Тайная страсть…

Багровый закат опутывает нутро предгрозового неба кровавыми красками, словно навсегда поглощая солнце в своих цепких объятьях. Сумерки нефтяной чернью обволакивают пространство и я медленно погружаюсь в сонные дебри.

Не спится, мысли потоком опрокинутых чернил затопляют сознание и я вылетаю в трубу — многомерную бездну размышлений… перед неминуемым рассветом…

Сегодня, в нашем холостяцком углу ночует новая пассия моего лихого папаши. Очередная тётя Марина. Мягкая и взбитая, как зефир, словно из сахара вся, как сладкая вата. Она разодета по последней моде, папаша любит эффектных. Наманикюрена и надушена, как на свидание с последствиями и предпосылками к чему-то серьёзному и далековедущему… Бедняга, одним словом, жаль мне всех этих баб… бабочек-залётных, амбициозных и с большими планами на статус и бизнес отца, мотыльки с виду, а челюсти хваткие, как у матёрых волчар. Но и на старуху, мой папа та самая проруха, они ведь все так до конца и не в курсе о его тайном увлечении и страсти, которые ломают многих таких красоток… А жаль, так хочется маму…

После её смерти отец подался из ракетостроения в бизнес и из скромного очкарика-инженера хорошо поднялся на волне лихих 90-ых, мягко, но верно превращаясь из смиренной овцы системы в хваткого волка-одиночку… Мысли перемежаются, хоть бы, не проспать, выезжать надо в пол четвёртого утра, до рассвета…

Папка волевой, даже сложно узнать его на чёрно-белых фото советской эпохи, на заводе, с людьми… Нынче мы элитно-коттеджные бирюки, со своими странностями…

Забыл, совсем забыл, ещё мешки из подвала надо в машину погрузить, пока тётя Марина спит, отец не любит лишние объяснения. Перед фактом всегда всех ставит, жёсткий, конечно.

На часах 02:20, рано ещё… но всё не спится, судорожно ворочаюсь, прусь на цыпочках к кухонным закромам искать ножи, важный атрибут. Папке их друганы армейские дарят по праздникам, как чувствуют, что они нам пригождаются, правда не кичится ими папка, всё по-тихому, без пафоса, мы так привыкли уже в паре…

Слышу Маринино умиротворённое дыхание, думаю о её кошачьем маникюре и заранее жалею, она и вправду очень понравилась, Барби доморощенная… но душевная, вроде, песенки отцу у камина мурлыкала и даже котлеты попыталась пожарить, приятно всё ж, для нашей берлоги.

Два острых ножа, большие мешки уже в багажнике, суечусь по-тихому, отец не любит шума…

***

Перед рассветом сумерки особенно густые и глубокие. Подъём далеко засветло, багажник загружен подчистую, благо, она пока ничего не подозревает. Лопаты отец выносит сам, в чёрном полиэтилене они особо неприметны да она и не смотрит в сторону багажника, позёвывает только да лупает своими глазками-кругляхами, на телячьи они похожи, особенно наращенные ресницы, точь-в-точь.

Едем за город, вдоль глухой и запущенной лесополосы, не торопясь, по-тихому, почти крадучись, папа не любит постов, досмотров и, вообще, лишних олбанских вопросов. Марина спросонья всё хлопает глазёнками, думает поди, что в очередной ресторан папка везёт, ну типа, романтично же, в любви на рассвете признаваться и всякие ещё там мысли фееричные в её куриной головке с опилками проносятся, хотя, может она и умнее предыдущих. Но судя по её блаженно-влюблённой мине и щенячьим восторгам при виде наших интерьеров и папкиного нового лопатника, скорее нет.

Путь наш не близок, молчим… Блаженная, начинает прозревать или уже догадывается о чём-то, но судорожно теребит сумку и извлекает из неё… большую, огромную, как пилу просто, пилку для ногтей… Дура, этим всё сказано, в очередной раз убеждаюсь в папиной правоте, относительно всех этих няшно-саблезубых шкур. Да уж, нужнее инструмента в её данном, далеко незавидном положении, она найти просто не смогла…

Точит когти, ну-ну… Точи, дура, что толку, всё равно обломаешь. Тихо дышу стерве в крашеный загривок, отсчитывая последние минуты перед разоблачением. Всё тикает и судорожно комкается во мне от понимания её слабости, но таков порядок, у нас так заведено и отец не отступает от своих принципов. Как два молчуна, заговорщицки молчим. Вижу в зеркало — папаня не без ухмылки, конспиративно, правда, чтоб не стращать дичь раньше времени. Остатки пути тянутся в кисельном молчании, папа курит перед последним аккордом, скоро приедем и всё разрешится и закончится… или начнётся, кто его знает…

Смотрю и думаю, как хорош девственный ум, куриные мозги и роллтон в подушке сознания, она прекрасна, как агнец, совершено не подозревая о нашем плане заклания, а какой брак без жертвы Чтобы что-то получить, надо что-то обязательно отдать. Энерго и ресурсообмен в папиных практиках, при экзекуциях в выведении на чистую воду и проверку на вшивость корыстолюбия шкур, присутствуют, но «курицам», как правило, далеко до подобной философии, куклы, всё ж. Бяшки безмозглые, только гриву на бигуди крутят, лучше б мозги.

Приехали… Заалела кровянка рассветного полотна, сгустки облаков, как ватные шарики промакают кровоточащие раны рассвета… Папа целует свою девочку-припевочку в лоб и напутствует идти к багажнику…

— Фу, ну тут, баста, с меня хватит, ляськи-масяськи начинаются, не пойду мол, без тебя, возьми за ручку… Аж муторно от этих соплей не по делу… Я съёживаюсь, нож за пазухой, надо идти уже, у меня тоже работа не мелочь, ювелирно-хирургическая почти, по глазикам, так сказать,а она время мурыжит. Переглядываемся с папкой, с полувзгляда понимая друг друга. Папка на опыте, давно уже всю эту псевдоромантику на зубок знает, поэтому понятийно, как бабе и надо, завязывает её глазёнки шёлковым шарфиком с ейной же, сахарной шейки, и взявши её под белы рученьки, ведём фарфоровую к багажнику. Вот, на этом самом месте, как правило и решается судьба человека и всех моих будущих, но несостоявшихся мам.

Вуаля, маски сняты, повязки сброшены, багажник поскрипывая, как крышка гроба открывает свою чёрную пасть и… в Марину впиваются пронзительным взглядом две острозаточенные лопаты, три мешка крахмального золота и папин, оценивающий всех претенденток на его сердце, добро и хоромы, всекалькулирующий глаз. Мы приехали садить картошку. Я нарезаю и подаю глазочками вверх, папец копает, претендентка в королевны должна показать своё трудолюбие и усердие на картофельных нивах, дабы достойно из отборочного тура, пройти в финал. Такие вот, у папика увлечения, картоху мы просто жареную очень любим и круглый год едим, несмотря на все эти Куршевели, недвижимость и бабосики в банках.

P.S. Дилемма вот, думал раньше, это мама нас с Ангелами с Небес оберегает ото всех корыстных тёть, но отец на многие вещи открывает глаза заново, и я, видимо, взрослея умнею, оказывается, это всё картошка…

Орехова Надежда

Источник