«Я с тобой как в раю…» — повторял Мастер каждый вечер. Дотрагивался кончиками пальцев до моего тела, проводя по его изгибам. Хотелось верить, что только я познала такую чувственность и нежность. Другие, что были раньше, не были музами Мастера. Иначе бы он не продолжал искать, пока не нашёл меня…
Не нашёл, а создал. Терпеливо и кропотливо собирая те черты, что считал нужными. Шаг за шагом превращая меня в свой идеал.
Лишь одной из сотен достаётся такое чудо: измениться под чутким влиянием того, кто старше, мудрее, опытнее. Стать лучше, из нескладной простушки превратиться в богиню. Лишь его богиню. Вечерами ловить восхищённые взгляды гостей, чтобы ночью остаться наедине с Мастером и услышать желанное: «Ты идеальна, я с тобой как в раю».
А наутро продолжить меняться по его воле. Упорно и настойчиво Мастер вёл меня к вершине совершенства. А ему, как известно, нет предела.
Оглядываясь на пройденный путь, я вспоминаю себя в самом начале. Неотёсанная и грубая… Почему Мастер выбрал именно меня Неужели не было более податливых и послушных Ответ я узнала позже, от Мастера. «Когда в твоих руках растворяется та, что пугала твёрдостью, нет большей награды. Лишь слабые выберут доступное», — сказал тогда он.
Многое случилось за эти годы. Многое прошло. Сейчас Мастер гордится мной. А я — им. И бесконечно благодарна за его терпение и труд.
* * *
— Мы едем в Париж, — Мастер с порога оглушил меня этой вестью. — Пришло наше время, моя Муза. Мечты сами собой явью не станут. Пора!
Париж. Город влюблённых. Толпы свидетелей нашего счастья. И мы с Мастером вдвоём в этом мире. Навсегда. Я искренне верила, что этот день наступит, но боялась, что не оправдаю надежд. Но Мастеру лучше видно, когда его творение будет готово к самому серьёзному шагу в своей жизни. Ведь это он меня такую создал и решил прожить со мной до конца дней…
* * *
Я съежилась в углу, пытаясь слиться со стеной. Никогда не видела Мастера в такой ярости. Всегда рассудительный и спокойный, сейчас он рвал и метал.
— Ты! Я вложил в тебя годы напрасных усилий! А ты все такая же пустая! Опозорить меня перед всем Парижем! Нет у тебя духовности во взгляде и тем более в сердце! Люди смеялись надо мной! Говорили, что лишь слепой выберет себе такую Музу! Богиня… Чего Разврата и похоти Ты не богиня, моя милая. Деревенская баба без капли возвышенности! Мне стыдно было стоять возле тебя!
Каждое слово Мастера отдавалось болью в моей груди. В чем моя вина Я следовала каждому его слову, принимала все, что он хотел во мне изменить. Взамен утратила себя.
«Я с тобой как в раю…» — повторял Мастер каждый вечер. Дотрагивался кончиками пальцев до моего тела, проводя по его изгибам. Хотелось верить, что только я познала такую чувственность и нежность. Но пришлось познать лишь ненависть и гнев.
* * *
— Выпьем за твои новые свершения. Не расстраивайся, — ободряюще произнёс мужчина, обращаясь к другу. Тот, взъерошенный и уставший, лишь покачал головой.
— Нет, Фрэнк. Единственно верным решением будет не верить и не надеяться. Не по силам мне создать творение, что сравняется с Галатеей. Я не Пигмалион. К чёрту такое творчество. К чёрту такой позор. И мечты стать величайшим творцом современности тоже туда же. Выпьем за то, чтобы эти десять лет трудов и ожиданий больше не повторились!
Два стакана столкнулись со звоном. Двое мужчин пили, обсуждая выставку. А вокруг стола, за которым они сидели, валялись обломки обожжённой глины. Той, что ещё утром была статуей по имени Муза.