Каждый день я вижу мёртвых детей

 

Каждый день я вижу мёртвых детей Каждый день я вижу мёртвых детей. Я вижу их повсюду: на улице, на автобусных остановках, около школ и детских садов. Совсем ещё крошечные и почти

Каждый день я вижу мёртвых детей. Я вижу их повсюду: на улице, на автобусных остановках, около школ и детских садов. Совсем ещё крошечные и почти совершеннолетние, девочки и мальчики разного роста, цвета волос и кожи. Какие-то мертвы окончательно и бесповоротно, кто-то умирает прямо у всех на глазах, но ещё жив. Некоторым можно помочь ― когда есть возможность, я это делаю, но для большинства любое постороннее вмешательство уже ничего не изменит. Трупы.

На самом деле их видят все. Даже слепые, и те могут нередко определить на слух, что тот или иной ребенок мёртв. Что вы говорите, я псих Ничего подобного не видите Унять свою больную фантазию Постойте, сейчас я вам всё покажу.

Вот открываются автоматические двери магазина. Из него, нагруженный, словно тягловый вол, медленно выходит необъятных размеров мужчина. Верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, мужик трубно сопит и обливается потом. В правой руке, толстой, как свиной окорок, зажат пакет, где что-то громко звенит и постукивает при каждом его движении. Слегка скашиваю глаза, чтобы убедиться в догадке. Ну разумеется, не кефир же ему в стекле покупать.

― Ты выйдешь сегодня или нет ― раздаётся противный женский голос. Я оглядываюсь в поисках дамы, но никого не обнаруживаю ― говорил сам мужик. Так бывает, когда много пьёшь. Гормоны не те вырабатываются вроде ― никогда не был силён в таких вещах.

За упитанным господином из магазина выходит девочка лет шести. Любознательный взгляд детских глазок ещё не превратился в циничный и презрительный, каким обязательно станет со временем. И это ещё неплохой вариант ― у многих через десяток-другой лет взгляд становится просто пустым, безо всяких эмоций.

― Ещё раз услышу, получишь, ― всё так же, в нос, гундит мужик. ― Будет она мне ещё командовать. Вот вырастешь, сама будешь зарабатывать ― будешь распоряжаться.

Мать девочки либо без конца его пилит ― тогда какая-то надежда ещё есть ― либо пьёт вместе с ним. В таком случае девочку официально можно считать мёртвой. Детство загублено, извращено, изуродовано.

 

О, а вот ещё группка ребят. Озорно улыбаются, возбуждённо переговариваются ― ну красота, активные жизнелюбивые детишки. Если бы только не бутылка “Клинского”, которую один поспешно прячет в портфель… Класс шестой-седьмой, не старше. И ладно бы нормальное пиво, а таким дерьмом свою печень уничтожать… О, о, пошли за гаражи. Неинтересно. Таких слишком много, и описывать здесь особо нечего. Трупы трупами. Если не в физическом плане, хотя это вполне вероятно, то в духовном точно. Где-то в глубине души ещё теплится вера ― просто балуются, с возрастом дурь проходит… Надеюсь, что так. Хочется надеяться.

В парке как-то повстречал весёлую компанию. Не в том смысле весёлую ― действительно смеются, улыбаются, разговаривают. Они были далековато ― несколько располневших женщин за тридцать и пацан лет пяти. Я сидел на скамейке и внутренне даже радовался за этих беззаботных и искренне счастливых видеть друг друга тётушек, пока не услышал громкое, звонкое и сопровождающееся смехом “Да пошёл он, б*!”. Устало прикрыл глаза. Ребёнок сзади пинает камушки, но, несомненно, всё слышит. Что интересно, когда он через пару лет поймёт смысл этих слов и начнёт ими пользоваться, мать первой влепит ему за это оплеуху.

А вот пример поострее. Всё же дети выше живут с родителями, какие бы они ни были, спят в кроватях, обеспечиваются всем необходимым. Забрёл я однажды в посёлок прямо возле нашего города ― они почти слились, но всё же продолжали значиться отдельными единицами. Там, в отдалении от остальных домов, стоит на холме полуразрушенная заброшенная школа. Двери заколочены, стёкла выбиты, стены исписаны романтическими посланиями и гневными обличениями. И чёрт, что называется, дёрнул приблизиться. Из пустых окон доносятся пьяные выкрики, долбит музыка, слышен смех. Боюсь представить, чем они там будут заниматься всю ночь ― вряд ли всё ограничится парой бутылок. Музыка, кстати, не какая-то попса середины нулевых, вполне современная. Те самые, такие родные и наивные гопники в адидасе давно вымерли ― на смену им пришла куда более отвратительная порода модных и прилизанных внешне, но полусгнивших изнутри. Я не презираю, не осуждаю их, что вы! Жалость. Только жалость. А ведь если разобраться, и их родители стали сами собой не по своей воле. Ведь их тоже когда-то плохо воспитали. Где же этот момент, когда, словно в испорченном телефончике, нарушилась цепочка

Слишком много, чтобы сожалеть о каждом. Человеческого сердца на это хватает, проходят годы и ты уже перестаёшь даже замечать такие вещи. Это и самое страшное ― происходящее нормально. Вернее, естественно, ожидаемо. Не поднимается возмущённого крика, не налетают коршунами опекунские органы, не отчитывают этих людей родственники. Только одна надежда и остаётся, что то светлое, что живёт в детских душах, переборет всю грязь и гадость, пронесётся через эти поистине роковые для них годы ― годы, которые должны были быть самыми счастливыми в жизни. Как жаль, что это случается так редко…

Не убивайте своих детей.

Большой Проигрыватель

Другие работы авторов:

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *