«О влюбленности»

 

«О влюбленности» Я с детства был влюбчивым. Влюблялся во все прекрасное, восторженно это прекрасное боготворил и украдкой томно дышал в подушку, пока не засыпал под бешеный стук влюбленного

Я с детства был влюбчивым. Влюблялся во все прекрасное, восторженно это прекрасное боготворил и украдкой томно дышал в подушку, пока не засыпал под бешеный стук влюбленного сердца. Кто сказал: «дрочил» Фу на вас, господа гусары.
Я был слишком юн и наивен. Детство же. Но возраст не мешал мне влюбляться в прекрасных дам порой раз пять за день, а то и больше. О парочке расскажу, авось кто улыбнется и вспомнит свои амурные похождения. Мои же будут посвящены детству, когда я был юн и… да, да. Наивен и непорочен.

Первой моей любовью стала мама моего друга. Тетя Лена. Прекрасная, слегка полноватая белокурая богиня с жемчужным смехом и бездонными ореховыми глазами. Когда я увидел её чуть лукавую улыбку во время выбивания бесов из задницы Лешки ремнем, то сразу же влюбился. Эти плавные движения рукой, нахмуренные союзные брови и изумительная морщинка между ними, словно разводной мост. А улыбка… Ради этой улыбки я бы и себя разрешил выпороть, как сидорову козу, но тетя Лена воспитывать предпочитала исключительно собственного сына. А жаль…

Когда я заходил за Лешкой после школы, чтобы позвать его гулять, то каждый раз смаковал эти моменты. Время словно растягивалось, и секунда длилась вечность, а я, краснея, как изнасилованный помидор, бессвязно мычал и пытался исторгнуть из своей глотки простые слова. Тетя Лена улыбалась, обдавая мою невинную душу нежностью, кивала и исчезала в глубинах квартиры, чтобы позвать вечно взъерошенного сына, оторванного от уроков или домашних обязанностей.
Иногда дверь мне открывал Лешкин папа и тут я уже не радовался. Более того, ходил букой весь день и гадал, увижу ли еще прекрасную улыбку моей возлюбленной или лицезреть мне до скончания времен полинялое пузо Лешкиного отца. Лешка даже не подозревал о той буре чувств в моей впуклой груди, что вызывала улыбка его мамы. Но я тогда одно решил твердо. Решил вырасти, закончить школу и жениться на тете Лене. Лешку усыновить, а его сестру Асю продать цыганам, чтобы было на что кормить семью. Понятно, что готовить Лешку к переломному моменту в его жизни, я начал заранее и был предельно осторожен в словах, понимая, что недалекому другу эта новость может разбить сердце.

— Лех, а папка у тебя так-то крепкий – спросил я однажды друга, пока мы покоряли тутовник в поисках лакомства.
— Ну да. А чего б ему не крепким быть – удивился Леха, вставая на носочки и протягивая руку к желанной ветке.
— Ну, он же на заводе работает, — сказал я, наблюдая за его реакцией и надеясь увидеть скорбь в глазах друга, говорящую о том, что его отец скоро покинет родной дом и переберется в дом престарелых.
— И чо – вопросительно буркнул Лешка, набивая рот тутовником.
— Ну, сам знаешь, на заводах опасно. Трубы вон какие огромные. Вдруг одна сорвется с крана и прям на твоего папку. БАМ! Он в лепешку. Ну или спину там прострелит и все. Будет ходить кривым всю жизнь. Зачем он вам такой убогий
— Э! Мой папка не убогий! – возмутился Лешка, но голову поскреб, ибо мои семена сомнений, кажется, начали всходить. – Он как-то раз ногу сломал. Что-то там упало…
— Вот, вот, — обрадовался я и принялся придумывать, как буду посылать Лешку за конфетами и лупить его ремнем за двойки. – А еще печи раскаленные. Затянет и сгорит сразу. Или труба упадет. Или кирпич на голову. Будешь какашки за ним убирать. А мама у тебя красивая…
— А это к чему – тихо спросил Лешка, кажется понимая, к чему я веду.
— Ну, я готов заменить его. Буду твоим папкой, — резко, как и подобает родителю, сказал я. Лешка шумно выдохнул и уставился на меня ошалевшими глазами, когда я тихо добавил и прикоснулся к его плечу. — Сынка.
— Блядь, — рек Лешка на грязном русском и свалился с ветки на землю, сломав себе руку и перемазавшись в тутовнике, который вылетел у него изо рта вместе с воздухом. Да, ругаться он умел уже тогда, как и каждый ребенок нашего двора. Я же списал все на шок и стал ждать, когда тетя Лена выгонит увечного Лешкиного отца в дом престарелых.

С тех пор Лешка взял за правило первому бежать к двери, услышав звонок. Боялся, что я буду его маму обольщать. А на каждый мой пристальный взгляд или искорку любви, загоравшуюся в глазах при виде тети Лены, тут же хмурился и сжимал кулачки. Наша дружба чуть не пошла крахом, но в дело вмешалась новая влюбленность.
Нет, не мама очередного друга. Лешка заблаговременно предупредил остальных о моем чудачестве, из-за чего те меня на порог не пускали и, выходя из подъезда со своими мамами, всегда осматривали окрестности на предмет наличия одного странного пацаненка по имени Гектор. Но их мамы мне были не нужны, да и тетя Лена отошла на второй план, став запасной «будущей» женой. В одном я уверился точно. Цыганам я продам не только Лешкину сестру, но и его самого. В самый жуткий табор.

Мою вторую любовь я встретил на горке, где мы с друзьями играли в войнушку. Только увидев буйные кудри и голубые глаза миленькой девчушки, лепящей куличи из песка рядом с нами, я сразу же забыл о тете Лене.
— Кто это – спросил я друзей, кивая в сторону темноволосого ангела, который яростно лупил другую девочку по голове пластмассовым ведром, не обращая внимания на дикий вой последней.
— Вика, — буркнул Лешка, еще не отошедший от травмы, нанесенной ему моими словами во время поедания тутовника.
— Папа говорит, что ей тараканы в голову насрали, — заметил Боря, запуская палец в нос и выуживая здоровенную соплю. Сожрать её ему не дали, ибо мы, по просьбе родителей Борьки, неистово лупили друга за каждую съеденную козявку. В этот раз, получив металлическим «ПМ» по голове, Борька надулся и переместился подальше от буйных друзей. Но мне было плевать. Я восторженно смотрел на новую любовь всей моей жизни.

 

— Привет, — краснея, протянул я, подходя к моей голубоглазой бестии, закончившей убивать во славу Видара свою подругу и пытающейся восстановить разрушенный песчаный кулич.
— Привет, — ответила она и, прищурившись, так посмотрела на меня, что сердце в груди забилось подобно подстреленной птахе. Этот взгляд, говорящий о том, что тебя или сожгут под древние песни скальдов, или зацелуют до смерти, до сих пор перед глазами. Победило второе и глаза моей бестии потеплели. Она запустила руку в ведерко и вытащила что-то шуршащее и яркое, после чего протянула мне. – Ешь!
— Не, не хочу, — буркнул я, увидев фантик от конфеты «Коровка», только какой-то затертый и явно бывший в употреблении.
— Ешь! – приказала бестия и ее голубые глаза полыхнули норвежским льдом, а я восхитился её крепостью и волей. Такая жена – это же мечта просто. Я послушно развернул обертку, а потом растерянно посмотрел на бестию, которая ждала, когда я соизволю выполнить её волю.
— Это чо – спросил я, смотря на заветренное нечто, слабо похожее на конфету «Коровка».
— Говняшка. Ешь! – пояснила и снова приказала бестия, а я, бросив щедрый дар, трусливо сбежал. Был еще один юноша с взором горящим, который одарил меня подобным подарком в будущем, и сейчас я всерьез думаю о том, что это все не случайно.

К счастью, моя голубоглазая бестия избивать меня не стала и даже не погналась за мной. Лишь бережно подобрала псевдо-лакомство и, положив его в ведерко, вернулась к подруге, которая жалобно смотрела на меня, словно сигнализируя о том, что ей нужна помощь.

— Точно тараканы в голову насрали, — резюмировал Лешка, наблюдавший всю сцену от начала и до конца.
— И со мной поделились, — буркнул я, забирая у Борьки свой «ПМ» и замахиваясь на друга, который улучил момент, дабы предаться постыдному поеданию носовых выделений. – Боря, фу!
— Мы играть будем – спросил Лешка.
— Будем, — я помахал моей бестии ладошкой и растаял, когда она улыбнулась в ответ. Зачем мне тетя Лена, когда совсем рядом такая дивная воинственная дева. Да, с заскоками, но кто без них. Борька, например. – Боря, фу!

Много их было. Странных и не очень. В каждую я влюблялся, пока не повзрослел. Да и тогда особо ничего не изменилось. Лешка так и смотрел на меня волком, когда я приходил в гости и елейно улыбался тете Лене, приносившей нам тортик или еще чего-нибудь вкусненького. Бестия с глазами из синего льда вышла замуж за такую же бестию, только с пенисом, и они укатили в холодные края, рожать викингов на погибель католикам, сжигать деревни и кормить всех тухлой селедкой. Ну а потом была гипертермия, румба под «Darkthrone» и теплый ром в шесть утра вместе с женой. Каждый найдет свою валькирию. Не сомневайтесь.

Шульц

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *