Амальрэн, Младший Страж Леса

 

Амальрэн, Младший Страж Леса Мне часто снится тот день… Я стою перед священным Вечным Древом, свежий речной ветер играет изумрудной, влажной после дождя листвой, Песнь Народа летит над лесом,

Мне часто снится тот день… Я стою перед священным Вечным Древом, свежий речной ветер играет изумрудной, влажной после дождя листвой, Песнь Народа летит над лесом, наполняя реальность магией. Неповторимый, самый важный и счастливый день в моей жизни – день посвящения.

Мои босые ноги впитывают энергию природы – я наслаждаюсь внешней прохладой земли и тем внутренним теплом, которое разливается по телу. Мощь Матери-земли отныне и навсегда в моей крови!

Я верил этому в день посвящения, восторженным четырнадцатилетним подростком, я верил в это и позже, когда научился всем премудростям друидов, в том числе такому сложному искусству, как призыв духа-хранителя…

…я заблуждался. Никакого «навсегда» не существовало в этом жестоком мире. Я утратил силу, когда потерял связь с Матерью-землёй, попав в башню Смерти – особую тюрьму в Обители Мрака. Я отрёкся от своего народа и проклял Вечное Древо в часы чёрного отчаяния, и больше не имел права называть себя Младшим Стражем.
Я умер морально, потеряв веру, а значит, и душу. Но мне не давали умереть физически, хоть я и мечтал об этом.

Когда я попал в башню Я почти не помнил…

* * *
Не так уж много мне было известно про Культ Чёрного Жнеца.
Но достаточно, для того, чтобы всей душой ненавидеть его жрецов, преследовавших мой народ и приносящих в жертву своему тёмному божеству даже собственных адептов в обмен на силу. Меня учили не пускать подобные эмоции в душу, но я всегда был слишком эмоционален и восприимчив. Я бы и рад стать другим, но не умел, а тренировки со старшими наставниками не сильно помогали. Как ни старались братья и сёстры научить меня терпению и всепрощению, жрецов я ненавидел сильно.

Давно ли Культ объявил войну Хранителям Леса Мне казалось, целую вечность назад. С тех самых пор, как пробудилось ото сна священное Древо, научившее друидов взаимодействовать с Матерью-землёй и черпать силу во всём, что с ней связано. Благодаря этой силе Хранители смогли противостоять жрецам, смогли надёжно спрятать от них и свой город, и священную рощу, где росло Древо.

И всё же, иногда жрецам удавалось ловить нас поодиночке, устраивая хитроумные западни с помощью своей тёмной магии.

Говорят, я был способным учеником и стал по-настоящему талантливым друидом, несмотря на печальный недостаток слишком глубоко чувствовать. А может быть, именно благодаря этому

К сожалению, талант не помог мне избежать ловушки жрецов. А оказавшись в башне Смерти, я утратил связь с Матерью-землёй. Я попал в каменный мешок, где не было ничего, кроме холодного мёртвого камня. Даже если когда-то стены башни были полны силы, дарованной Матерью-землёй, эти времена прошли очень давно. Теперь камень впитывал совсем другую энергию. Здешние стены буквально сочились тьмой и чужой болью, даже я это чувствовал, хоть теперь почти не отличался от обыкновенного человека.

Не так уж много мне было известно про Культ Чёрного Жнеца.
Но достаточно, чтобы понимать – если я попал в их руки, меня ждёт мучительная смерть.

* * *
Чёрная полумаска, изображающая какого-то зверя – шакала, а может, волка – закрывала верхнюю часть лица жрицы, перед которой поставили меня и ещё двоих пленников в тот злополучный день. На расстоянии я не мог рассмотреть выражения глаз женщины, но её едва уловимая полуулыбка казалась холодным лезвием, медленно скользящим по моей шее.
– И кто же тут у нас – томный вкрадчивый голос жрицы лился, подобно приторно-сладкому киселю, заполняя маленькое пространство мрачной комнаты.
– Двое горожан, задержанных по анонимным доносам и один друид, попавший в ловушку, госпожа Чёрная Лиса, – ответил кто-то из стражников заискивающе и даже как будто испуганно.
– О, я возьму друида! – обрадовалась жрица, – остальных поместите в обычную камеру, пусть младшие жрецы с ними разбираются.

Не успела Чёрная Лиса договорить, как меня толкнули вперёд, одновременно с этим сильно ударив по ногам, чтобы я упал. Сказать, что я не боялся, значит, солгать. Конечно, боялся, только вот она об этом не должна была знать. Поэтому, поднявшись с каменного пола, я вызывающе уставился ей прямо в глаза. В тот мрак, что отчасти скрывала полумаска.

– И как же зовут это чудо – обратилась жрица к стражникам, глядя при этом на меня.
– Он отказался говорить, госпожа Чёрная Лиса.
– А мне ты тоже не скажешь – тень полуулыбки не покидала её лица.
– Спроси у Чёрного Жнеца, тварь. Или твой бог не всеведущ Тогда сочувствую…

В ответ на это Чёрная Лиса захохотала, беззаботно и в то же время с презрением. Потом зачем-то повела правой рукой в воздухе, после чего волна мощной энергии снова бросила меня на пол, буквально впечатав в холодный камень. Я ничего не мог противопоставить этой магии – все мои силы высосала ловушка, а стены башни не давали наполниться снова. Земля же была слишком далеко от меня…

– Это я тварь – наигранно удивлённо переспросила женщина, приближаясь ко мне. – Я
– Ты, как и все в вашем поганом Культе, – с трудом проговорил я, тщетно пытаясь справиться с магией, не дававшей мне подняться с пола – я смог лишь встать на колени, упираясь руками в пол.
– Какой же ты смешной, мальчик. Смешной, дерзкий, и такой синеглазый, прямо загляденье, давно такие не попадались. В башне Смерти в последнее время стало совсем скучно. Хорошо, что теперь есть кому нас развлечь.

Теперь она широко улыбалась, нависая надо мной угрожающим восклицательным знаком и явно наслаждаясь ситуацией. А потом что-то в её руке, похожее на короткую, раздвоенную на конце чёрную спицу, воткнулось мне под подбородок. Я попытался отстраниться, но лютый мороз словно сковал меня изнутри. Надавив на рогатку, Чёрная Лиса заставила меня поднять голову и смотреть ей в глаза. Только тогда я впервые смог разглядеть их. Холодные, цвета сумеречного неба, жаждущие моей крови глаза.

Я знал, что мне будет очень плохо. Но не подозревал, насколько. Боль, вдруг поглотившая меня целиком, оказалась сокрушительной, немыслимой. Я и представить раньше не мог, что боль может быть такой. Мне казалось, я умираю, что вот это и есть смерть. Если бы не магия жрицы, сковавшая меня холодом – корчиться мне на полу. А так, издав оглушительный вопль, я просто потерял сознание.

Но во мраке спасительного беспамятства я был совсем недолго – что-то грубо выдернуло меня оттуда, вероятно, всё та же тёмная магия Лисы. И хотя воздействие, которое так неожиданно сокрушило меня, было недолгим, как удар молнии, тело всё ещё помнило его и продолжало агонизировать, в полной уверенности, что умирает. Я не смог сдержать стона, который скорее походил на всхлипывания, судорожно хватая ртом воздух, словно задыхающаяся рыбёшка, безжалостно извлечённая рыбаком из реки. Из глаз моих полились слёзы, то ли от боли, то ли от отчаяния.

– Так кто ты, и как тебя зовут, прелесть – раздался невозмутимый голос Чёрной Лисы, неожиданно далёкий, как будто она находилась не рядом, а в соседней комнате.
– Амальрэн, Младший Страж леса, – ответил я слишком поспешно, тут же почувствовав сам к себе отвращение – мой дрогнувший голос буквально звенел от страха. Но отвращение почти сразу переплавилось в яростный огонь гнева. Я поклялся себе, что больше не проявлю слабости.

Конечно, я не смог сдержать эту клятву. Уже в тот же день я забыл и её, и собственное имя, медленно теряя разум и моля о пощаде. Боль, которую из меня вместе с криками выбивала чёрная жрица – с помощью своей магии, либо другими средствами – заставила меня отречься от своего народа и проклинать Вечное Древо, за то, что не защитило меня… Мне казалось, я был готов исполнить любой приказ жрецов…

 

Много дней и ночей я мечтал о смерти и ждал её как спасения. Когда я хоть что-то соображал, а это случалось не часто, надеялся, что вот сейчас, совсем скоро жрецы, наконец, решат принести меня в жертву своему проклятому богу – Чёрному Жнецу. Но время шло, а я всё жил, в этом бесконечном аду.

А ещё изредка, где-то очень глубоко в душе, во мне загорался робкий огонёк надежды, что как только жрецы решат использовать меня в обрядах, не важно каких, я смогу добраться до источника своей силы – Матери-земли. Мне бы хватило малой горсточки песка, веточки дерева, травы под ногами, чтобы наполниться. Тогда бы мы проверили, чья магия сильней.

Однажды я смог набраться сил и мужества, спросив Чёрную Лису, почему жрецы не убьют меня, не скормят своему обожаемому богу Смерти И эта тварь принялась мне рассказывать, о том, что от меня куда больше пользы, пока я жив. Что вся та боль, которую я испытываю, преобразуется в силу самого высокого качества для жрецов, потому что «я настоящий», оказывается, очень нравлюсь их богу. Поэтому Лиса и пытает меня с каждым разом всё более изощрённо.

– Разве ты не знаешь, Синеглазка, что истинную сущность человека можно увидеть, только доведя того до предела – говорила Лиса с такой наивной простотой, такой почти детской непосредственностью. В эти моменты моё желание убить её тоже достигало «предела». – И не важно, жрец он, или друид – ошибка природы. И признаться, мне тоже, как и Чёрному Жнецу, очень нравится твоё настоящее лицо – ты в страданиях необыкновенно красив, а выносливость твоя впечатляет, Синеглазка. А меня сложно впечатлить.

Она никогда не обращалась ко мне по имени, а только используя эту тошнотворную кличку. Её имя я знал, но старался даже мысленно не прикасаться к нему, как будто это было не человеческое имя, а смертоносное заклинание.

Но самым странным и мерзким было то, что Чёрную Лису влекло ко мне – я уже давно это заметил. То ли ей действительно очень нравилась моя истинная сущность, то ли она просто не могла бороться со своей природой, но я видел, с каким вожделением жрица иногда на меня смотрит. Она то заигрывала со мной, вроде бы неосознанно, то всячески пыталась продемонстрировать мне свою фигуру в наиболее «соблазнительных» ракурсах. Причём, последнее жрица делала даже в совершенно неподходящие для этого моменты, например, когда пытала меня. Подобное поведение повергало в шок, поражало до глубины души.

Конечно, глупо было не попытаться на этом сыграть. Я всё чаще стал притворяться, что она мне нравится как женщина, хотя от одной только мысли о близости с Лисой, я чувствовал, как желудок мой завязывается в узел. Не потому, что она была уродиной – внешне жрица была очень привлекательной женщиной. Но я видел в ней только чудовище. Мой страх перед Лисой и моя к ней ненависть были настолько сильными, что, наверное, уже давно обрели собственное сознание.

А она купилась на мою игру, всё чаще позволяя себе вольности в поведении, только вот с проклятой рогаткой не расставалась. Я же был уверен, что без неё жрица потеряет свои тёмные способности, превратившись в обыкновенную слабую женщину, хоть и не знал этого наверняка. Но я выжидал момент, чтобы это проверить, и не важно, чем подобная попытка грозила мне, окажись она неудачной.

Я готов был терпеливо ждать, сколько потребуется, но однажды Лиса заявилась в мой каменный мешок с цветком в волосах, совсем свежим, недавно сорванным — я почувствовал его сладкий, дурманящий разум аромат раньше, чем открылась дверь камеры.

– Там что, уже лето – зачем-то спросил я, почувствовав, как голос мой дрогнул из-за сбившегося от волнения дыхания. Сердце в груди заколотилось с такой силой, что я испугался – она услышит и поймёт…
– Да, моя прелесть. Только не надейся, гулять я тебя не поведу, – она засмеялась, наверное думая, что разбила мои надежды.
– Я бы хотел сплести тебе венок из луговых трав и цветов…– последнюю фразу я сказал тихо, представляя, как кладу этот венок на свежую могилу Лисы.

На негнущихся ногах я подошёл к жрице, осторожно прикоснулся к её тёмным волосам. Полумаска Лисы была поднята, придерживая белый цветок, лицо открыто. Она смотрела на меня красивыми, но жуткими глазами, холодными и тёмными, как небо перед грозой, и улыбалась, чуть приоткрыв рот, водя языком по маленьким острым зубам.

Я осторожно прикоснулся к цветку… Он и в самом деле был свежим, ещё живым и полным силы, хлынувшей в меня исцеляющим изумрудным светом, дарующим магию Матери-земли. Конечно, жизненной силы всего одного цветка было недостаточно для призыва духа-хранителя или обращения в зверя, но чтобы заворожить Чёрную Лису, хватило бы одного лёгкого дуновения.

И я подул, наблюдая, как золотая пыльца, почти незаметная, летит ей прямо в глаза.

Лиса так надёжно заперла меня, так старалась, чтобы я не обрёл связь с Матерью-землёй. Даже в камеру ко мне заходила, предварительно сняв обувь, чтобы случайно не принести на туфлях частички почвы. А про цветок не подумала, дура. Или не знала, что друид черпает Силу не только в земле, но и во всём, что из неё произрастает! Или думала, раз цветок сорван, он мёртв

– Что мне сделать для тебя – спросила жрица равнодушно, еле ворочая языком. Её безжалостные глаза стали пустыми, как у куклы. Мне очень хотелось приказать ей убить себя, но я нуждался в помощи, чтобы выбраться из башни Смерти, а затем и из Обители Мрака.
– Для начала, надень-ка свою проклятую маску…

Когда я оказался на опушке родного леса, то почти забыл о том, что чудовище в женском обличье всё ещё тут, живая и почти невредимая, пусть временно и подчиняющаяся моей воле. Мне хотелось скорей добраться до священного Вечного Древа, упасть перед ним на колени и молить о прощении, поливая слезами. Но заслуживал ли я прощения Получу ли его

– Убирайся в свою проклятую обитель к любимому Жнецу, – бросил я через плечо, уныло бредущей за мной Лисе. – Может быть, всем нам повезёт, и жрецы сами убьют тебя за просчёт в отношении меня.
– Как прикажешь, – безропотно пробормотала она, разворачиваясь и уходя в сторону Обители Мрака.

Я смотрел ей в след со смешанными чувствами неверия, страха и сомнения в правильности своего поступка. Все эти месяцы в заточении я спасался только мечтами о том, как однажды убью Лису. Возможно, именно это и помогла мне сохранить рассудок. В своих мечтах я обращался в медведя, разрывая жрицу на части, или призывал удушающие лианы, или приказывал духу-хранителю обратить её в камень. Миру, безусловно, было бы лучше, не живи в нём Чёрная Лиса.
И вот теперь я отпустил её, не в силах убить. Только ли потому, что не хотел запятнать себя ещё и убийством

Когда сумерки скрыли силуэт жрицы, я упал в траву, мокрую от вечерней росы, и бесконечно долго вдыхал аромат влажной земли, с наслаждением чувствуя, как Сила её заполняет меня до краёв.

И не осознавая, что тихо смеюсь и плачу от счастья.

Амальрэн, Младший Страж Леса Мне часто снится тот день… Я стою перед священным Вечным Древом, свежий речной ветер играет изумрудной, влажной после дождя листвой, Песнь Народа летит над лесом,

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *