Алёшка.

«Прекрати, пожалуйста. Ты мешаешь мне работать», — закрыла с грохотом открывшуюся дверь металлического архивного шкафа. Опять ему скучно, внимание привлекает.

Ему — не шкафу, а Алексею. Алексей умер 20 лет назад, когда ему самому было чуть больше двадцати. Алексей не хотел умирать.

Не, не так.

Он даже не думал, что может умереть вот так, просто. Просто однажды ранним утром окатив пол больничной палаты бурлящей алой кровью. Кислород через спирт, крошки льда и прочие мероприятия — хороши своевременно. Когда твои лёгкие — решето, нормально умереть от легочного кровотечения.

Страшно Больно Как ты, Алёша Кто-то спрашивал что-ли.

Не он первый, не он последний.
Эпикриз посмертный написан, в территорию отправлен. Тело — родным, карту — в архив, рентгеновские снимки на серебро.

Как-то случайно вышло, что вместе с картой заархивировали Алёшкину душу.

А потом архив разворошили. И Алёшка рассказывает свою историю. Я, говорит, пока жил — не учился. Теперь хожу тут, по больничным кабинетам, книжки ваши записные читаю, учебники, снимки смотрю. Я умным быть хочу, чтобы понять почему я умер.
«И как, понял», — спрашиваю.

Лязгом распахнувшихся дверей шкаф мне ответил.
Не мешай мне, Алёша, работать.

Источник