Мы такие

— Итак, что вас беспокоит
— Понимаете… понимаете… — повторял пациент, вытирая пот со лба. — Ну, вы поняли
— Пожалуйста, не бойтесь, говорите, как есть.

Степан, поправив очки, наклонился к больному и посмотрел ему в глаза.

— Что ж… — тяжело вздохнув, сказал тот. — Доктор… у меня задница потеет, когда я волнуюсь. Даже не знаю, что с этим делать… Все штаны мокрые… Вот, как сейчас…

Степа откинулся на спинку кресла и бросил ручку на стол. В кабинете было темно и душно. На ветхом стеллаже, что располагался позади врача, клубилась пыль, покрывая собой книги по психиатрии.

— Вот в офисе был случай…

Каждый день одно и то же. Город Идиотово отличался от остальных городов России тем, что именно здесь люди отправлялись рано утром в поликлинику советского образца к единственному местному психиатру, чтобы пожаловаться на какую-нибудь чепуху.

— Ха! Док, да я вас разыграл! — рассмеявшись, сказал пациент.

Он вскочил с кресла и зашагал по кабинету. В мятом коричневом костюме, этот человек то и дело мял свои немытые кудри и чесал нестриженными ногтями небритый подбородок.

— Что ж, я бы попросил вас говорить по делу. Понимаете, там большая очередь…
— Безусловно, как скажете. — Взяв с полки книгу, больной сел обратно и протянул руку. — Макс.
— Степан.
— Очень приятно, Степан!

Врач вздохнул и нахмурился. Опять попался беспечный дурачок, который вместо того, чтобы работать, кривляется себе на радость.

— Макс. Говорите. Или уходите.

Пациент улыбнулся.

— Док, только между нами, — начал он шепотом, — там, за дверью, сидят, откровенно скажем, идиоты, которые приходят сюда, чтобы посетовать на ерунду.

Степан поневоле кивнул и не сразу поймал себя на этом жесте. Впервые за пять лет в этом месте ему попался человек, который… понимал его.

Макс стер пыль с книги и продолжил:

— Доктор, я сначала в банку ссу и только потом в туалет выливаю! Доктор, моё время течет на секунду быстрее, чем у остальных! Доктор, как понять, где я, когда меня нет! Доктор! Доктор! Доктор!

Степан завороженно слушал. Он не мог проронить ни слова, ибо этот, казалось бы, чудак — первый, кто заговорил не о себе. Он уловил витавшее в воздухе возмущение врача, его боль, трагедию и предельно ясно выразил всего в нескольких словах. Такого не мог даже сам Стёпа.

— Я сидел в очереди, — сказал Макс. — Находился в этой гуще измученных существ и собственными глазами видел, как они ябедничают друг другу и обсуждают совершенно бессмысленные вещи. Облака — это, видите ли, корабли пришельцев. Бред же!
— Вы здесь из-за них — наконец придя в себя, спросил Степа.
— И да и нет. Вы знаете, наш город маленький, наверное, почти каждый житель посещал вас. Всё дело в том, что я не могу найти человека, с которым можно нормально поговорить вживую. Возможно, это потому, что в городе нет таких людей, или потому, что я болен. Одно из двух. — Макс сжал в руках книгу. — Одиночество невыносимо. Я… я и так большую часть времени потратил на просиживание штанов в библиотеке за чтением книг по философии и экономике. Каждый раз, когда я пытаюсь завести с кем-нибудь разговор, обсудить, скажем, творчество Сартра, получаю ответ: «Не шарю, но я сходил бы сейчас в сартр по-большому, уже лезет».

Степа понимал его. Он, в сущности, был таким же человеком: холостой, без друзей — только работа в поликлинике. Отличался лишь стабильным наличием собеседников, которые, однако, столь невежественны, что недалеко им (а, возможно, они уже к этому близки) до бессмысленного бросания бумажных самотеликов из окна своего дома.

— Горе от ума, — заметил Степа.

Макс улыбнулся и положил книгу на стол.

— «Искусство любить», — прочитал он. — Философией балуетесь, доктор.
— Возьмите себе.
— Спасибо, но я уже читал.

В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и внутрь вбежала молоденькая медсестра.

— Степан Степанович Степанов! Больные жалуются! Обещают дверь выбить, стену продырявить! Вы уже сидите здесь битый час! Между прочем, этот пациент к вам без очереди вошёл!
— Тише, тише, дамочка, — сказал Макс, встав со стула. — Уже ухожу.

Подойдя к двери, он топнул каблуком и достал бумажку из пиджака. Вернувшись, Макс вручил её врачу.

— Чуть не забыл, док. Есть ещё одна причина, по которой я здесь. Это постановление суда. Здесь сказано, что я должен находиться на учете у психиатра весь месяц, затем обязан отнести ваше заключение о моем здоровье обратно в суд.

После этих слов Макс покинул кабинет.

***

Степан с того момента ещё долго не мог прийти в себя. Незнакомый человек, появившийся из ниоткуда, разом изобличил всю пресность сложившийся каждодневности и, более того, вселил надежду на существование пациента, который действительно нуждается в помощи. Единственное, что смущало Степу (и думал он об этом, даже когда готовил себе завтрак в своей однокомнатной квартире), — это судебное заключение. Что Макс натворил Да, вид у него неказистый: мятый костюм, нестриженные ногти, щетина. Но вместе с тем Макс образован и жаждет найти собеседника…

На следующий встрече Макс извинился за своё поведение.

— Понимаете, док, — говорил он, сидя в том же костюме, на том же месте и задумчиво глядя на цветущее за окном дерево, — прождал я в очереди примерно полчаса, а потом не выдержал — и вошел. Я ведь здесь единственный, кто по делу… Вы, в общем, меня извините за то, что медсестра накричала на вас.
— Ничего страшного. Иногда терпению нужно учиться.
— Да, я ей так и передам.

Степа улыбнулся.

— Я про вас, Макс. Вы здесь благодаря суду. Стало быть, что-то натворили, не проконтролировали себя.

Макс, потупив глаза, склонил голову и тяжело вздохнул.

— Не… не проконтролировал, — прохрипел он.
— Вас это тревожит, — сказал Степа.
— Тревожит Мне стыдно, док. Мой поступок — он ужасен. Но ему есть оправдание, поэтому меня и не посадили.
— Что вы натворили, Макс

Макс вскочил со стула и зашагал по комнате. Он держался за подбородок и напряженно думал.

— Позвольте, док, чтобы вы осознали всю глубину моей эскапады, вам необходимо отправиться со мной в тот же путь, что я прошел накануне происшествия.

Степа задумался. Неужели психически нездоровый человек только что предложил ему прогуляться

Дверь отворилась, и в проеме появилась голова той же молоденькой медсестры.

— Степан Степанович, время.
— Да, Изольда Магдаленовна, спасибо.

Сестра ушла.

— В восемь вечера, док, у входа в поликлинику, — сказал Макс, покидая кабинет.

***

Уже сидя на своём скрипучем диване, Степа размышлял над предложением Макса. На улице было светло, в комнате же царила темнота: нестираные шторы, точно ставни, не позволяли свету пробиться внутрь.

С одной стороны, Макс сделал что-то ужасное и может быть опасен. К тому же, отмечал про себя Степа, он какой-то торжественный и громкий: всё время говорит во весь голос, бродит по кабинету, шутит. С другой, Макс — первый в истории Степиной практики пациент, которому требуется врач. Вдобавок, несмотря на его помпезность, он начитан, а когда речь зашла о проступке, то и вовсе почувствовал стыд и сожаление.

В конце концов Степа решил встретиться с Максом: всё равно после работы нечего делать.

На улице был уже вечер. На клумбах и в садах цвели кусты сирени и тюльпаны; тёплый весенний ветер извлекал из деревьев убаюкивающий шелест. Придя на оговоренное место, Степа встретил Макса. По-прежнему небритый, он был облачен всё в тот же костюм, словно и не снимал его.

— Док, рад, что вы пришли! — приветствовал Макс.
— Может, перейдём на ты Всё-таки не на приеме.
— Как раз хотел тебе это предложить.

Они пожали друг другу руки и двинулись вдоль улицы.

— Ну, рассказывай, что натворил И куда мы идём — спросил Степа.
— Мы, друг мой, отправляемся по горячему следу за призраком моего злодеяния.

Дорога завела их в бар. Внутри дощатого строения во всю разгоралось веселье: громко играла музыка, слышались крики, стучали бильярдные шары. Макс и Степа взяли по пиву с вяленой рыбой и уселись за свободный стол.

Поначалу, придя сюда, Степа подумал, что всё сведётся к пьянке, и потому хотел уйти, но как только начался разговор, он успокоился: Макс не был пьяницей и, более того, говорил о серьезных вещах, таких, как, например, отличие рококо от барокко, о течениях экзистенциальной философии, циклах экономических кризисов. Спектр его интересов был воистину широк, хотя, глядя на него, никто не сказал бы, что такой человек может выговорить слово «экзистенциализм».

— Откуда у тебя деньги на выпивку Пиво здесь недешёвое.

Макс отставил бокал и наклонился к Степе.

— Пишу, — ответил он. — Некоторые рассказы удается продать за пару копеек, но основной доход мне приносят красивые надписи для открыток. Люди, знаешь ли, любят всякие поздравляшки с помпезными завитушками.
— А по образованию кто
— Я самоучка, друг мой. Родился в бедной семье, с ранних лет горбатился на разных работах. Моя последняя — это незаконная ловля кальмаров на контрабантистском судне.
— За это тебя в суд
— Нет, но я хорошо заработал, поэтому смог посвятить остальное время учебе. Знаешь, как я понял, что пора учиться Однажды пьяным я упал с пирса в воду и проснулся на берегу. В тот момент, под крик чаек, лежа на песке, я подумал: жизнь дала второй шанс, пора меняться. Но когда я вобрал в себя знания, лучше не стало, наоборот — меня стало тошнить от происходящего.
— Тошнить… Но почему Ты ведь неглуп, можешь найти себе место в этой жизни.

Макс осушил бокал пива и вытер пену с усов.

— Вот ты, Степ, врач, так
— Да.
— Нашёл место в жизни — помогаешь людям.
— Да.
— Хотел же быть врачом
— Хотел. Мой отец, дед и прадед были психиатрами.
— Отлично. Вот ты образованный, вежливый, здоровый. Всё вроде бы есть. Но — и что Счастлив Тебя каждый день окружают идиоты.

Стёпа нахмурился. Макс встал из-за стола и выпрямился.

— Да ладно тебе, — рассмеявшись, сказал он, — пошли лучше к тем цыпочкам, — добавил Макс, указав на двух дам, стоявших подле барной стойки. — Я чувствую, сегодня у нас будет улов.
— Ты иди, я чуть позже присоединюсь.

Пока Макс покорял сердца, Степа обдумывал его слова. Внезапно послышался крик. Степа посмотрел в сторону стойки и увидел, как два мужлана, держа Макса за шкирку, выводили его из бара.

На улице лил дождь, дул не по-весеннему холодный ветер. Проследив за ними, Степа застал группу рядом с уличным фонарем.

— Мужики, не знал, что она с вами. Давайте разойдемся с миром.

Один из мужланов, крупный, как скала, ударил Макса в лицо, да так, что тот упал. Степа, будучи не менее высоким и полным, подбежал к нему сзади и повалил на землю. Он нанес громиле пару ударов, но тут же получил в лицо от его друга. В этот же момент подключился Макс и кастетом зарядил в челюсть второму недоброжелателю. Громила попытался подняться, но кастет настиг и его.

Уже удаляясь от здания бара, тяжело дыша, Макс и Степа проходили мимо сада местной гостиницы.

— Спасибо, — сказал Макс. — Если бы не ты, я бы не поднялся. Бил он, конечно, как баба, но из-за того, что я подвыпил, не удержался.

Степа улыбался.

— Не извиняйся. Это мой первый за пять лет интересный вечер. Это я тебя должен благодарить.

Макс рассмеялся и похлопал Степу по плечу.

Дождь прекратился. Остановившись, Макс закурил сигарету и сказал:

— Видишь эту гостиницу В ней я живу. А это, — он обвел рукой растения, — её сад. Однажды ночью, как сейчас с тобой, я проходил мимо этого сада и застал какого-то мужика с маленькой девочкой вон в тех кустах. Фиг разглядишь отсюда, но у меня ястребиное зрение. Малютка голая, в одних трусах, пыталась вырваться, а он её обратно в куст. Ну, я перелез через забор, пошел к ним. Гад тут же кинулся на меня — я этого не ожидал — и принялся душить. Я сбросил его и выколол глаза.
— Вот же… — едва выговорил Степа. — У меня даже слов нет…
— Не хотел я колоть, само получилось, — прохрипел Макс. — При деньгах этот козел. Несмотря на то, что девчонка — кстати, его дочь — дала показания в суде, которые стыковались с моей историей, его не посадили, а меня направили к тебе.

Степа пожал руку Максу.

— Ты поступил правильно, не кори себя. Спи сегодня спокойно.
— Чёрт со мной, дружище. Девчонку жаль: её жизнь разрушена.

***

С того дня Макс и Степа встречались ещё. Со временем они подружились. Только вместе эти двое могли обсуждать философию, литературу, экономику и медицину. Бесчисленное количество часов они проводили в дискуссиях — будь то в баре, в номере у Макса или в квартире Степы. К слову, сам Степа заметно изменился: стал более общительным, улыбчивым, уверенным в себе человеком.

— Слушай, — сказал как-то Макс в последний день на приеме у Степы, — я видел, как ты смотришь на медсестру Изольду. Не надо, не отнекивайся, девушка-то красивая и, кстати, тоже на тебя глаз положила — уж старику Максу можно верить.
— Думаешь Она, конечно, симпатичная, но стоит ли того
— Стоит ли того — Макс стукнул кулаком по столу. — У тебя уже давно не было женского мяса, а ты ещё смеешь размышлять, философ кабинетный! Короче, делаем так: я к ней пристаю, появляешься ты, герой, пинаешь меня, и я ухожу. Погнали.
— Ладно, только я не буду тебя пинать: врачи не бьют пациентов.

Пришла медсестра, чтобы напомнить о времени. Макс, согласно плану, тут же вскочил со стула и прилип к ней.

— Фу, от вас воняет! Отстаньте!

Сестра сопротивлялась и пищала. Степа, как и договаривались, положил конец домогательствам, выдворив Макса из поликлиники на глазах у всех пациентов.

— Степан Степанович, большое вам спасибо! Вы повели себя как мужчина.

Изольда, дождавшись Степу в его кабинете, благодарила и улыбалась.

— Мне кажется, он может вновь объявиться. Давайте-ка я вас лучше провожу после работы, — предложил Степа.
— Знаете, это отличная идея.
— Заодно можем заскочить в кафе на чашку кофе.
— Я уже думала, вы не предложите.

Цокая каблуками, Изольда вышла из кабинета. Однако тут же послышался крик, а за ним — громкие возгласы. Степа выглянул в коридор и узнал от только что занявшего очередь пациента, что причиной всеобщего возбуждения является поножовщина рядом с поликлиникой.

На небе сгущались тучи, подул холодный ветер. Выбежав на улицу, Степа увидел толпу. Протиснувшись сквозь хилое скопление тел, он добрался до центра и обнаружил там лежащего на асфальте Макса. Тот стонал, держась за живот. По его рукам стекала кровь.

— В поликлинику его срочно! — крикнул Степа.
— Он без записи, — ответили из толпы.
— Что значит без записи! Кто это сказал Человек умирает!

Степа, тяжело дыша, нагнулся к Максу, чтобы его поднять и занести внутрь.

— Я хирург, но мой рабочий день кончился, — сказал тот же человек.

Макс, кашляя, вымолвил:

— Стё…
— Молчи! Тебе нужны силы.
— Это всё они… те козлы из бара… за ту драку мне отомстили…
— Макс, просто дыши! Мы сейчас что-нибудь сделаем.

Макс морщился и тяжело дышал. Степа, сидя на коленях, прижал его рану, дабы остановить кровотечение.

— Тогда вызови скорую, пока я оказываю первую помощь, — прорычал Степа, ища глазами того хирурга. Но было поздно: люди разошлись.

Дрожащей рукой он достал телефон из кармана, чтобы вызвать скорую помощь. Однако из-за того, что пальцы были в крови, сенсор плохо работал.

— Как там Изольда…
— Ты гений, Макс. Наш план сработал. А теперь помолчим в честь этого. Дыши, пожалуйста, просто дыши.
— Степ… всё-таки: это я болен или люди такие
— Это мы такие. Ты и я. Одиночки, вечно жаждущие достойного собеседника. Но мы больше не одни, слышишь Больше не одни.

Но ответа не последовало. Макс бездвижно лежал на мокром асфальте. На улице полил холодный дождь.

Большой Проигрыватель

Другие работы авторов:

Источник