Фильм давным-давно закончился

В старую гдэровскую Хельгу въехали новые обитатели: полинялая блузка цвета канализационного люка, грубого кроя вельветовый костюм, пара юбок цвета “беж” и чёрное маленькое платье. Вместе с ними новоселье справляли и Васильевы — мать и её восемнадцатилетний сын — купившие квартиру на окраине города.

Этим были крайне обеспокоены апчхыры — хранители шкафов и сервантов.

С тех пор, как предыдущая семья покинула этот дом, минул не один месяц, и они успели войти во вкус: не нужно было ронять по утрам коричневые гордые плечики, чтобы пожурить торопливых хозяев, не нужно было вновь и вновь курить пылевой вейп, чтобы пыль равномерно осела по одежде и пропахла затхлым шкафным запахом. Их дни протекали в лени и разгуле: пока одно из маленьких пушистых существ забиралось на верх скрипучей дверцы, другое взад-вперёд дёргало за нижний край, — получались громкие и очень опасные качели. По ночам они бегали в гости к соседям, где, вдоволь нанюхавшись ароматизаторов для одежды, были уже не в состоянии ни лыка вязать, ни водворять приличествующий каждому шкафу порядок.

А тут на тебе! Плечики, уже давно попавшие в категорию старых дев, вдруг обзаводятся незнакомыми шмотками.

В апчхырском рабочем графике резко наступил аврал. Неприглядные одёжки подлежали немедленному осмотру. Журнал учёта пополнился десятком новых позиций, были раздёрганы и проверены все вылезающие ниточки, а главное, облажен и излажен был каждый кармашек.

— Ага, нашёл! — очкастый и большеносый апчхыр достал из правого кармана вельветового пиджачка две пожелтевшие продолговатые бумажки. — Что это тут у нас
— Деда, дай сюда! Ты всё равно ничего не разглядишь, — нахальный пучеглазый подросток выхватил у старика его почти археологические находки.
— Кинотеатр “Со-ля-рис”, — по складам прочитал он. — Белиберда какая!
— Тарковского смотреть надо, а не только “Дневники смерти” всякие, — вздохнул очкастый, потирая пушистый бочок. — Не белиберда, читай дальше.
— Десятый ряд, шестое и седьмое место… 2003 год! Ну и ну! Этот фильм давным-давно закончился! И никогда не начнётся: кажется, у них не надорван “контроль”.
— И впрямь, — вгляделся старший.
— Их не использовали… За этим стоит какая-то история.
— Может, их просто забыли. Или девушка в какой-то момент отказала своему избраннику…
— Или речь о кровавом убийстве… — скептически передёрнул тоненькими усиками деда.
— Убийстве на почве ревности! Деда, а, деда, нам нужно во всём разобраться.
— Нам Не мели чепуху. Ага, понимаю. Ты опять забирался на книжный шкаф и читал Конан Дойля, негодник

Пока апчхыр-внук бегал большими глазками из угла в угол, пытаясь придумать, как увильнуть от неудобного вопроса, дверца шкафа медленно открылась, давая крошечным существам возможность слиться с задней стенкой шкафа. Почти не глядя, тучная женщина протянула руку за блузкой и, нащупав искомое, сразу потеряла всякий интерес к внутренностям старушки-Хельги. Стоило дверце вновь захлопнуться, на весь шкаф раздался звонкий детский голосок.

— Я знаю! Нам! Надо! Пойти! В кинотеатр! К рядместникам! — при каждом слове малыш-апчхыр высоко подпрыгивал, вздымая пыльные клочья.
— Да ты с ума сошёл, — чихая, одёргивал дед. — Сдались им эти неучтённые билеты. Они только и умеют, что попкорн разбрасывать да слюни по 3D очкам размазывать…
— А бабушка говорила, что они за всеми билетами следят! Как за теми, что люди забирают на память домой, так и за теми, что выбрасывают в урны!
— Так-то оно, может, и так… Но восемнадцать лет — целая человеческая жизнь, разве стали бы они так долго хранить память о тех билетах – дед колебался, он был воспитан теми же полками, что и внук — Агата Кристи, Гилберт Честертон, иногда — Дарья Донцова…
— Деда, но кинотеатр Солярис до сих пор стоит на том же месте! — внук вышел в Сеть. — И он находится на соседней улице! Мы обязаны всё разузнать.
— Любишь ты совать нос в чужие дела, внучек.
– Этой добродетелью я пошёл в тебя! — бойко произнёс младший апчхыр, уворачиваясь от подзатыльника.

Когда наступил вечер, оба они стояли во дворе, вооружённые до зубов — внук из обрывков какого-то тряпья соорудил себе холмсовского типа кепку, а дедушка разжился маленькой трубкой, из которой шли едва заметные дымки-кругляшки. Путь до кинотеатра (для человека — всего с десяток промелькнувших перед глазами зданий) у апчхыров занял ни много ни мало сорок минут. За это время совсем стемнело, и сквозь щель между дверями кинотеатра отчаянные детективы пробирались уже в полной темноте.

Сеанс недавно начался. От жужжаще-суетливой толпы остались только грязевые разводы на полу, поэтому никакого труда не составило дойти до кассы, где, встав под окошечками, малыши-рядместники неторопливо подсчитывали, все ли билеты сегодня пошли в ход.

Дедушка-апчхыр, не желая тянуть кота за хвост, прямо с порога обратился к своим кинотеатральным коллегам:
— Извините, — он откашлялся, а один из рядместников от неожиданности выронил счёты. — Но нам очень нужно узнать по поводу двух билетов за две тысячи третий год…
— Две тышшщи третий год! — как-то по-театральному беспокойно воскликнул шепелявивший рядместник. Его собратья по цеху взволнованно переглядывались под всеобщее неловкое молчание.

Вдруг вперёд выступила немолодая женщина с налипшим на рабочий комбинезон крошками от воздушной кукурузы. Сдунув со лба мешавшую прядь пепельно-седых волос, она сказала:
— Я знаю, зачем вы пришли: те два билета я помню, как сегодняшние. Последний ряд, шестое и седьмое места. Их покупал высокий улыбающийся юноша — перед его улыбкой не устояла даже бука-кассирша: пожелала ему хорошего просмотра… Это было за два часа до начала фильма. Он очень торопился: видимо, ему нужно было успеть встретиться с той, кому предназначался второй билет… Но, — она тяжело вздохнула. — Они не пришли к началу кино. Не пришли и через десять минут, через полчаса, час.. А когда фильм закончился, меня, как младшего стажёра, отправили посмотреть и расспросить на улице, что сталось с молодым человеком. Ведь он испортил нам всю статистику! Я спускалась к подлюковцам, подходила к дожидавшимся автобуса остановщикам, но узнала всё только от старого фонарщика.

— Так что же, что же произошло! — вылупил глаза младший апчхыр.
— Внучек, ты слушай, слушай да не мешай, — осадил дед.
— Фонарщик поведал мне удивительную историю. Он сказал, что раз в восемнадцать лет из соседнего двора на несколько мгновений исчезают дома, уходит в небытие тротуар, а синее небо обрывается белой пустотой… Когда идёшь вперёд по улице, тебе кажется, что впереди — словно дым от труб или просветы на небосклоне, но, подойдя ближе, неожиданно понимаешь, что не видишь ни горизонта, ни дороги. В этом заколдованном дворе жила девушка парня с сияющей улыбкой. Фонарщик как раз принялся за работу — играл окрестными фонарями, постепенно нагнетая в каждом робкий свет, когда юноша уверенно шагал в белизну. Он хотел окликнуть его, но голос фонарщика был слишком тонок и не смог подняться на достаточную высоту, чтобы его могло услышать человеческое ухо… Через минуту двор вернулся: серые хрущёвки, скучный фрагмент безоблачного неба, линия горизонта. Парня там уже не было. Лишь его вельветовый пиджак распластался на пустом асфальте.

— И это всё — разочарованно протянул внук. — Его просто забрала с собой пустота
— Не просто, — серьёзно посмотрела старушка-рядместник. — Через некоторое время в том дворе обнаружилась новая статуя… Но вся странность заключалась в том, что жители в один голос утверждали, что она всегда была там! И с ней связана местная городская легенда о юноше, который смог спасти свою девушку от появившихся из ниоткуда хулиганов. Они пришли из неизвестного белёсого тумана, сжимая в руках ножи, а парень, чтобы защитить, втолкнул дожидавшуюся его девушку обратно в парадную, а сам кинулся за ними… И так и исчез вместе с ними в белоснежной дымке. А на том месте, где он стоял, осталась статуя, в мельчайших деталях повторяющая его черты лица и тела.

— Ну и дела, — только и смог выдохнуть внучек. — Так получается, что та самая девушка — новая хозяйка нашего дома! Раз она подобрала пиджак.
— А её сын — должно быть, от того самого юноши, который её спас… – задумчиво добавил дед.
— И неужели все эти годы та статуя так и простояла во дворе И почему же тогда эта женщины переехала
— Самое главное, что она решила вернуться. И я знаю, почему, — с загадочной улыбкой произнесла рядместша, сбрасывая наконец кусочки попкоринок с комбинезона.

* * *
А пока в кинотеатре шла неторопливая беседа, в один из дворов на соседней улице пришла пустота. Она растеклась, поднимая волны до уровня зданий и вбирая в себя деревья, магазины и аптеку за углом. И в этот белёсый туман уверенно шагнула женщина. Через пару мгновений её подхватил мужчина в вельветовом костюме и закружил в вальсе — контуры их фигур едва различимо скользили по белой кромке.

Это длилось всего какую-то минуту, но очевидцы рассказывали, что на следующее утро на месте исчезнувшей статуи нашли два билета в кино. С надорванным контролем.

А через несколько лет известный молодой скульптор по фамилии Васильев создал прогремевший шедевр под названием «Билеты для влюблённых».

Источник