруг было хоть отбавляй. Да только как-то не складывалась личная жизнь Алексея, пока, уже отчаявшись, Полина, не познакомила его с Клавдией Петровной. Та была высокой кареглазой блондинкой, справной и хозяйственной. Муж ее погиб в первые дни войны, поэтому ребенка она растила одна. Худенькую, большеглазую девочку Валечку. Нрав у Клавдии Петровны был крутой, но неожиданно для себя Алексей Павлович влюбился, да и девушка ответила взаимностью. И стали они жить вместе.
Алексей устроился на часовой завод слесарем, там его очень ценили. А Клава работала парикмахером. Как-то надумали они расписаться, назначили дату, близких позвали отпраздновать и пошли в ЗАГС, да только он закрыт оказался. Но пара не расстроилась, отметили дома, будто поженились все-таки и больше вопрос этот не поднимался.
Потихоньку росла и Валечка, а на вопросы людей: «Почему больше детей не заводят», Алексей Павлович всегда отвечал: «Клавочке нельзя, у нее здоровье слабое». Да и Валю он любил без памяти, считал ее родной дочерью. Бывало выпьет немного с мужиками после работы, на следующий день мучается головной болью. А дочке, которая то водички ему принесет, то по голове погладит, говорит шутя: «Всех убью, всех убью, одну Валю не трону».
Жили они все сначала в совсем небольшой комнатке на переулке Володарского, а позже собрали немного денег и купили часть дома на улице Пушкарной, во флигеле которого жила весьма интеллигентная семья, много читающая и знающая. Валя к ним тянулась, они и привили ей любовь к литературе. Хотя Алексей Павлович и Клавдия Петровна почитать тоже любили. Алексей особенно уважал исторические романы и, смеясь, называл их «беллетристикой».
Чем мог точно гордиться Алексей Павлович, так это золотыми руками. В доме, который они купили, он в первую очередь сделал водяное отопление от печки. Сам, никто его не учил. Понаблюдал за печником, порасспрашивал его, подумал. А потом взялся и вот оно… зимой тепло и хорошо. Да и вообще по дому многое делал, не делил работу на «мужскую» и «женскую», все умел.
Как-то, совершенно незаметно, из большеглазой смешной девочки Валя выросла в молодую красавицу. Девушкой она была крайне серьезной. Училась на заочном в московском институте и работала на швейной фабрике размеловщицей, много читала.
Ребята, конечно, к ней проявляли интерес. Кто-то письма писал, кто-то на танцы приглашал, кто-то в гости забегал. Но больше всех выделялся Юра. Красивый, молодой парень, молчаливый и с загадочным строгим лицом. А ещё у него был мотоцикл, что добавляло ему ещё больше мужественности.
Со всеми кавалерами Валя поддерживала исключительно платонические отношения, а когда поняла, что Юра больше всех остальных ей по душе, другим ухажерам моментально дала отворот-поворот.
Вскоре они поженились и Валя забеременела. С Юрой жить оказалось сложно, а ещё сложнее с его матерью, Валиной свекровью. Во всем она невестку поучала, все она, по ее мнению, делала не так. После тяжёлых родов и без того уставшая Валя, ежедневно выслушивала упрёки и придирки. Девушка терпела и даже назвала свою новорожденную дочку не Юлечкой, как хотела, а Людой, как мечтала мать мужа. Но это не помогло, дело дошло до того, что свекровь начала влезать в их постельные дела с мужем. Не прошло и трёх недель после родов, как женщина кричала на весь дом: «Ты ему не даёшь! Не даёшь!»
Такого Валя уже стерпеть не могла, собрала в момент свои и дочкины вещи и ушла назад, в отчий дом.
Когда Алексей Павлович пришел с работы, то застал дочь с женой за столом, разговаривающих, и видно было, что беседа тяжёлая и болезненная. Рядом лежали, сложенные аккуратной стопкой вещи, а на руках у Вали дремала Людочка. Оценив ситуацию, Алексей быстро прошел к раковине, помыл руки. Подошёл к дочке, мягко ей улыбнулся и забрал младенца. Тихо напевая малышке, ушел с ней сад, дав двум женщинам спокойно поговорить. И никогда больше не спросил Валю, почему она ушла от мужа. Как будто не было ничего.
Тот, кстати, так и не пришел к жене. А когда Людочке исполнилось три года, Валя выхлопотала коперативную квартиру в новой только-только построенной панельной пятиэтажке на краю города. Туда они и переехали всей семьёй. Алексей Павлович моментально принялся обустраивать новое жилище: нарастил батареи и подоконники во всех комнатах, сделал антресоли и кладовку. А еще по просьбе Вали смастерил красивый двухстворчатый шкаф со стеклянными дверцами для книг. Во дворе он с энтузиазмом сажал деревья и ставил лавочки. Соседи быстро смекнули, что Алексей Павлович на все руки мастер и частенько обращались к нему с просьбами починить что-нибудь или сделать. Тот не отказывал, всегда был рад помочь.
Людочка подрастала на его глазах так же быстро, как и когда-то Валя. И так же как и дочь, Алексей, теперь баловал внучку. А когда, бывало, Люда дерзила или не слушалась, и Валя начинала ее отчитывать, всегда останавливал ее, говоря: «Не ругай ее, она такая и всё».
Шли годы, начинали давать о себе знать армейские раны и контузии. Ночью Алексей Павлович все чаще кричал и вообще чувствовал себя плохо.
Однажды Люда шла домой из школы, а ей навстречу соседский мальчишка. Остановились поговорить, а он ей и рассказывает: «Ой, Люда, дед твой сейчас шел домой тааааакой пьяный!»
Как пьяный Дедушка Да, никогда он не шел домой качаясь! Опрометью Люда кинулась домой. И, правда, оказалось. Никакой дед не пьяный. Инсульт ударил на работе, а Алексей как всегда, никому не сказал, не пожаловался, закончил смену и кое-как через весь город сам добрался до дома.
Ох и ругали за это его девочки. Слава Богу все обошлось, и по-тихоньку Алексей Павлович начал поправляться… Да не тут-то было, скоро случился и второй инсульт. И снова он не жаловался. Бывало ночью Люда, которая спала в проходном зале, просыпалась от того, что дед, двигая перед собой стул, пытается потише добраться до туалета. Люда всегда делала вид, что не проснулась, а Алексей Павлович, что не заметил этого. Немыслимо для него было быть для кого-то обузой. После нового года Алексей обмолвился дочке: «Валечка, я через неделю умру. А у тебя и водки-то для поминок нет, не успели достать. Как же ты, бедная, будешь» Валя замахала на него руками: «Да ты что! Какой «умру» Какие «поминки» Выздровеешь, как и в первый раз!»
А через неделю он всё же умер…, мой прадед….
Жил-был на свете один человек, которого я никогда не знала… И иногда мне очень горько от этого
ahara

Источник