Истории из жизни реальных людей
– Да пострашнее! – отец собственноручно выдал нам моток веревки, какое-то тряпье и дырявое ведро. – Так, чтобы эти пакостники навсегда дорогу к посевам забыли!
Мы наперебой кивали, мысленно вереща от восторга. Нам поручили сделать страхолюдину! И даже если баба Мотя, увидав ее, схватится за сердце – никто не надерет за старания уши!
Едва фронт работ был разъяснен, мы рванули на поле. За Мишкой развевался длинный хвост тряпок, Ксюта воинственно громыхала ведром. Я же, как заправский ковбой, то и дело раскручивал над головой петлю из веревки, заливисто свистя. Наше трио галопом пронеслось мимо дворов, улюлюкая от предвкушения.
– Вона, опять паскудить побежали, – недовольно буркнула баба Мотя, едва нас заметив. С нашими шалостями, которые она неуклонно именовала “паскудством” и “безобразием”, баба Мотя была знакома не понаслышке: когда в прошлом году мы соорудили в сарае липовую паутину и подвесили туда игрушечного паука, визг стоял такой, что куры на два дня нестись перестали. Паук был отправлен под замок в отцовскую комнату, а мы получили знатный нагоняй. Едва вспомню – уши начинают ныть.
– Не, баб Моть! – звонко откликнулась Ксюта под звон ведра. – Мы, это, батькино поручение выполняем! Пугало ставить идем! От ворон!
– Ты мне тут ведром пустым перед глазами не громыхай! – немедленно напустилась на нее баба Мотя. – Ишь, чертовка, беду приманишь!
– Так оно ж дырявое, баб Моть, – искренне удивилась девочка. – Вон, глядите, какая на боку дырища…
Глядеть на пустое, пусть и дырявое, ведро баба Мотя отказалась наотрез. Под ее надрывное “Кыш! Кыш отсюда!” мы шарахнулись в стороны.
– Ну и злющая же баба! – покачал головой Мишка, предварительно убедившись, что оная точно нас не услышит. – Лишь бы нас в чем-нибудь заподозрить!
– Из нее самой неплохое пугало вышло бы, – обиженно пробубнила Ксюта. – Чуть что, сразу верещит. Все вороны бы передохли! А, Валер
– Пожалуй, – осторожно согласился я, на всякий случай оглядываясь.
До поля мы добежали взмокшие, но довольные. Летний день был в самом разгаре, и солнце палило нещадно. Самое время искупаться…
– Фух! – вытерла пот со лба Ксюта. – Давайте, что ли, быстрее все сделаем. Сил нет по жаре тут куковать.
Мы с Мишкой кивнули. Удивительное дело, но, стоило родителям дать нам поручение, как оно перестало казаться таким заманчивым, как если бы идея пришла в голову самостоятельно.
В самом центре поля сиротливо куковала крестовина, оставшаяся еще от предыдущего страшилища. Еще месяц назад налетевшая на деревню буря разметала его практически в клочья, а то немногое оставшееся позже растащили вороны, будто в насмешку. Ну, теперь-то они у нас попляшут…
Мишка лихо обмотал крестовину тканью, придавая силуэту отдаленные очертания человека. Я обвязал получившуюся фигуру веревкой, стараясь, чтобы хотя бы издалека это было похоже на мужика в рубахе. Ксюта триумфально нахлобучила на палку ведро.
Мы постояли, глядя на получившееся пугало. В моей голове оно должно было быть пострашнее.
– Чего-то не хватает, – неуверенно протянул Мишка. – Может, соломой набьем Тощеватый какой-то страшила вышел.
Набили соломой. Пугало маленько раздалось в боках, но более устрашающим от этого не стало.
– Давайте ему метлу в руки сунем, – догадалась Ксюта. – Я в книжках видала, так делают.
– У-у, – протянул я. – Это до дома обратно бежать, потом снова сюда…давайте после речки хотя бы. Пугало-то мы уже сделали! Ни одной вороны не видать!
– Думаешь, они его боятся – Мишка с сомнением смерил взглядом наше произведение искусства. – Скорее нас.
– Вот и проверим, – я поманил Ксюту и Мишку с поля. – После купания.
Речка была куда привлекательнее беготни до дома и обратно, поэтому особых возражений не нашлось.
Накупавшись досыта, мы вспомнили о возложенной на нас миссии и вознамерились проверить, как там поживает наше пугало. Ксюта предлагала сразу заскочить домой за метлой, но я категорически отказался: время было обеденное. Стоит только очутиться возле дома, как немедленно засадят за суп, потом придумают мыть тарелки, словом, до вечера из дома не вырвешься.
Уже на подходе к полю стало понятно, что что-то не так. Наше чучело выглядело в разы больше и темнее, чем было.
– Что за чертовщина – Мишка приложил ладонь козырьком ко лбу, силясь разглядеть, что именно изменилось. – Там кто-то тряпок сверху накрутил, что ли
Едва мы подошли поближе, как “тряпки” с карканьем взвились в воздух. Вороны! Небольшая стая сплошняком облепила пугало, будто насмехаясь над нашими усилиями. Они знатно распотрошили его – даже издалека я видел, как печально обвисла солома из тряпичных рукавов. Ведро вообще валялось на земле.
– Видали – с изумлением воззрился на нас Мишка. – Я первый раз вижу, чтобы вороны не боялись пугала!
Я развел руками, с сомнением глядя на наше творение. Без ведра и с разворошенной соломой оно выглядело еще более сомнительно.
– А я говорила, – заикнулась Ксюта. – Говорила, что надо метлу взять…
– Они бы и ее распетрушили! – Мишка возмущенно взъерошил девочке волосы. Та привычно фыркнула и тряхнула головой, награждая его в ответ несильным тумаком. – Пойдем, глянем, что там вообще осталось.
Вблизи пугало выглядело еще печальнее, чем издалека. Неудивительно, что вороны его не испугались. Мне кажется, его не испугался бы и двухлетка.
– Мда-а, – обошел по кругу чучело Мишка. – И чего нам теперь с ним делать
– Обуть, – гулко донеслось откуда-то изнутри пугала. Мы насторожились.
– Чего-чего – переспросила Ксюта, вертя головой. – Это кто сказал
– Я, – голос определенно шел из тряпья. – Вы забыли меня обуть.
Наше изумление длилось ровно несколько секунд, из которых половину я размышлял о том, зачем пугалу ботинки.
– А на кой тебе обувь – рискнул вопросить я. – Ты же никуда не ходишь.
– А тут, между прочим, холодно по ночам! – обиженно возразило пугало. – Ты сам-то пробовал целыми днями в чистом поле куковать И потом, жучки…
“Куковать” в чистом поле мне не улыбалось никогда, поэтому пришлось поверить на слово.
– Ну, хорошо, – с некоторым сомнением протянул Мишка. – Давай добудем ботинок. Придется, правда, перекрестье поднять, чтобы обуть тебя, но если уж надо…
– Три.
– Чего три
– Три ботинка. Можно больше.
– А зачем тебе три – удивилась Ксюта. – Нога-то у тебя одна!
В подтверждение своих слов, она легонько стукнула по деревянной палке, на которой обосновалось пугало.
– А руки – возмутилось оно. – У меня же не руки, а смехота одна!
– Так на руки вроде перчатки надевают, – возразил я. Знания мои, надо сказать, носили исключительно теоретический характер: я презирал перчатки, варежки и прочие вещицы для слабаков, всю зиму пряча ладони в карманы.
– Перчатки – это не страшно, – пояснило пугало. – А вот обувь на руках – это необычно. Это заставит насторожиться. В общем, три ботинка, и я буду пугать вам ворон. А нет – так, наоборот, приманю. Вы видели, я могу.
– А, так это не вороны с ума сошли, а ты хулиганить вздумал – в голосе Мишки сквозило восхищение пополам с возмущением. Я вполне разделял его чувства: главными сорванцами здесь должны считаться мы.
– Я не хулиганил, – степенно возразило чучело. – Я наглядно демонстрировал свои способности.
Ксюта, в задумчивости беззвучно шевелящая губами, дернула меня за рукав.
– А где мы обувь-то возьмем – шепнула она. – Да еще три штуки! Их попарно продают, да и нету ни у кого таких денег…
Ушей пугалу мы не сделали, но это ему не мешало.
– Каких еще денег – шелестнуло оно соломой. – Мне новые ваши туфли не нужны! У меня рукава потрепанные, голова пожившая, мне и обувь под стать подавай. Чтоб были дырявые и страшные ботинки! Лучше разные.
– Три одинаковых мы тебе при всем желании не найдем, – фыркнул Мишка.
– Кстати, можно больше, – спохватилось пугало.
– А больше-то тебе зачем!
– Менять, – был лаконичным ответ. Мишка махнул рукой, одновременно соглашаясь и отказываясь вести дальнейшую беседу.
– Похоже, это девочка, – тихо шепнул он мне, пока мы выбирались с поля и Ксюта убежала вперед. – Менять обувь, ты слыхал!
Мы были вынуждены вернуться домой и пройти испытание не только супом, но и вторым. Наскоро расправившись и с тем, и с тем (мать смотрела, не скрывая удивления), мы разбрелись по собственным сокровищницам.
Я бегло исследовал чердак и выкопал оттуда старый скособочившийся сапог, податливо раззявивший пасть. Мишка умудрился разыскать в закромах свой старый ботиночек, который давно уже едва налезал ему на пятку. Ксюта пожаловала для пугала туфлю с обломанным каблуком. Собрав свою добычу воедино и не забыв прихватить старую метлу из сарая, мы снова двинулись на поле.
На сей раз вороны чинно сидели на деревьях поодаль, но даже отсюда я чувствовал, как они за нами следят. Пугало выжидающе трепетало на ветру.
– Принесли – едва завидев нас, нетерпеливо пробурчало оно. Мы продемонстрировали свои дары.
– Имей в виду, – предупредил я тут же, – других у нас нет. Эти и то еле-еле нашли.
Чучело радостно зашумело соломой, всецело одобряя подношение.
– Мне нравится! – объявило оно. – Сапог, значит, хочу на ногу. Туфельку – на правую руку, а ботинок – на левую.
Мы послушно засуетились. Я выкопал перекрестье и установил в яме сапог, куда со всеми предосторожностями мы поместили пугало. Ксюта, подпрыгнув, изловчилась насадить свою туфельку на правую палку. Мишка повесил ботинок на левую. Мы заново набили пугало соломой и вновь взгромоздили на палку ведро-голову.
– Другое дело, – пробубнили откуда-то изнутри. – Теперь я вам всех ворон распугаю.
– Метлу оставить – поинтересовался Мишка, демонстрируя ее пугалу. Палка с туфелькой нетерпеливо скрипнула.
– Оставь-оставь, – ответило пугало. – И ступайте себе домой. Дальше моя работа настанет.
– Ну, пока тогда, – неловко попрощался я. Ксюта и Мишка просто помахали, без слов.
Довольные собой, мы шли в сторону края поля. За спинами доносилось печальное карканье, но что-то подсказывало, что оборачиваться не нужно.
– Теперь-то баба Мотя увидит, что мы не только пакостить можем, – довольно проговорил Мишка.
Мы с Ксютой были согласны.
Автор: которые пишутся сами