Жизнь это преступление

Мария стояла на краю крыши и безучастно смотрела вниз. Вокруг, сияя ночными огнями, бурлил и шумел Новый Вавилон столица человечества, возрождённый миф о всемогуществе.

Мария переминалась с ноги на ногу, собирая мечущиеся в голове мысли. Пропасть под её ногами пугала. И это единственное, что сдерживало девушку. Решение было принято давно, но страх высоты вынуждал задуматься. Правильно ли она поступает Может, она упустила что-то важное, какой-то довод, который перевесит все остальные Мария копалась в памяти, пытаясь найти резон остаться в живых. Но не могла.

Вспоминала судьбу Анны, старшей сестры, которая не пережила «рубежный возраст». Был ли у неё, тяжело больной, шанс получить Лицензию на жизнь, когда семья не могла оплатить лечение Нет, таких недограждан Новый Вавилон пожирал без угрызений совести.

Мария вспомнила Ксавьера, соседского паренька, которого сбила машина. Он выжил, но с тех пор сильно хромал и страдал от ночных кошмаров. Такие, как Ксавьер, обречены. Их допускали к Экзамену, но без надежды на Лицензию. Новый Вавилон с удовольствием расправлялся с такими.

В памяти девушки проявлялись истории, в которых её знакомые сгинули исключительно по прихоти судей Нового Вавилона. Этот зверь нуждался в физически здоровых, умных и благонадёжных. Они и получали Лицензию, а вместе с ней билет во взрослую жизнь. Те же, кто не соответствовал формату Нового Общества, исчезали навсегда в двадцать один год. Как говорили, играли в блек-джек, в котором побеждал Новый Вавилон.

Мария глубоко вздохнула и подняла взгляд на небо, словно ожидая какого-то знака. Но небеса, затянутые тучами, молчали и тускло отражали свечение огромного города. Девушка развела в стороны руки, зажмурила глаза и
Мария, стой! донёсся знакомый голос.

Девушка обернулась и увидела Давида, своего возлюбленного. Он медленно шёл к Марии, вытянув вперёд правую руку, словно двигался в темноте.
Не подходи, сказала девушка.
Хорошо, отозвался Давид и остановился. Давай поговорим.
Слова уже не помогут. Уходи.
Я не понимаю, что происходит. Почему ты здесь Что случилось решительность Давида сменилась растерянностью.
Я беременна, еле слышно сказала Мария.

Давид, несмотря на шум города, услышал возлюбленную. Его лицо исказило отчаяние. Он сделал шаг вперёд, но Мария остановила его.
Не подходи! крикнула она.
Как же так остановившись, проговорил молодой человек. Ты уверена
Четвёртый месяц.
Может, есть какой способ..
Уже поздно, Давид, сказала Мария. Уже ничего не исправить. Уходи, прошу. Не хочу, чтобы ты это видел.
Нет, Мария! Нет! воскликнул Давид. Его голос дрожал. Я что-то придумаю. Умоляю, не спеши.

Мария стояла спиной к краю пропасти и старалась не смотреть в глаза любимого. Сердце девушки колотилось, пальцы дрожали. Она задыхалась от чувств.
Мне через два месяца двадцать один, сдерживая слёзы, сказала Мария. Я — блэкджек. Беременеть до Экзамена запрещено, ты знаешь. Судьи не пропустят меня. Ребёнок не родится.

Не выдержав наплыва эмоций, девушка заплакала и закрыла лицо ладонями. В то же мгновение Давид сорвался с места. Пару десятков шагов, которые отделяли его от Марии, он преодолел за секунду. Молодой человек подскочил к возлюбленной, схватил её за плечи и повлёк за собой, подальше от края крыши. Она неумело попыталась вырваться, но только разрыдалась ещё сильнее и уткнулась лицом в плечо Давида.

Мария всхлипывала и сквозь слёзы жаловалась, что устала жить под неусыпным контролем Нового Вавилона, что задыхается от запретов, что отказывается жить в мире, где жизнь это преступление.
Давид гладил её волосы и шептал: «Я люблю тебя».

Через двадцать шесть лет Элиас, сын Давида и Марии, возглавил повстанцев с девизом: «Новый Вавилон должен быть уничтожен».

Источник