Операция «Щебечущая пташка»

Она что-то щебечет, не умолкая ни на минуту. О том, что надеть на завтрашний приём у Льюисов, о том, что горничная опять неправильно заправила их постель и плохо погладила её любимое платье.

«Дорогой, может, уволим её уже» – капризно до невозможности, и голос даже не дрогнул, будто уволить, как в старые добрые времена, всё ещё означает «лишить работы», а не жизни. Но даже простую горничную на службе у губернатора штата так просто не отпустят. Скорее всего, охранники выволокут куда-то на пустырь или в лес, пристрелят, да там и оставят. Хотя зачем куда-то везти Найдут бедняжку или нет, разницы-то В службу безопасности губернатора берут только с безлимитной лицензией на убийство — им всё с рук сойдёт, и даже разбираться никто не станет.

А она всё щебечет. Теперь о том, что хочет на природу, погулять с любимым мужем, ведь они так мало времени проводят вместе… Все запасы сахара и сиропа в мире и близко не дотягивают до приторности её голоса. Вот это я понимаю, талант. С другой стороны, не будь она такой слащаво-милой, губернатор на неё бы даже не взглянул. Я слушаю эти речи далеко не первый день и поражаюсь, как её муж ещё не сдался. Я бы пошла на что угодно, если бы меня умоляли таким тоном.

Но он непреклонен: «Милая, ты же знаешь: скоро выборы, работы много. Да и куда нам ехать В лесах то и дело пропадают люди и проводятся рейды. Эти чёртовы оппозиционеры продолжают играть в партизан и прятаться в лесах, так что ехать на природу сейчас небезопасно».

Ха. Играть в партизан, значит Прятаться в лесах, значит Как же много вы ещё не знаете, губернатор Лагарп…

Когда она начинает всхлипывать, я тяжело вздыхаю. Быть женой губернатора непросто, а добиться от него желаемого почти нереально, поэтому я поражаюсь её терпению и настойчивости. Мне бы выдержки не хватило, уже убила бы его. Но Фэйт Лагарп не я, она упряма и, если на что-то нацелилась, её с пути не свернёшь. Уже который месяц она методично уговаривает мужа на эту поездку. Её капризы – отдельный вид пытки, и даже меня в эфире немного пробирает. Хочется снять наушники, оставить Фэйт и её нытье и налить ещё чашку кофе. Но сейчас отвлекаться нельзя. Если я пропущу что-то важное, Уорнер спустит с меня три шкуры за срыв операции и даже отсутствие Лицензии ему не помешает. Слишком долго мы ждали подходящего момента.

Боже, губернатор что, глухой или просто полено! Как можно так спокойно это слушать

«Всё-всё, милая, только не плачь!» – раздается недовольный скрежет в ухе, и я замираю, боюсь даже вздохнуть. Неужели…
«Я хотел сделать тебе сюрприз после выборов, но, раз ты так хочешь, поедем в нашу загородную резиденцию послезавтра, хорошо» – он сдаётся, но это не производит на неё впечатления. Да и я разочарованно выдыхаю. Трёхметровый забор, повсюду камеры и датчики – никакая Лицензия не поможет пробиться через такую охрану и убить этого подонка. И его мадам тоже не удовлетворится прогулкой по небольшому садику, окружённому трёхметровой бетонной стеной. Нытьё в ушах это подтверждает.

«Да, милая, но помнишь, рядом раньше была база отдыха Так вот Конелли давно предлагал мне выкупить тот участок леса, и неделю назад я, наконец, это сделал. Так что теперь у тебя будет целый собственный лес для прогулок. Конечно, нужно ещё снести оставшиеся от базы постройки, но…»

Дальше я уже не слушаю, мне хочется танцевать, петь и кричать, но это всё потом. В первую очередь я набираю до боли знакомый номер.
– Уорнер, это Яра. Лагарп выкупил тот чёртов лес и поедет на объект послезавтра. Это наш шанс. Да, я поняла. Действуем по тому же плану.

Снести оставшиеся от базы постройки за полтора дня губернатор не успеет. Зато мне, чтобы найти подходящее место для стрельбы и подготовиться, более чем достаточно.

***
Она щебечет без умолку, обо всём и ни о чём, едва не пританцовывает на месте с тех пор, как губернатор пообещал ей поездку на природу. Даже меня начинает слегка раздражать. За пять лет в службе безопасности губернатора я чего только не видал, но с тех пор, как три года назад он женился на Фэйт, которая вдвое его младше, я часто жалел, что не остался в центральном штабе или за камерами, когда предлагали.

Но я хотел быть в центре событий. Иначе зачем была вся многолетняя подготовка, часы изнурительных тренировок, все родные, близкие и даже родители, которых я потерял после слов «я выбираю безлимит»

Невозможно выбросить из памяти день рокового выбора. Мама с папой были уверены, что воспитали меня «правильно», и я такой же пацифист, как они. Они не сомневались: когда придёт день и канцелярская крыса из органов, выдающих Лицензии на убийство, задаст мне вопрос: «Сколько человек ты хочешь безнаказанно убить за свою жизнь» – то услышит в ответ что-то вроде: «Миру нужно прекратить это насилие. Поэтому ноль».

Но их милый маленький Джеки выбрал безлимит. И пусть по закону «безлимитным» отпущено всего тридцать пять лет жизни, а потом нас зверски убивают коллеги, такие же «безлимитные». Это непреложные правила неограниченной Лицензии на убийство. Да, всего тридцать пять лет жизни, но столько дверей открыто: армия, полиция, наёмные убийцы… И, конечно, служба безопасности губернатора штата.

Милый маленький Джеки подвёл семью. Сколько бы я ни пытался объяснить, они не слушали, не хотели понять. Не верили, что можно сделать такой выбор во благо. Они не просто разочаровались – я будто умер для них прямо на слове «безлимит». Тогда было тяжело, а сейчас верю: это стоило того. Я потерял одну семью и постепенно обрёл новую. Здесь. И неважно, сколько психологических тестов и детекторов лжи пришлось проходить, чтобы оказаться в охране губернатора.

Только теперь в доме никуда не спрячешься от фальши, приторных речей и капризов. Леди хочет свежих фруктов на завтрак, хочет уволить горничную Мэгги, хочет гулять в лесу – и так до бесконечности. Фэйт Лагарп строит из себя капризную стерву, но при этом так ласкова с мужем, так запудрила ему мозги, что он потакает всем её капризам. Иногда не сразу, но она всё же добивается своего. Теперь вот на природу поехали…

– Госпожа Лагарп, пристегнитесь, пожалуйста, – напоминаю я, глядя в зеркало заднего вида. Она настолько на взводе, что не может усидеть на месте, забывает элементарные правила безопасности. Что-то мелькает в её взгляде, похожее на страх, но спустя мгновение она снова щебечет как ни в чём ни бывало. И полчаса до загородной резиденции представляются мне вечностью.

Когда мы добираемся, она едва не выскакивает из машины раньше всех. Снова не по протоколу. Сколько же в ней энтузиазма из-за этой поездки! Это я ещё не говорю о том, сколько хлама она взяла с собой на два дня. Даже мультитул где-то раздобыла. Губернатору сказала, что так быстрее получится напилить хворост для костра и устроить пикник в лесу. Я едва удержался от приступа хохота, представив, как она пилит маленьким ножичком ветки и ломает свой маникюр. О том, что собрать уже обломанные ветки с земли быстрее и проще, тактично промолчали все, включая губернатора. У меня есть подозрения, что он либо держит её за дурочку, либо не слушает.

Пока прислуга готовит им корзину для пикника, босс отправляет нас осмотреть территорию лесного участка и особенно постройки от старой турбазы. «Не хватало ещё, чтобы там какие-нибудь бомжи ночлег устроили, проверяйте всё тщательно», – командует он. А как же иначе. Вот только не бомжей тут надо бояться, мы все это знаем, хоть никто и не говорит.

Лес умиротворяет. Лёгкий ветер шуршит ещё зелёными листьями, вдалеке птицы поют. Старые здания базы отдыха пребывают в разрухе и запустении. Все стёкла давно выбиты, где-то нет половины стен или крыши. Сквозь бетон пробивается трава. Повсюду граффити поблекшие, на подоконнике три гильзы. Постапокалипсис, как он есть.

Я опираюсь на подоконник и закуриваю. Из этого окна видно ещё одно почти такое же разрушенное здание. Здесь всё как на ладони, даже дорожку к дому видно. Хорошее место. Ради такого стоило вытерпеть и назойливое щебетание, и много чего ещё.

– Джек на связи, – сообщаю я по рации. – У меня всё чисто. Повторяю: всё чисто.
– Принял, Джек. Возвращайся к воротам. Они выходят.
– Принято, – я тушу сигарету о подоконник и локтем случайно задеваю гильзы, они со звоном ударяются об пол и укатываются в траву. На мгновение я отвлекаюсь на них и, кажется, краем глаза замечаю какое-то шевеление. Чёрно-красный всполох в здании напротив. Нет. Показалось. Всего лишь деревья колышутся. А я принимаю желаемое за действительное.

Надо возвращаться, пока губернатор и наша сладко щебечущая пташка не пришли. Тогда есть шанс, что меня оставят в охране у ворот. В тишине и покое, пусть и ненадолго.

***
– Не-е-е-т, дорогой, – я тяну мужа за руки, – Можно я сяду здесь, пожалуйста-пожалуйста Ты же знаешь: я люблю природу, а не эти развалины, так что давай-ка я сяду здесь, спиной к ним, а ты напротив меня! Хорошо, зайчик
Он соглашается, конечно. До сих пор не могу поверить, что он купил целый лесной участок для меня. Всё наконец сложилось, как надо: свежий воздух, простор и деревья, а не этот маленький садик, утыканный камерами и окружённый огромной бетонной стеной.

– Дорогой, а мы ведь часто будем сюда приезжать Пожалуйста-пожалуйста! Мне здесь так нравится, что я бы даже здесь жила, прямо тут! Ночевали бы под звёздами, представляешь, как романтично Только ты и я!
Да, и десяток охранников вокруг, но об этом мы умолчим, чтобы не портить момент. Хорошо, хоть сейчас ограничились двумя. Начальник охраны сказал, что его люди проверили, здесь всё в порядке и беспокоиться незачем. Конечно, а как же иначе! Ничто не испортит этот день.

– Дорогой, я так рада: у нас настоящий лесной пикник! Ты у меня самый лучший! Ой, а давай выпьем вина Я попросила положить нам моё любимое, красное, оно где-то в корзине, давай я найду… – щебечу я нараспев, зная, что муж вряд ли меня внимательно слушает, если вообще слушает. За три долгих года он привык к моей манере говорить без активного участия собеседника и, кажется, ему это нравится даже больше жирного нуля в графе «Лицензия» в моём досье. Теперь мой постоянный щебет он фильтрует как фоновый шум и даже не замечает, когда я тянусь к корзине с едой, пытаясь унять дрожь в руках. Надеюсь, такого наклона хватит, чтобы…

Свист в правом ухе кажется слишком резким и громким. Звук напоминает шум машин на скорости, только короче. Я с бутылкой вина оглядываюсь по сторонам, как вдруг вижу, что мой муж хватается за правое плечо и судорожно дышит. Его пиджак темнеет от крови, и тогда я истошно кричу на пределе возможного.

Суматоха поднимается страшная. Охранники бегут со всех сторон к нам, кто-то командует проверить дома, оцепить территорию, а я не могу перестать визжать, что его убили, что он умирает. Зову на помощь, требую врача, охрану, хоть кого-нибудь – и всё это как можно громче. Мои крики эхом разносятся через здания и лес, заглушают другие звуки. Особенно шёпот одной особо довольной девушки в моём ухе.

Охранники что-то говорят о снайпере, что в зданиях пусто, что периметр оцеплен, но я не свожу глаз с мужа, а руки трясутся. Вино разливается по пледу на траве. Меня подхватывает и оттаскивает один из охранников – от него сильно пахнет табачным дымом. Во всеобщей панике я даже не сразу понимаю, кто это. Он что-то бормочет мне о том, что губернатора надо отнести в дом, а меня – увести в безопасное место.

Следующий час тянется, как десять. Я так хочу, чтобы всё уже закончилось, уже даже не важно, чем. Мы с Лагарпом в спальне в дальней части дома. Из него вытащили пулю, но я запретила везти его в госпиталь, истерила, что на нас по пути снова нападут, пусть его лечат здесь. Охрана рассредоточилась по периметру, только один – Джек, пропахший сигаретами, – остаётся с нами в комнате. Новостей нет, и я уверена, что стрелка не найдут. Слишком хорошо всё было спланировано.

Джек открывает дверь молоденькой девушке в белом халате и маске. Ах да. Врач, он ведь вызвал врача. Она осматривает рану, что-то делает с Лагарпом, а я не могу сосредоточиться. Руки дрожат, я верчу в них тот идиотский мультитул, который взяла для пикника. В голове слишком много мыслей. Неужели и правда всё..

Врач поворачивается ко мне, что-то говорит. Я не с первого раза понимаю.
– Рана тяжёлая, кровопотеря большая, – девушка улыбается, снимая халат и маску, под которыми прячется униформа горничной. В суматохе никто не уследил за одной якобы запуганной служанкой. – Может, при нормальной помощи и госпитализации его бы и успели спасти. Но Фэйт снова добилась своего и вуаля!
– Мэгги, не смешно, – укоризненно замечает Джек, – Лагарп, конечно, подонок и поддерживает Лицензию, но это перебор. Не будем превращать его смерть в цирк.

Жаль, что Лагарп так и не понял, что его – и не его одного, конечно – окружают оппозиционеры. Он так и не узнал, что мы давно не пацифисты, не партизаны из леса. Что мы давно не играем. Что и «ноль», и «безлимит» в досье легко подделать.

Три года тяжелой работы для всей группы. Джек и Мэгги поставили прослушку по всему дому так, что служба безопасности ничего не нашла. Конелли и я всё-таки убедили старого идиота купить такой подходящий для покушения на убийство участок леса. Яра подстрелила губернатора аккуратно, чтобы он умер не сразу, и я смогла лично его добить. Маленькая прихоть напоследок. Месть за три года, которые мне пришлось самозабвенно играть щебечущую дурочку, петь дифирамбы «любимому мужу» и так отвратительно обращаться с друзьями. Особенно с Мэгги.

– Фэйт, заканчивай с ним уже и идём. Уорнер ждёт нас в штабе. Остальные группы давно отчитались о выполнении, – Джек торопится, я его понимаю. Он хочет вернуться к своей Яре и вместе с ней увидеть, как изменится мир.

Завтра, вместе со смертью большинства политиков, поддерживающих Лицензии на убийство и ненаказуемое насилие, начнёт умирать и сама идея Лицензии.
«И мы проводим её в могилу», – с этой мыслью я всаживаю отвёртку из мультитула в шею Лагарпа.

Источник