Истории из жизни реальных людей
Она видела, как он вошёл в калитку. Но в дом не зашёл. Куда он Нина вышла на двор. Баня открыта. Семён сидел в предбаннике, за столом. Перед ним стояла початая бутылка водки, рядом со стопкой лежал откушенный «Сникерс». Глаза закрыты, руки в замок, на лице блуждала довольная кошачья улыбка.
— Ты чего, Семён — спросила Нина. — Пять лет же ни-ни.
Она не кричала, не ругалась, как бывало, а вопросительно присела рядом. Семён открыл глаза, посмотрел на неё невидящим взглядом, порылся по карманам, вытащил пачку сигарет, зажигалку. Закурил. Пачка была неполная. Значит, и сигарета не первая. Семён от души затянулся и выпустил в потолок струю сизого дыма.
— Да что случилось-то — толкнула Нина мужа локтём. И чот не на шутку разнервничалась.
Пять лет муж не пил и на год меньше не курил. Сам. Сказал, что устал. Шабаш, мол. Как пошептал кто. Особо в их жизни ничего не изменилось. Деньги, что должны были экономится на его пьянках, нечастых, но глубоких, да с сигарет, пропадали неведомо куда. Мало, что ль, дыр в бюджете Когда нет, да и ладно, а есть, так надо. И внимания с него больше не стало. На рыбалки повадился.
Но спокойнее стало. Однозначно. Нервный был Семён, когда пьян был. Всё куда несло его. Соберётся, уйдёт — и нет с неделю. Вернётся, когда цел и вещи при нём, а когда битый, пустой. Неделю отходит. Какое-то время живёт человек человеком. Потом смотрит Нина, а в глазах у мужа тоска появляется. Растёт, ширится. Значит, жди.
— Рак у меня, — вдруг отозвался Семён. Взял бутылку, налил, выпил, занюхал батончиком. — Неоперабельный. Три месяца сроку намеряли. Максимум.
Нина так и обомлела. А он продолжил:
— Я ж как думал. Из-за водки всё проклятущей жизни у нас нет. Да бросить силы где взять А тут, помнишь, получилось. Само. Я и не старался особо. Ну, думаю, ща покатит. И чо Много изменилось А нифига! Пять лет только потерял.
— Ну так и потерял, — не знала, что сказать Нина. Семён откинул бычок к топке и взялся за бутылку:
— Потерял, люба мая. Как вот выпил ща, так и понял. Что домой пошла. Это для жизни, я подумал, что пить нада бросать. А жизнь-то тут и кончилась. Хех. Может пил бы, дак и не было бы его, а
Нина взяла налитую стопку, головой махнула мужу на бутылку. Мол, ты с бутылки давай.
— Что ж, Семён. Раз так, выпьем. Сколько влезет. А думать потом будем. Много там на подумать нам.
Она дзинькнулась стопкой о бутылку. Выпила, приложив ко рту конец платка и зажмурив глаза. А потом как вдруг взвыла, как заголосила. Вскочила, заметалась и выскочила вон. Семён рванул следом. Еле успел перехватить её у калитки. Она с размаху дёрнулась, да на обратке уткнулась ему в плечо и затихла. Лишь плечи содрогались от плача. Так и стояли. Долго. Молча. Она плакала, он гладил её по голове, а в небе, оставляя белый след, уходила за горизонт черная точка реактивного самолёта.