Призрак

Те, кто ездил в столичном метро около шести часов вечера, поймут меня.

Входишь в это ревущее поездами и сотнями голосов, ослепляющее светом, подземелье, тебя буквально пропихивают через турникет к эскалатору, на который, как жидкость в воронке с узеньким носиком, стекается и пытается протиснуться огромная река уставших туш, которым давно опостылело это метро, люди вокруг, да и они сами.

А тебе, черт возьми, хорошо. Хорошо, потому что ты только что прошел по хрустящему снегу к Киевскому пешеходному мосту, с которого открывается фантастический вид на зимнюю вечернюю Москву. Смотришь на покатый засыпанный снегом берег, на котором в далеком июне зеленела мягкая трава, на которой ты сидел с одноклассниками, невероятно счастливый, наслаждающийся закатом и вкусом запретного плода вина, которое втихаря кто-то принес на выпускной. И этот вкус ты чувствуешь во рту сейчас, вспоминая тот вечер и все больше и больше влюбляясь в сегодняшний. Сойдя с моста, ты идешь мимо вокзала этого красивого здания, с башней с часами, которые ты обожаешь с детства. И вот метро.

Тебя буквально ногами впихивают в вагон на словах «The next station is rasnopresnensaya», и дверь захлопывается. Все, ты тут. Можно успокоится. До миссии «попробуй теперь отсюда выйти» целая станция. В задницу упирается чье-то колено; надеюсь, колено. Нормально, едем. 
О, да. Пересадка. Пересадка-пересадочка-пересадусечка. Стадо таких же, как ты, полуживотных-полуовощей прет по коридору с целью снова повторить ритуал впихивания своего тела в вагон. Повезло, что на седьмой сиреневой ветке ходят новые удобные поезда. Вообще, люблю свою ветку. Где-то в другом конце поезда верещит цветок жизни. Все периодически оборачиваются в сторону источника звука. Вот и ты решил отдать дань уважения этому динамику на вечной батарейке и повернул голову. Разумеется, ребенка ты не разглядишь в этой черно-бежево-серой толпе, но

Ты видишь нечто другое.
Это Он
Нет, это не может быть Он. Он тут никак не может находиться. Но это Он, точно Он, Его мимика, Его лицо, Его взгляд. Только вот Ему вряд ли принадлежала такая же красная шапка, по которой ты Его различил в этой почти однотонной массе. Нет, не может быть. Он опирается рукой о дверь, прямо о надпись «не прислоняться». Приятный голос на весь поезд объявляет станцию, дверь открывается, Он убирает руку и пропускает людей. Такой себе страж у врат. Немного качает головой, видимо, в такт музыке, которая в ней играет, хоть наушников в ушах нет. Так иногда делаешь ты, и Он тоже. Ты пробираешься к нему. Через толпу это невероятно трудно сделать, но ты все равно идешь напролом к двери. Поезд останавливается, еще часть людей выходят, становится легче, ты идешь, делаешь паузы, ты знаешь, что он не выйдет раньше твоей станции. Он не сможет выйти. Ему не нужно. Ты уже почти рядом. Открываешь рот, набираешь воздух, чтобы его окликнуть. Постой. Он обернулся и посмотрел серыми глазами на рекламу на противоположной стене.

Серыми. У него серые глаза, а у Него черные. Ошибка Господи, конечно же! 

Легкий холодок пробежал по твоей спине. Это не могло не быть ошибкой. Ведь Его уже пять лет как нет вживых. Просто случайный человек до боли похож на Него, только цвет глаз другой. 
Твоя станция. Он стоит у ближайшей двери. Точно так же, как и всегда, убирает руку с надписи «не прислоняться». Проходишь мимо него, случайно задеваешь плечом. «Простите», — говоришь ты. «Да без проблем», — отвечает в голове Его голос.

Ты никак не можешь понять, что это было. Просто от духоты крыша немного поехала Может быть, он и вовсе не похож, просто это игра воображения Может, это кто-то с того света решил пошутить и послать на землю призрака, чтобы путать глупых людишек 
Только одно можно сказать наверняка. Спустя пять лет, целых пять лет, ты наконец понял: Его, Того Самого Его, нет. И не будет. 
Он ушел. 
Всё. 
Точка.

Источник