Николь

Я умерла пять лет назад. Покончила с собой в надежде, что всего этого больше не будет. Все обычно пишут записки, а я не стала — не хотелось тратить время на ерунду.

Я не строила иллюзий по поводу быстрой и лёгкой смерти. Нет. Я знала, что в любом случае будет долго и больно, но была готова на всё, чтобы уйти отсюда.

Не скажу, что у меня была такая уж ужасная жизнь. Любимая работа в кофейне, уютная съёмная квартирка в центре города и куча книг в шкафу. Всё было.

Чего не было — так это привязанностей. Никаких несчастных любовей, зелёных кактусов на подоконнике, миленьких морских свинок и собак. И слава богу.

Иначе я не смогла бы уйти. Застряла бы здесь ещё лет на шестьдесят, мучаясь от больных суставов и противных таблеток, наблюдая за своим увядающим телом и за заинтересованными взглядами мужа, который тот бросал бы на более молодых и красивых девчонок.

Я умерла пять лет назад, с надеждой, что вот сейчас меня не станет, и моя жизнь закончится навсегда. Но здесь меня ждал огромнейший облом.

Я, мать его, никуда не ушла. Я стала гребаным призраком, не способным выйти за пределы своего дома. Я просто променяла условные шестьдесят лет жизни в огромном непознанном мной мире на вечное существование в замкнутом пространстве, где меня, конечно же, никто не видит и не слышит.

Что может быть прекраснее

* * *
Сегодня в мою жизнь (простите, никак не могу привыкнуть, что у меня больше нет жизни) вломилось чудо. Даже не так — Чудо. Спустя пять лет полного одиночества в мой дом вошли люди и стали что-то обсуждать.

С их появлением то бестелесное существо, которым я стала за прошедшие годы, тот призрак, уже почти забывший, кем он был при жизни, сумел собрать в кучу воспоминания о себе и вылепить из них ту девушку, которая была жива ещё пять лет назад.

Нет, конечно, я не обрела вновь плоть и кровь. Но внешний вид и человеческое сознание стали теми же, что были когда-то.

Из разговора пришедших людей было понятно, что квартиру мою скоро продадут вот этой миловидной девушке, стоящей буквально в сантиметре от меня, и я больше не буду страдать от недостатка общения и информации. Ура!

* * *
Спустя ещё несколько дней Чудо снова пришло в мой дом, и на этот раз поселилось в нем окончательно.

Оно застелило полы в квартире уютными пушистыми коврами, расставило пахнущую свежим деревом мебель, поселило на широких подоконниках горшки с цветами, а на стеллажах — книги.

Чудо зовут Алей. У неё миниатюрная хрупкая фигурка, большие карие глаза и длинные светлые кудри, которые Аля часто убирает в высокий хвост.

С каждым днем мой старый дом становится всё более Алькиным. Тяжёлый рок, звучавший здесь при моей жизни, сменился на фолк и джаз, которые Аля исполняет самостоятельно, зажимая аккорды на гитаре своими тонкими изящными пальцами и жмурясь от удовольствия.

При жизни я не любила петь. Все говорили, что у меня нет ни слуха, ни голоса, и просили заткнуться, когда я подпевала любимому Кобейну или Беннингтону.

Но сейчас, после моей смерти, я могу орать сколько влезет, ибо уши окружающих защищены от меня звуконепроницаемой стеной под названием «живой мир».

Поэтому я с удовольствием подпеваю Альке. Выучила наизусть весь её репертуар, и даже, кажется, стала немного попадать в ноты.

Иногда к Але приходят друзья. Они весело смеются, болтают, играют в настолки и на гитаре, готовят разные вкусняхи типа тортов или пиццы.

Мне нравится с ними. Я чувствую себя частью компании, и неважно, что пиццу мне не предлагают, а над моими шутками никто не смеётся. Ничего. Мне не привыкать. Зато из их разговоров я узнаю, что нового происходит в мире. Да, в мире, в котором больше нет меня, но разве это имеет значение

Ведь я всё равно есть. Наблюдаю за жизнью своего города через окно. И за жизнью Али, которая буквально постоянно у меня под носом.

Кстати, об Але. За то время, что мы живём вместе, я узнала практически всё о ней. Все её милые привычки, режим дня, увлечения, мечты и даже вкусовые предпочтения.

По вечерам мы с Алькой смотрим на закат. Она наливает в большую кружку мятный чай, и мы выходим на балкон. Алька облокачивается на перила и восхищенно улыбается, вдыхая ароматный вечерний воздух.

В такие моменты я любуюсь не закатом. Я любуюсь Алькой. Изучаю её мечтательную улыбку и восхищенный взгляд широко раскрытых глаз. Светлые кудри, сквозь которые сияет уходящее солнце. И хрупкую девичью фигурку в уютном теплом свитере.

* * *
Не знаю, что со мной происходит, но в последнее время мне всё чаще хочется прикоснуться к Альке. Обнять, подержать за руку, погладить по щеке… Мне хочется укрывать её одеялом перед сном. Гладить по шелковистым волосам, пока она спит, положив голову мне на колени.

Наверное, что-то подобное люди испытывают по отношению к своим младшим сёстрам. Не могу сказать наверняка, ведь у меня никогда не было сестры. Ни младшей, ни старшей. Буду считать, что теперь есть.

* * *
Если верить Алькиному календарю и постоянным ливням за окном, наступил октябрь. Никогда не любила осень. Эти бесконечные дожди, слякоть и серость вгоняют меня в тоску и наводят на мысли о всеобщей смертности. А ещё эти противные вороны со своим карканьем. Как на кладбище, ей-богу.

Помню, я часто плакала осенью. Казалось, что мир теперь всегда будет серым, мокрым и холодным, а люди — скучными и унылыми, с вечным насморком и слезящимися глазами.

А Але, кажется, всё это нравится. Она находит в осени какую-то эстетику и вдохновение, и даже наш дом не выглядит таким холодным и мрачным, каким он казался мне раньше в это время года.

На диванах поселились свернутые в несколько раз пледики, на стенах — картины Алькиного авторства в тёплых осенних оттенках; по вечерам в комнатах зажигались гирлянды, и весь дом наполнялся ароматом латте и свежеприготовленного яблочного пирога.

В гардеробе Али появились тёплые оверсайзовые свитера, которые просто потрясающе смотрелись на её миниатюрной фигуре. С каждым днем я всё больше восхищаюсь Алькой, и всё больше мне хочется завязать с ней диалог.

Как же мне это провернуть..

* * *
Сегодня 31 октября. Половину месяца Алька с друзьями вовсю готовились к Хэллоуину, и вот долгожданный день наступил.

Ребята, как и следовало ожидать, пришли в костюмах. Всё по классике: черти, зомби, вампиры и привидения. Когда-то и я была привидением на подобных вечеринках. Забавно. Иронично. Ха-ха.

Когда все навеселились и наелись тыквенного пирога с имбирным чаем, кто-то из компании предложил:
— А давайте призрака вызовем
— Да ну, лучше Пиковую даму! — возразили ему.
— Пиковая дама — дно. Она просто картинка. А вот призраки…
— Голосую за призрака! — улыбнулась Алька.
Все, конечно, её послушали. Альку нельзя не слушать, слишком уж она обаятельная.

На стол поставили зеркало, перед зеркалом — блюдце с водой, рядом — белую свечу. Все затаили дыхание.
— Ну давай, Алька, — прошептал один из парней.
— А что мы спрашивать-то будем, кстати — поинтересовалась Аля.
— Да разберёмся как-нибудь по ходу. Импровизация — наше всё! — заявила её подружка, откинув назад свои длинные рыжие волосы.

Все единодушно согласились, и Алька начала обряд. Глубоко вздохнула, зажгла свечу и сосредоточенно вгляделась в зеркало.

Мне тоже было интересно, что они там увидят, поэтому я встала позади Альки и начала пристально смотреть вглубь зеркального коридора.

Некоторое время ничего не происходило. Но вот огонёк свечи начал колебаться, и ребята воодушевились.
— Он здесь, чувствуете — зашептались друзья. — Давайте спросим, как его зовут!

Я вдруг заволновалась. Возникло ощущение, что говорят именно про меня, и именно я должна им отвечать. Оглядев комнату, я увидела чью-то помаду. На её крышке было написано «Blood» («кровь»). Забавно. Подхватила её, подошла к зеркалу.

Через несколько секунд на гладкой зеркальной поверхности появилась надпись.
— Его зовут Николь, — радостно объявил Алькин друг.
— Её, — поправила его Аля. — Николь — женское имя. Кто-нибудь хочет первым задать ей вопрос
Ребята переглянулись. Кажется, они волнуются не меньше меня.

— Как ты стала призраком, Николь — подала голос тихая девушка в костюме привидения.
«Повесилась», — ответила ей кроваво-красная надпись на зеркале. Все ахнули и переглянулись.
— А почему
«Да жить надоело, вот почему.»
— Нет, ну должны же быть какие-то причины… Ладно, наверное, не совсем вежливо такое спрашивать. А когда именно И где Прямо здесь, в этой квартире — спросила Аля.

Я улыбнулась. Можно считать, что моя мечта поболтать с Алей сбывается.
«5 лет назад. В августе. Здесь.»
— Это что, всё это время у меня был домашний призрак — удивилась Алька. — А почему ты не уйдёшь отсюда

Черт, место на зеркале заканчивается. Стираю рукой уже написанное, продолжаю писать.
«Привязана к месту смерти.» Подумала и добавила: «Навсегда.»

Ребята совсем притихли, погрузившись в размышления.
— Послушай, — сказал светловолосый парень (кажется, его зовут Костя). — Я где-то читал, что души людей не уходят на небеса только в том случае, если не выполняют свою миссию на Земле. Может, это как раз твой случай
— Точно, — подхватила Аля. — Подумай, может, у тебя было что-то такое, что ты очень хотела сделать, но почему-то не сделала

Я задумалась. Не помню, чтобы я мечтала о чем-то великом. Да и вообще, я мало витала в облаках. Разве что…
«Расписать стены в нашем городе.»

— Во-о-от! — оживился Костя. — Классное желание. Завтра же пойдём и воплотим его в жизнь. И город ярче станет, и тебе поможем.
— Может, что-то ещё — спросила рыженькая подружка Альки.
«Вроде нет.»

Мы с ребятами проболтали добрую половину ночи, обсуждая детали росписи стен, рассуждая о потустороннем мире, плюсах и минусах призрачной жизни, коммунизме и собаках.

Договорились пока жить всей компанией у Али, чтобы ей не было страшно оставаться наедине с призрачной мной.

* * *
Следующую неделю Алька с друзьями выбивали разрешение на роспись городских стен. Разрешение ребятам дали, о чем они радостно сообщили мне, вновь проведя обряд с зеркалом и свечой.

Ещё через две недели несколько городских стен уже было расписано компанией Альки, а также художниками-добровольцами: среди них были и студенты художественного ВУЗа, и уже профессиональные мастера, и художники-любители, и даже дети.

Жители нашего городка очень сплотились за эти недели. Атмосфера в городе стала намного радостнее, а горожане — дружелюбнее.

Обо всём этом мне рассказывали Алька и её друзья. Даже фотографии и заметки в газетах показывали. Вот только моё положение никак не изменилось. Да, у меня появились друзья, но я сейчас не об этом.

— Наверное, это не было неоконченным делом твоей жизни, — сказал Костя.
Ну да. Раньше я сказала бы, что это бред собачий, что у такой, как я, не может быть никакого смысла, дела жизни, и вообще хоть какого-то предназначения кроме как варить и подавать кофе в кофейне.

Но сейчас, когда у меня за плечами пять, мать его, лет абсолютного одиночества, которые я провела без сна, еды, воды и хоть какого-то общения с людьми, я ни за что на свете не скажу так про себя. Да и вообще ни про кого не скажу.

Потому что за пять лет непрерывных размышлений я поняла, что значит жизнь. Да, звучит очень пафосно, но это действительно так.

Поняла, что очень скучаю по простой неспешной прогулке по городу. По ароматному кофе. Да по любому кофе скучаю, даже по тому, за двадцать рублей, из автомата.

По чему ещё я скучаю По снегу. Он такой уютный, искрящийся и мягкий. Хочется слепить из него снежок и кинуть в кого-нибудь, а потом убегать, уворачиваясь от ответных бросков, и смеяться.

Смешно сказать, но я скучаю по магазинам. При жизни терпеть их не могла, а сейчас вот… Эти вечные очереди, когда «мы сделали десять касс, чтобы работала всего одна». Многое бы отдала, чтобы снова в них постоять.

Скучаю по пониманию того, что меня видят и слышат. Чтобы не приходилось по десять минут писать помадой на зеркале. Чтобы улавливали твои интонации, настроение. Чтобы слышали, как ты смеёшься. Видели, как ты плачешь.

Скучаю по ощущению, что я — часть этого мира и могу влиять на него. Могу прямо сейчас выйти на площадь и пускать мыльные пузыри, и чтобы дети бегали и лопали их. Могу кормить голубей зерном с руки, а они будут садиться на меня и смешно курлыкать.

И да, я скучаю по осени, которую так ненавижу. Хочу снова топать на работу под ливнем, потому что забыла дома зонт и деньги на такси, и проклинать всё на свете. Хочу сидеть дома с соплями и слезящимися глазами. Может быть я просто мазохист, не знаю.

И сейчас я бы уж точно не стеснялась делать людям комплименты. Вот подошла бы к незнакомому человеку, прямо лицо к лицу, сказала бы: «Эй, у тебя музыка из наушников на весь трамвай гремит. Мне нравится. Скажешь, что за группа» Или так: «Эй, привет. У тебя классные зелёные волосы. Спасибо, что делаешь наш мир ярче.»

В универе перед моим носом постоянно крутились классные, интересные люди. Все они были очень разные: тихие, громкие, серьёзные и смешные, милые девушки в длинных платьях и суровые рокерши в косухах и с короткими стрижками. И ни к одному из них я не подошла и не сказала о том, какие они здоровские.

Особенно та девушка, которая поступила к нам, когда я училась на третьем курсе. Она была невероятно обаятельная со своей стрижкой под ёжика; и даже под грубым рокерском образом ей не удалось спрятать свою мягкость и нежность, которые улавливались мной буквально за сто метров от неё. Чем-то Аля мне её напоминает, хотя различия между ними просто кардинальные.

Вот пойду и прямо сейчас сделаю комплимент хотя бы Але. Благо она снова сидит перед зеркалом, и даже успела зажечь свечу. И вся Алькина компания собралась вокруг, рядом с ней.

Фух. Вот сейчас, соберусь с духом…

«Аля, я хотела сказать, что ты очень красивая»

* * *
В этот раз Николь почему-то не поставила точку в конце предложения. Увидев очередное послание от неё, я очень удивилась неожиданному комплименту, и даже немного растерялась. Смущённо засмеялась и сказала: «Спасибо!»

Мы, как всегда, задавали ей вопросы, но Николь почему-то молчала. Мы рассказывали ей последние новости, пытались поговорить, но зеркало оставалось пустым.

В конце концов мы сдались и сказали Николь, что оставим свечу стоять перед зеркалом, и если она захочет с нами поболтать, то мы всегда к её услугам.

В какой-то момент Костя обернулся и радостно сообщил, что на небе появилась радуга. Это было странно, так как дождя сегодня не наблюдалось.

Я предположила, что Николь каким-то образом поняла, в чем заключалось дело её жизни, и выполнила его. Все согласились.

За те недели, что мы провели с Николь, изменилось очень многое. Её рассуждения заставляли нас задуматься. Её идеи показались нам достойными восхищения, и мы понемногу воплощаем их в жизнь.

Я удивляюсь и восхищаюсь тому, как человек может менять мир даже после своей смерти. Его идеи и мысли находят продолжение в других людях и находят отражение в их поступках.

Вот бы и мне так.

Источник