Истории из жизни реальных людей
Ветрянка заболевание само по себе весёлое. Вспомните детство. Однажды утром зачесалось у вас где-то и вот вы уже не идёте в треклятый детский сад, есть кашу с комками, а лежите себе дома, до одури смотрите телевизор, а вечером мама рисует на вашем теле зелёные точки. Папа фотографирует вас на новенький ФЭД, и вам потом, уже лет в двадцать-двадцать пять стыдно смотреть на эти голожопые пятнистые фотографии. А родители их так любят, что демонстрируют каждой девушке, которую вы привели к ним знакомиться.
Если вам не повезло переболеть ветрянкой в детстве всё гораздо сложнее. Нередко взрослые переносят ветрянку тяжело, с осложнениями. А если уж ветрянка всплыла в армии то это вообще ЧП и на кого-то будет орать командир.
Однажды такое случилось и в части, где охранял здоровье солдат наш знакомый капитан медслужбы Никита Валерьевич. Приходит к нему в кабинет рядовой Петров и говорит:
— Товарищ капитан, чешусь не могу и температура высокая. Помираю.
И театрально падает на кушетку. К солдатской привычке из любого насморка делать драму Никита давно привык, но тут смотрит и правда проблема. Характерные высыпания в виде пузырьков. ОНА самая, чтоб её.
— Солдат, ты ветрянкой в детстве болел
— Не помню, товарищ капитан.
— Я бы удивился, ели бы ты ответил по-другому, — вздохнул Никита. Определил солдата в изолятор и начал звонить в СЭЦ. Мол, готовьтесь, ждём эпидемию.
Эпидемия прошла на удивление вяло. Кроме самого Петрова в изоляторе оказался ещё один боец Сидоров, который, кстати, судя по анамнезу, был как раз пациентом «ноль». К нему три недели назад приезжала сестра с племянником-младшим школьником, а племянник недавно то ли переболел ветрянкой, то ли болел в процессе посещения. Остаётся только один вопрос, какого чёрта сестрица попёрла больного ребёнка на встречу с горячо любимым дядей.
Сидоров почувствовав недомогание, решил это скрыть. Неделю чесался, пил парацетамол, активно заражал окружающих, в результате получил осложнение и уехал в госпиталь.
Никита получил трындюлей от командования, за то, что прошляпил пациента «ноль» и принялся активно лечить Петрова. Кроме Никиты в медпункте проходил службу сержант Иванов. Ну вы помните, тот самый, из-за скверных новостей которого Никиту полгода не отпускали на заслуженный отдых. Иванову в медпункте было скучно, поэтому он сдружился с Петровым. Знаний у Иванова было немного, поэтому Никита однажды наблюдал, как санинструктор играет с пациентом в карты, просовывая их в щель под дверь изолятора.
— Иванов, а ты ветрянкой в детстве болел
— Так точно, товарищ капитан.
— Так чего же ты карты под дверь просовываешь
— А вдруг, товарищ капитан.
Короче, бойцы сдружились. И вот уже Петров идёт на поправку, свежих высыпаний нет, температура упала, боец бодр и весел. А Никите надо было отлучиться на несколько часов из части. Он говорит Иванову:
— Остаёшься за старшего. Если что произойдёт звони немедленно.
— Понял, товарищ капитан, — беззаботно отвечает Иванов.
Никита уехал, а на полдороги вспомнил, что забыл на столе в медпункте важный документ. Пришлось возвращаться. Заходит в коридор и слышит из изолятора двойное хихиканье и какое-то подозрительное сопение.
— И вот тут внизу давай, — голос Иванова.
— Щекотно, блин, — это уже Петров. И хихикает.
— Да не, ну нафиг, — думает Никита. Не может быть! У Иванова вроде какая-то девушка на гражданке есть, он ей всё время письма пишет. И не замечен он был никогда ни в чём таком.
— Давай быстрее, а то холодно голышом! это опять Петров.
— Звони, мол, если что произойдёт, — опять хмыкает Никита. Вот и происходит. Только что
— Трусы опусти, чтоб не испачкать, — это Иванов.
— Да вы там совсем офигели! возмущается Никита и нетолерантно рывком распахивает дверь изолятора.
Картина Репина. Пациент Петров стоит посреди изолятора в одних трусах, а санинструктор Иванов, вооружившись банкой с зелёнкой и ватными тампонами, рисует на нем боди-арт в тонах хаки. Намалевал уже позвонки, ребра, теперь на спине большие крылья выводит, типа, как у ангела. Увидел офицера, чуть банку от испуга не уронил.
— Идиоты, б, — высказался Никита. Забрал документы со стола и уехал.
Солдаты те же дети. Только автоматы у них настоящие.
(Павел Гушинец)