Я устал, мама

Я так устал, мама, шепчет он.
Длиннобородый старец сидит у ног богини, положив голову ей на колени. Нюкта гладит седые космы сына.
Потерпи, милый, мать достает гребень и бережно расчесывает жесткие волосы.
Я игрушка в их руках, мама, хрипло говорит Харон, проваливаясь в неспокойный сон.
Потерпи, сынок, однажды тебе удастся…
Он забывается на миг, усыпленный дыханием Морфея и одаренный милостью Аида, позволившего перевозчику душ короткий отдых. Засыпает, чтобы по первому сигналу очутиться на своем нелегком многовековом посту.
***
Привет, приятель! весело восклицает Гермес и звонко хлопает Харона по мускулистому плечу. У меня для тебя новая партия! Принимай пополнение в царство мертвых.
Мрачный лодочник смотрит на румяного бога, пытаясь разглядеть за бравадой вечного балагура его истинные чувства.
Тебе ведь тоже это не по душе, Гермес пытается вызвать его на откровенность Харон.
Светлый лик красавца бога, привыкшего к обожанию, уже увядшему в сердцах людей, на миг мрачнеет. Его глаза цвета ясного неба затягивает дымка печали, но вестник богов и покровитель торговли, плутов и пройдох напускает на себя прежнюю беззаботность и веселость. Проводник душ заговорщически подмигивает Харону и шепчет:
Есть тут один прелюбопытный экземпляр, ему должен понравиться.
Перевозчик не успевает спросить, который из них, как крылатые сандалии Гермеса уже шуршат и уносят посланника олимпийцев в другую, светлую гавань. Харон осматривает новоприставившихся. Семеро мужчин, три женщины и один нескладный подросток. Не на него ли намекал божественный курьер
У кого есть обол, заходите в лодку, говорит вечный переправщик через Стикс.
Души мнутся на берегу, переглядываются между собой.
Обол мелкая монета, которую ваши родные должны были положить вам на рот или под язык перед тем, как похоронить, в миллионный раз, но с невозмутимым спокойствием поясняет Харон.
Мы умерли! Где мы! Что происходит!
Гвалт, крик, слезы, стенания. Из века в век ничего не меняется. Перевозчик терпеливо ждет, когда хор еще не упокоенных душ немного стихнет. Повышать голос ему не за чем, не он придумал этот порядок, не ему отвечать за несостыковки в процессе отхода в иной мир.
Гермес красавчик, который привел вас сюда, должен был вам все объяснить, говорит Харон, заранее зная ответ усопших душ.
Снова поднимается шум, воют не только женщины и ребенок, но и мужчины. Харон устало закрывает глаза. Все тот же спектакль, теперь уже после жизни, те же актеры, даже реплики не изменились. Главный режиссер всего этого действа, должно быть, переусердствовал с трагедией, Гомер его дери!
Перевозчик ударил по каменистому берегу своим шестом, так что площадка, где стоят души, зашаталась. Все вмиг замолкли, испуганно схватились друг за друга. Харон обвел каждого грозным взглядом.
Вы находитесь на берегу подземной реки Стикс, в который раз повторяет он заученную до боли в костях фразу. Я довезу вас до царства бога Аида повелителя мертвых, где он решит, что с вами сделать. Все вопросы задавайте сейчас, во время путешествия никто не имеет право нарушать молчания. Ослушавшийся будет сброшен в Стикс и его ждет вечное мучение и забвение. Вопросы
Взрослые неловко переминаются с ноги на ногу. Робко вытягивает руку подросток. Харон едва сдерживает улыбку так и знал.
Мы умерли, это правда дрожащим голосом спрашивает парень.
Харон кивает.
А как
Мрачный бог и сын богов протягивает к нему жилистую руку. Парень несмело касается ее бледными пальцами. В такой миг Харон воскрешает последние воспоминания из жизни человека: как он распрощался с миром наземным и как очутился в мире мертвых. После пересечения границы царства Аида их связь с прошлой жизнью рвется, память души проходит своеобразный рубеж, после которого умерший ничего не помнит о своих последних минутах под солнцем.
Подросток смотрит в серо-голубые глаза Харона, и по его щекам текут последние, не пролитые на земле слезы. Там его никто не оплакивает, он остался один, там война. Его все забыли, и он стал жертвой голода и холода. Как будто бродячий пес подох. Парень всхлипывает, отступает на шаг назад, ему надо прийти в себя.
Остальные молча подходят и так же касаются руки перевозчика душ. Каждый плачет и старается побыстрее отойти прочь, прерывая горестный немой разговор с подземным лодочником. Они все видят, как неизбежен конец и сколь напрасными были их жизни.
Харон молча кивает на лодку. Их истории жизни и смерти, а особенно смерти, станут хорошим выкупом: это их обол, их плата за переправу через Стикс. Эти истории ждет Аид, его больше не интересуют мелкие монеты, он не жаждет храмов и почитателей. Ему скучно, и бог подземного царства требует истории. Самые интересные, самые захватывающие.
И еще Зевс. Через Гермеса он получает истории жизни и смерти. Это его связь с миром, где он давно позабыт и стал частью легенд и мифов. Громовержец и Аид все никак не смирятся с тем, что времена изменились, что их роли стали жалкими, почти смешными.
Бывшие верховные боги требуют историй от Харона. Только он может чувствовать души людей так, как никто в мире забытых богов и богинь. А для него самого эти отголоски людского прошлого шанс на кратковременный отдых. Чем больше он их рассказывает, чем сильнее хрипит от изнеможения его голос, тем вероятнее, что Аид отпустит его к матери богине Нюкте, которая расчешет его спутанные седые волосы волшебным гребнем и позволит забыться на несколько вечных мгновений.
В этот раз Аиду действительно понравились истории умерших. Особенно подростка. Его душа хоть и юная, но уже повидала на своем коротком веку много горя и испытаний. Она закалилась, стала сильной, но не огрубела. Аиду это нравится. И еще он приходит в восторг от того, что парню, прибывшему в царство мертвых, хочется остаться здесь, потому что хотя бы в обители мертвых он обретет покой.
Харон слышит новый зов Гермеса, вынужденного волею Судьбы выполнять еще одну нелегкую миссию провожать души в Тартар. Значит, будут еще истории и новый шанс на краткий отдых.
***
Я так устал, мама, шепчет Харон, опускаясь на колени рядом с матерью. Я больше не могу чувствовать их боль, это невыносимо. Я не хочу пересказывать их истории, слишком мучительно, мама.
По его волосам скользит мягкая рука Нюкты-Ночи.
Потерпи, сынок, такова наша участь, успокаивает она его, тянется за гребнем для волос.
Харон засыпает. Чтобы вскоре снова вернуться на свой пост и увидеть всю скорбь человечества в новоприбывших душах.

Источник