Ты новенькая

— Да. Меня Лида зовут.

Остальные представились по очереди.

Девушка оказалась хоть и с характером, но трудолюбива. За работу бралась охотно. И не отлынивала. Чем заслужила уважение бригады.

Правда у людей закрадывалось сомнение, когда в ее разговоре проскакивали такие слова, как:

— Слыш, мать Я там у тебя мусорку убрала, по дороге, туда можешь не идти, — иногда обращалась Лидка к коллегам.

Или, когда в гневе кричала на другую новенькую, которую взяли спустя месяц, после нее.

— Ты, чё, не понимаешь как убирать Без мозгов совсем

Таких словечек было много. Но, особенно ее выдавала походка и постоянная сигарета в зубах. Было ощущение, что едва проснувшись, Лидка всовывала в рот сигарету и только перед сном ее тушила.

И, однажды, когда все собрались в каптёрку погреться и перекусить, кто-то не выдержал:

— Лид, можно у тебя спросить Ты только не обижайся…

— Да чего уж там… Спрашивай.

— Ты случайно не сидела

Лицо девушки окаменело. Пару секунд она молчала, потом включила электрочайник, сделала себе чашку горячего чая, и обхватив его холодными ладонями, села в кресло.

— Сидела. Дали 8 лет строгача.

Все притихли размышляя. Ведь на вид ещё молодая, и столько отсидеть…

— Я ведь раньше пила сильно. С детства. Родители наши тоже пили, на нас ложили с большого этажа… А мы что… Свобода. Жрать нечего … в общем, сами понимаете. Хотя учится я любила. В школе до сих пор мои медали висят… — Лидка замолчала, возвращаясь мысленно в прошлое. — У моего отца новая жена захотела малосемейку продать, которую ему от работы когда-то выделили. Он ее приватизировал, когда с матерью развелись. А там была прописана я. В общем я встала рогом. Так жена отца написала заявление, что я, мол, украла у нее крупную сумму денег. А я что… Резала по черному. Света божьего не видела. Очнулась через три дня в обезьяннике… Где и узнала, в чем меня обвиняют. Все что успела, это позвонить брату и рассказать где я. В общем, суд, туда-сюда… Дали 8 лет строгого режима.

— Сколько же тебе было тогда

— И двадцати ещё не было… — вздохнула Лидка.

— И как там

— А как… Я пол года в изоляторе провела.

— Как понять в изоляторе

— Ну… без прогулок. В камере с такими же. И окошко малюсенькое. Вспыльчивая сильно была. Мне слова сказали, меня брррр! Аж трясло всю… Меня в изолятор. Пол года ломали. Я потом, как на воздух вышла, думала в обморок грохнусь от кислорода. Спасибо брату. Полтора года бился за меня. Доказали что я не виновна. Судимость сняли.

— А что той женщине, что на тебя наклеветала

— Выплатила мне пять тысяч долларов. — вздохнула девушка.

— Ну, хоть что-то…

— Что-то… А что мне тогда… — девушка щёлкнула по подбородку, — я эти деньги за пол года пропила!

Все разочарованно вздохнули. В их воображении возник образ бесшабашной девчонки, которая прожигала свою жизнь в пустую. Конечно, жизнь была у нее не сладкая, но все же…

— Ты с нами работаешь уже пару месяцев и не пьёшь. — спохватилась одна женщина, которая была тут старожилом. Вот уже двадцать лет отработала дворником. Всяких людей повидала. А к этой девочке, несмотря на ее характер, относилась с теплом

— Так, кодировалась три года назад. Когда детей в очередной раз забрали в интернат.

О том что у нее две девочки, бригада знала. Лидка не раз хвалилась фотками в телефоне.

— Я после отсидки уехала в другой город. Дочь родила. Потом маму парализовало, назад вернулась. Хоть она меня и не смотрела, но… Оформила за ней догляд, плюс ее пенсия. Жить можно было. Потом вторую дочь родила… Когда первый раз забрали детей, я не поняла ничего. Продержалась месяц, назад отдали. Я втихаря опять, — Лидка звонко шлепнула себя ладонью по шее, показывая, тем самым, что заливала в горло. — В последний раз, когда забрали детей, я проснулась через два дня в пустой квартире. Даже тогда ничего не поняла. Только через неделю до меня дошло, что детей нет… Мне сказали, что их могут уже не отдать. Пол года мне дали на то, что бы я кодировалась, и привела жилье в порядок… — Лидка тяжело вздохнула. — Знаете… Когда я пришла в детский дом и увидела слезы детей… И синяки на ногах… Думала убью всех! Особенно, когда у старшей дочери, хотели волосы отрезать из-за вшей. Даже у меня, пьющей, никогда вшей не было! А у нее волосы до попы! Меня люди удержали от этого. Я потом в горисполком влетела как ураган! Всех на уши поставила. Заставила психолога поговорить не только с моими детьми, но и с другими. Мне мои то рассказали, что у них женщина психолог, в наказание детей в туалете закрывала, трусики мальчикам резала, когда они писались. Угрожала, что писуны отрежет. И била. Особенно, тех у кого родители алкаши или вообще без родителей. Мне ответили, что с детьми там психолог работает. Я потребовала что бы привлекли другого!

— И что- бригада с замиранием ждала продолжение.

— Дети всё подтвердили. Ту женщину уволили. А моих боялись и пальцем тронуть. Я тогда пришла домой, к отцу позвонила, попросила помочь кодироваться. Отец послал… Сказал, что я сама жизнь просрала… и что больше не верит. Да и сам то выпивал, хоть и не так как мать. Я позвонила брату. Сказала, что если и он откажется от меня… То я пропаду. Плакала сильно…

— А брат, что Тоже отказал

Лидка вздохнула.

— Однажды утром, в барак, в котором я жила, вошли два моих брата и отец. Они уговорили его поверить мне в последний раз. Я тогда пьяная была в дупель! Ничего не соображала. Спала прямо на столе. Они передо мной деньги на стол положили и сказали:

— Вот тебе сумма на кодировку. Если ты сама хочешь, то завтра мы за тобой с утра заедем. И повезём кодироваться. Сохранишь деньги, значит будешь жить. Не сохранишь…. Больше от нас помощи не жди. Тебя лишат материнства. Семьи тоже нет… На нас больше рассчитывать не сможешь.

— И развернулись вышли. А я, смотрю на стопку денег, и у меня в голове «Это же сколько выпивки можно купить! Представлялась картина, как я беру деньги иду к друзьям… Я теперь богата!» Не знаю… Как в моем пьяном мозгу всплыли детские глаза…. Оглянулась вокруг. И так тоскливо стало… Я эти деньги в руки взяла, к груди прижала, и к соседке отнесла. Сама попросила меня в доме на ключ закрыть, а деньги мне утром отдать. — Лидка тяжело вздохнула. — Знали бы вы, какая это была тяжёлая для меня ночь…. Утром я встала, вымылась, оделась и забрав деньги у соседки стояла около калитки в ожидании братьев. С тех пор прошло три года. Я не пью и мужа гоняю… Так и сказала ему:

— Ты мне по сути то и не нужен. Я сама могу и дом построить и крышу накрыть и любую работу сделать. Будешь пить, выгоню.

Бригада смотрела на девушку и в их глазах проявлялось уважение. То, что Лидка на руки хваткая, было видно. Вспыльчивая немного… Но вроде прислушивается.

— Так и живём теперь. Только я очень остро реагирую на любую критику к детям. Недавно один знакомый что-то сказал про них, и все! Погас свет! Я ему нос сломала. Знаю что у меня ещё есть много чего от прошлой жизни, но теперь и есть сравнение с ней.

— И не тянет пить

— Не тянет. Но я стараюсь не находиться там, где пьют. Знаю, что если сорвусь … То хуже будет в сто раз. Тогда я девчонкой была…. Теперь я понимаю, что бы выжить мне нужно было жить. Я же ведь, пугала родных, давя на жалость, что якобы вы меня не любите, то сделаю что-нибудь с собой. — Лидка закатала рукав, показывая шрамы.

— Ты серьезно хотела — ахнули люди.

— Да нет… Пугала. Надо же было деньги как-то выклянчить… Сейчас вспоминаю и стыдно.

Лидка замолчала. Потом улыбнулась и сказала.

— Я рада, что работаю с вами. Я теперь от вас никуда. Полюбила я вас…

Более старшее поколение понимало, что ей просто не хватает нормальных человеческих отношений, где ее уважают как человека и как мать, которая не постеснялась признать свои ошибки и постараться их исправить. Тут действительно можно уважать. За силу воли!

Автор:

Источник