Вкус к жизни

У доктора было тяжёлое неулыбчивое лицо. Серые усталые глаза внимательно смотрели сквозь стёкла тонких очков. Сальников откровенно заёрзал. Отвёл взгляд. Стал замороженно глядеть поверх стола, на эмалированную кюветку, в которой лежали блескучие, устрашающего вида инструменты. Прямо как в зубном кабинете. Вот сидит он здесь, дурак-дураком, припёрся со своими нескладными проблемами. Отнимает время у специалиста, а там, в коридоре, между прочим, очередь. И что говорить Как вообще объяснить, с чем пожаловал

— Что вас беспокоит
Сальников собрался с духом и нырнул:
— Доктор, я больше не знаю, для чего жить!
Доктор был невозмутим.
— Поподробнее, пожалуйста!
— Я женат двадцать лет. У меня две дочери. Старшей семнадцать, и она беременна от одноклассника. Младшей девять, и она ненавидит занятия музыкой. Повлиять я не могу ни на одну, ни на вторую. Жена замечает меня лишь тогда, когда нужны деньги. Денег мне больше не платят. Меня неделю назад «отпустили».
— Кем вы работаете… работали
— Менеджером среднего звена. Офисный планктон, так это сейчас называется.

— Сколько вам полных лет- доктор сделал пометку в консультационном листе.
— Сорок четыре.
— Устаёте
— Очень. К полудню уже валюсь с ног.

Доктор добавил в лист ещё несколько закорючек. Поправил очки.
— Крылья, — сказал он. — Верно
— Что, простите
Доктор смотрел Сальникову в переносицу.
— Крылья утрачены. Нет ощущения полёта. Любая проблема становится неразрешимой.
— Д-да. И-и-и…
— Я вас вылечу! Будете снова летать, как четверть века назад.

Сальников завибрировал.
— И во что мне это обойдётся Видите ли, я сейчас не вполне свободен в средствах. Всё-таки меня недавно уволили.
Доктор поднялся из-за стола.
— Снимайте сорочку. И садитесь вот сюда, лицом к окну. Процедура бесплатная, но несколько болезненная. Боли не боитесь
— Шутите — Сальников неожиданно всхлипнул. — Боль — моё второе имя.

Он снял джемпер, сорочку и нательную майку. Взгромоздился на круглый вертящийся табурет и замер.
Доктор чем-то погремел в кюветке и мягко подошёл сзади.
— Я сделаю вам инъекцию между одиннадцатым и двенадцатым позвонками грудного отдела. Игла тонкая, длинная. Придётся потерпеть. Тем самым будет запущен механизм регенерации. Завтра к обеду снова будете крылатым.
Сальников наклонил голову вперёд и зажмурился.

* * *
Доктор Пастухов прикоснулся к коже Сальникова карандашом и сказал:
— Вот сейчас ввожу иглу. Расслабьтесь. Будет такое чувство, словно вас немного распирает изнутри. Чувствуете Жжение. Это лекарство воздействует на регенерационную железу. В стороны лопаток будет разливаться тепло.
— Д-да, чувствую.
— Ну и прекрасно! Посидите так немного. Когда вернётесь домой, важно найти точку фиксации. Если мечтали о чём-то в юности…
— Всегда хотел что-то делать своими руками. А не кондиционеры по интернету продавать…
Доктор Пастухов спрятал карандаш в карман халата.

Пять минут спустя Сальников вышел из кабинета и, остро ощущая между лопаток набухающий ком, вызвал такси по срочному тарифу.

Где брать силы, думал Пастухов, глядя в окно вслед долговязой фигуре Сальникова. Где брать силы на всё вот это Плацебо хватит ненадолго, увы. Регенерационная железа… даже если она и есть в природе человека, её пока не обнаружили, а значит, и потеря крыльев — навсегда. Крылья нужно беречь.
Он развёл руки в стороны, затем согнул их в локтях и ухватился пальцами за плечи. За спиной с шуршанием развернулись два белых крыла. Правое немного побаливало после случившегося обмана. Но, в конце концов, личной выгоды он не искал. К ночи должно бы прийти в норму. Кто там следующий

* * *
Сальников внимательно прислушивался к изменениям в организме. Ком затвердел, и от него по спине ветвилась невидимая паутина. Доктор сказал, завтра к обеду. Оказывается, давно разработаны методы экстренной помощи на все случаи жизни… А он сам себя измучил понапрасну.

Мила увела Светку в консультацию. Полина была не в духе.
— Папа, сколько можно — кричала она, интонациями подражая старшей сестре. — Кому сейчас нужны эти скрипки На синтезаторе в две клавиши играется любая пьеса! Ненавижу!
Полина швырнула скрипку на пол и в слезах убежала в дальнюю комнату.

Найти точку фиксации…
Сальников поднял несчастный инструмент. Верхняя дека у скрипки треснула. Обрывки струн, лохматясь, торчали в разные стороны. Он прижал скрипку к груди и лёг на диван. Его потряхивало. Я тебя спасу, подумал он безнадёжно. Спасу и сохраню! А завтра, когда отрастут новые крылья, мы будем вместе кувыркаться в облаках под «Каприз» Паганини.
Он лежал, зажмурившись, боясь пошевелиться, и под руками его струны сами собой тянулись к колкам, а трещина на деке превращалась в тонкий аккуратный шрам. Скрипке тоже хотелось летать.

Автор: Фирсов

Источник