Буфетчицы

Настасья Климентьевна облокотилась о стойку буфета, подперев подбородок рукой с нелепо-красным маникюром. Игривая улыбка озаряла лицо Настасьи всякий раз, когда на горизонте появлялся завхоз Петрович уж от Аксиньи Ивановны невозможно было скрыть блеск в глазах. Аксинья усмехнулась, но ничего не сказала: остроты приятнее откалывать наедине. Как бы там ни было, в буфете всегда царила особая атмосфера, и портить ее подруги не собирались. Петрович приблизился к стойке и почему-то покраснел в тон ногтям Настасьи Климентьевны.

Здравствуйте, девочки! он покашлял в кулак, прежде чем заговорить. Настасья довольно зажмурилась: джентльменство оно и в Африке джентльменство.
И тебе не хворать, отозвалась Аксинья, не меняя ехидного выражения лица.
А что у нас сегодня дают, Иван Петрович голос Настасьи взлетел на полтона, отчего Аксинья чуть ни рассмеялась вслух вот уж действительно бес в ребро. Не иначе Шекспира Молодежь всё, как я погляжу.

Петрович покраснел еще сильнее и кивком указал на бутылку Столичной, одинокую на фоне дорогих вин и шампанского. За все время, что Настасья и Аксинья служили буфетчицами, еще никто в антракте не заказывал водки, даже если спектакль ставили препаршивый. Все-таки, культурное заведение. Настасья развернулась на пятках и с ловкостью бывалого бармена, извлекла на свет рюмку. Она протянула стопку Петровичу тот опрокинул залпом и даже не поморщился. Настасья всегда испытывала слабость к сильным мужчинам.

«Монологи вагины», на одном дыхании выпалил Иван Петрович, возвращая пустую тару. Аксинья расхохоталась:
И чего ж вагина вещает
Не знаю, Петрович развел руками, не слушал. Он снова кивнул Настасье, намекая на добавку.
Вот ведь, Настасья протянула завхозу еще пятьдесят, а раньше-то на Ромео шли.
Раньше и с вагиной разговор был короткий, Аксинья снова принялась смеяться. На звук из-за двери зала высунулась голова худрука и злобно зыркнув на буфетчицу, скрылась обратно.

Упадок, что ни говори, Петрович замахнул еще водки и окончательно расхрабрился, а вы сегодня дивно хороши, Настасья Климентьевна.
Настасья по-девчоночьи хихикнула:
Вот ведь смущаете старую.
Аксинья сделала вид, что кашляет, закрыв рот ладонью.
Чесслово, выдохнул завхоз, сходить бы нам на что доброе, а
А чем вам «Вагина» не угодила Аксинья едва справилась с новым приступом смеха. Настасья насупилась и одарила ее злобным взглядом. Голова худрука снова показалась из-за двери, на этот раз выразительно поджав губы. Петрович потупился в пол:
Пойду я, пожалуй.
На посошок, Настасья подтолкнула Ивану Петровичу еще рюмку.
Как только он откланялся, Настасья уперла руки в боки и двинулась на подругу, грозно сопя:
Ты чего, окаянная, мужика мне смущаешь Никак увести задумала

Да сдался мне твой Петрович, ой ты ж, Аксинья ни капельки не испугалась, дура ты, я наоборот его к тебе настраиваю, чтобы контраст ощутил.
Настасья почесала подбородок кончиком длинного ногтя. Аксинья добавила:
А то вильнет не ровен час, к Катьке-гардеробщице, а она та еще хабалка, уж я-то знаю.
Будто услышав призыв, Катька прошаркала мимо, фальшиво улыбаясь. Золотые коронки, алая помада, цветастый платок ни дать ни взять цаца. Настасья проводила соперницу презрительным взглядом и сплюнула себе под ноги:
Вот ведь химера.
Как есть химера, подхватила Аксинья.

До антракта оставались считанные минуты. Настасья Климентьевна нашарила под стойкой еще одну рюмку и плеснула по чуть-чуть в обе. Совсем скоро сюда потекут посетители, высокая культура наполнит маленький буфет, разбавит будничную суету. Аксинья Ивановна станет обсуждать с гостями современные театральные тенденции, Катька будет скучать в гардеробе, а Иван Петрович тихонечко уснет у себя в кабинете. Настасья замахнула Столичной и облокотилась о стойку, подперев подбородок рукой с нелепо-красным маникюром. Все-таки это ее мир, и она, несомненно, счастлива.

Источник