НЕДОШИТАЯ РУБАШКА

— Да что же ты голосишь без умолку Что же ты ревешь день и ночь Посмотри, вон, Нюрка, троих схоронила и ещё четверых родила. А Полька Родит — схоронит, родит — схоронит, а Бог дал, потом здоровенькие пошли. Вон как бегают, а ты, рвешь душу на мелкие части. От слов свекрови легче не становилось, только больнее и тяжелее, хотелось выть, кричать обнимая маленькое тельце.

Температура 40 и через тоненькую рубашку, чувствовался такой жар, что, прижимая сыночка к груди, жгло так, как будто поставили раскаленный утюг. Шел 1954 год, фельдшер на большое село плюс хутора один, народные средства такому крохе не помогли, да и фельдшера поймать невозможно .

Днём нет его, ночью нет, он и лечит, он и роды принимает, он и в последний путь провожает. Муж в армии на 4 года, да и что говорить, первенец для неё самое святое, дорогое.

Маленький ангелочек всюду с ней, на работе ли она в телятнике, дома ли она, спит ли она, всюду он с ней. Всюду его маленькие зацелованные ножки, ручки, глазки, все мысли о нем.

«Как же так, где же я прогневила Бога, «- сквозь рыдания она спрашивала Господа. » Холод, мороз и придя с работы она бестолковая, молодая мама бежала бегом к люльке и холодными руками брала тельце своего сыночка, так и простудила его,»- вот так объясняла свекровь людям.

-Ты давай, садись и шей рубашку и саван, а реветь потом будешь, видишь не жилец он, трое суток огнём горит и грудь не сосёт, ясно, что за ним Боженька пришёл,- ворчала свекровь.

Под стук машинки сердце разрывалось на части. Каждый стежок — это шажок к смерти. Обхватив не дошитую рубашку она побежала ещё раз к фельдшеру . На сей раз она перехватила его по пути к роженице, пообещал прийти. Никогда в жизни больше ей не приходилось так ждать, вся недошитая рубашка была мокрая от слез. Несмотря на метель фельдшер пришёл ближе к ночи и осмотрев дите, прошептал:

— Вот сделаю укол пенициллина, если поможет, то значит, тебя Бог любит, если нет, то дошивай рубашку.

Просидела остаток ночи у люльки, ни о чем не думала, только молилась и просила Бога о помощи, только бы помог укол, и уронив голову на люльку, она задремала на пару минут. Вздрогнула, посмотрела на сыночка и увидела его открытые глазки и как будто он попытался ей улыбнуться.

Она прижала его к себе и целовала до тех пор, пока свекровь не накричала и не пристыдила ее. Мол: «Бессовестная, корми давай, может ещё грудь не забыл, хоть капелька попадёт и то полегчает ему.»

Не было у него сил взять сосок, и она как-то приноровилась выдавливать молочко руками и не важно, попадёт в ротик или нет, все же хоть губки смочу, думала она.

Через час ещё так сделала, и ещё и ещё и ещё, на ферму не пошла, хоть расстреляйте меня, не пойду. По глоточку ангелочек делал, не больше, через рубашку слышны были хрипы. Каждый хрип удар по лицу, да она бы по своему лицу выдержала бы все удары, лишь бы он пошёл на поправку.

Вечером свекровь запричитала:» сама дура повалишься, отойди от люльки, поешь хоть чуть-чуть,» и только страх потерять молоко, заставил её похлебать похлебку и выпить кружку молока со свойским хлебом. Жар стал спадать, увереннее стал брать сосок и стал улыбаться. Недошитую рубашку готова была разорвать, но поплакала в неё и запрятала в сундук.

Утром пососал грудь настырнее и появился румянчик на впавших щечках и перекрестив Илюшечку, она пошла к своим телятам. Фельдшер пришёл ещё один раз, посмотрел и сказал:

— Ну, герой, — он видимо как услышал, что саван стала шить и подумал, что я не мужик что ли, какой-то хвори испугался, — Ну, герой! Ну, молодец!

Вырос Илья, большим человеком стал, учёным академиком, и всю жизнь его мама помнила фельдшера, недошитую рубашку. И всю жизнь не могла слышать стук швейной машинки…

Автор:

Источник