Гром Гора

Я знаю, что Ершова найдет Дзен. Там, где она сейчас других вариантов нет. Совсем нет. Я помню.

Хуже места, чем Выхино, в Москве не существует. Ну, может быть еще Новогиреево. Но Выхино это совсем грустно, я бы даже сказал безысходно, особенно, когда ты там снимаешь квартиру, особенно, когда втроем.

Если сейчас утро начинается с Джека, в то замечательное время оно начиналось, в основном, с доширака, с грандиозных планов, сигарет и диалогов.

— Ты не знаешь, когда все это закончится
— Неа. Наверное, завтра.
— Почему завтра
— А почему нет

Завтра все действительно закончилось, причем самым неожиданным образом. Сереге позвонил Саша. Саша личность легендарная, в чем-то даже эпическая. Продать все в Москве, взять в охапку беременную жену, уехать на Алтай с формулировкой: «Что-то я заебался», — для этого надо быть эпическим.

Саша позвонил. Я смотрел на Серегу, на то, как округляются его глаза, начинают странно поблескивать и понял, что походу мы сейчас куда-то поедем.

В две тысячи девятом случилось полное солнечное затмение. Лучше всего его было наблюдать на Алтае, о чем Саша нам и сообщил. Собрали последние деньги, купили билеты, накинули рюкзаки на плечи и на три дня поселились в плацкарте Москва Бийск.

В Бийске нас встретил Саша, довез до своей деревни и безапелляционно сообщил, что завтра мы идем на «Бабырган». Две недели искать Дзен, а в финале наблюдать солнечное затмение, от чего невероятно просветлиться, познать сущность бытия и проникнуться величием бесконечности.
Ну, ладно, а мы чего, мы можем.

Бабырган. Гром Гора. Ну, как гора сопка блять. Высота километр и восемь метров. Рюкзаки туго набили консервами, собрали палатки, навьючились, как верблюды и с утречка выдвинулись. Насторожиться нужно было в самом начале, когда подошли к подножью.

Старый, сморщенный как засохшая какашка, скукоженный, как трехсотлетняя курага алтаец, которого мы встретили по пути, по-отечески напутствовал и предупреждал: «Не ходили бы вы туда. Знаете, почему Гром Гора Там молнии в одно место по десять раз подряд попадают. Если идет гроза в этом районе, все молнии, абсолютно все бьют в Бабырган. Место это священное, сакральное, шаманское. Бабырган чужих не любит, а местные духи, если чувствуют, что люди пришли с нечистыми помыслами, если души их черствы, а сознание затуманено, могут навредить. Тем более затмение скоро. В затмение, да еще в таком месте. Ну, удачи вам, ребята». Как-то он так странно улыбнулся, что мурашки пробежали по телу. Но мы потрясли головами, поржали и пошли дальше.

Тоже мне Дон Хуан блять доморощенный.

Единственный, кто серьезно отнесся к словам Алтайца это Саша. Он вообще улетевший по всей этой шаманской теме. Я уверен, что он даже спит с бубном под подушкой. Пока мы забирались на гору, он рассказывал нам всякие жуткие вещи, о том, как люди тут пропадали, как волки кого-то утащили, как молния убила и вообще здесь НЛО регулярно паркуются.

Ну, заебись, подумали мы и забрались почти на самый верх. Нашли удобную полянку, разбили лагерь. Если бы мы не были идиотами, то обратили бы сразу внимание, что деревья вокруг полянки очень странные. Это потом уже, мы поняли, что все они расхуячены молниями, а в начале, показалось вполне удобным, что так много дров для костра.

Расположились и поняли, что мы не только долбоебы, но еще и слишком самоуверенны. Оказалось, что воды на горе нет. Хотя Саша уверял, что мы обязательно найдем родник. Перспектива вырисовывалась замечательная, придется иногда спускаться с горы, хуячить несколько километров до ближайшего колодца, потом обратно лезть на гору с приличным весом. Хорошо, хоть бутылок пятилитровых взяли.

Как вы думаете, что произошло в первую же ночь Правильно! Уебала такая гроза, что мы не то, что чуть просветления не достигли, мы охуели до такой бесконечности, что четыре здоровых мужика забились в одну палатку и растопырились там от страха руками и ногами, ибо ветер был такой силы, что можно легко спланировать с горы вместе с палаткой. Дождь, град, МОЛНИИ! Молнии блять. Я в первый раз услышал, а потом увидел, как дерево разлетается от удара молнии в ебанистические щепки.

— Саша, Саша, что это блять!
— Это Гром Гора! Походу нам пиздец.
— Держи палатку блять!
— Да я держу!
— Что делать
— Ни хуя не делать, молиться на хуй!
— Кому хоть
— Да по хуй!
— Еб твою мать, ты это видел Молния кажется в метре от нас ебанула.
— ОМ МАНИ ПАД МЕ ХУМ на хуй!
— Ебаный Алтаец!
— Ебаный Алтай!
— Я писать хочу.
— А я к маме.
— ААААААААААААААА!

Гроза закончилась уже под утро. Невыспавшиеся и полностью охуевшие мы вылезли из палатки и решили, что, видимо, надо спускаться отсюда. Но Саша многозначительно ткнул указательным пальцем в небо и загробным голосом произнес:

— Это гора на с проверяла, — и сделал ужасные глаза.
— Иди ты на хуй, — хором ответили мы.

Посовещались и решили, что вот так вот сразу сдаться это как-то не по Дзенски. Остаемся. Днем мы лазили в окрестностях и диву давались, сколько всего непонятного и странного тут. Огромные камни, в которых словно точнейшим инструментом выдолблены глубокие колодцы, где собиралась дождевая вода. Каменные реки из каких-то красных валунов. Головокружительные обрывы, глубокие пещеры, густой лес.

Мы привыкли. Было еще несколько гроз, но никто уже не паниковал. Видимо Дзен понемногу начал проникать во внутренности и стало глубоко похуй, уебет молния в череп или нет.
А потом мы решили, что нужно покорить вершину. Решили и пошли. Саша сказал, что самое главное не встретить леопарда.

— Саша, блять, какого еще на хуй Леопарда
— Да мне местные рассказывали, есть тут скала ближе к вершине, так вот она издалека похожа на голову леопарда. Говорят, что хуевое это место. Леопард может начать нас проверять.
— Иди ты на хуй! хором ответили мы.

Леопарда мы встретили. Ну, скала, ну да, похожа на голову леопарда. Саша сказал, что нужно сделать подношение. Достал из рюкзака палочки вонючки, поджег, воткнул их в трещину в голове леопарда.

— Совсем ебанулся.
— Вы мне еще спасибо скажите.

Вот тут и началось странное. По абсолютно непонятным причинам, мы начали сраться друг с другом. Стартанули с того, что каждый был уверен, что идем мы неправильно, идти наверх нужно другим путем. Дошло до того, что мы начали орать друг на друга, посылать на всякие половые органы. Окончательно разругались и приняли самое неверное решение, которое только можно было принять в этой ситуации каждый пошел к вершине тем, путем, который считал верным. Оказалось, что нам всем ни хуя не по пути.

Я остался один. Мой вариант мне казался самым очевидным. Нужно было пройти через небольшую полянку, где единственным препятствием была высокая трава. Так я и решил поступить. Все шло хорошо до того момента, пока я не понял, что трава не просто выскоая, что это пиздец какая высокая трава, да и не трава, наверное совсем, кустарники какие-то или хуй пойми чего. В общем, куда иду я не видел, потому что даже при моих 189 см. роста, трава скрыла меня полностью. Солнце палило прилично, поэтому из лагеря я вышел в шортах. Ни футболки, ни еще какой одежды не взял. Через час блуждания в траве, я понял, что видимо, не дойду куда надо. Туловище саднило от мелких порезов от травы. Я перестал понимать, куда надо идти. Вершина мне уже была не нужна.

Кое-как выбрался из травы. Выбрался и понял, что заблудился. Заблудился на горе. На горе блять! Как можно заблудиться на горе Это же не Гималаи какие. Ладно, я решил залезть куда-нибудь, где будет видно всю местность сразу.

Но это оказалось совсем непросто. Там, где мне казалось можно пройти, оказывался овраг, обрыв или еще какая хуйня. Я бродил по горе уже почти девять часов. Охуение сменилось страхом. Солнце село, стало холодно. Перспектива заночевать прямо вот так, совершенно не радовала. Вспомнился алтаец, леопард, молнии, волки, НЛО.

Надо спускаться вниз. Я решил, что просто буду идти вниз. Спущусь, дойду до какой-нибудь деревни, заночую, утром вернусь на гору.

Когда стало совсем темно, началась паника. Я носился по горе как ужаленный, орал, посылал все, что можно к ебаной матери, материл Сашу на чем свет стоит. Чем больше я расходился, тем сложнее становилось спускаться. Уже почти в самом низу мне пришлось целый час обходить овраг. Когда овраг закончился, начались какие-то заросли, через которые я никак не мог продраться.
Я был близок к тому, чтобы сдаться. Сел на большой круглый камень. Закрыл глаза и решил, что все на хуй, с этого места я больше не сдвинусь, ебись все лошадью.

Когда перестал двигаться, я понял, сколько от меня было шума. Я посмотрел наверх. Кто-то старательно натыкал иголкой дырок в небе и теперь оно блестело звездами. Было настолько тихо, что я слышал собственный пульс. Я перестал паниковать и решил, что просто вот так посижу до утра. Какое-то невероятное спокойствие и тепло разлилось по телу. Я закрыл глаза, представил, как где-то там по горе носятся еще три долбоеба. Улыбнулся, встал и увидел хорошую, утоптанную тропинку, ведущую вниз.

Примерно в километре от меня виднелись огни какой-то деревни. Я пошел на свет. Дошел до ближайшего дома, аккуратно постучал.

Дверь открыл тот самый алтаец, который как сморщенная какашка. Он осмотрел меня с ног до головы и начал ржать как лошадь пржевальского. Я его понимал. Весь исцарапанный, грязный и охуевший предстал я перед его узкими очами.

— Что-то вы долго продержались, я думал, в первую же грозу сбежите, — алтаец, кажется, очень радовался. Чего с тобой случилось
— Заблудился.
— Леопарда что ли встретили — пошел ты на хуй, подумал я.
— Поссорились
— Угу.
— Это гора вас проверяла, — пошел ты опять на хуй, подумал я.

Алтаец напоил меня крепким чаем, уложил спать. Утром я снова пошел на гору. Подошел к подножью, уселся на землю, посмотрел вокруг. С трех разных сторон приближалось три человека. Саша подошел первым. Я даже не посмотрел на него. Никто не удивился, что вот сейчас мы тут вчетвером одновременно встретились.

Посидели немного, помолчали. Встали, посмотрели друг на друга, заржали и полезли обратно на гору. На следующий день было затмение. Мы просидели на горе еще неделю и практически не разговаривали друг с другом. Каждый был в своих мыслях. В своем особенном Дзене. Мы не ссорились, просто не говорили, потому что говорить как-то не нужно стало. Говорильный аппарат вообще казался лишним органом.

Еда кончилась, мы спустились с горы, пошли в Сашину деревню.

Прошли мимо дома алтайца. Тот стоял на крыльце и улыбался: «Спасибо тебе», — подумал я про себя. И тебе спасибо, гром гора. Я пока еще не знаю за что.

Теперь знаю. За то, что в моей жизни был момент, когда было настолько тихо, что я слышал собственный пульс.

wee-by-wee

Источник