Улица Последнего глотка воздуха

– Пуля…

Он смотрел, как в полном молчании из пистолета полицейского о-о-о-очень медленно показалось вытянутое металлическое тельце и, лениво вращаясь, направилось к нему. Как муха. Нет, как шмель, только молча.

Мужчина не сделал даже попытки уклониться или спрятаться. Он стоял посреди улицы в совершенном одиночестве. От редких прохожих его отличала единственная деталь: респиратор он держал в руке. На лице были написаны недоверие и восторг. Единственный глоток воздуха, который, как он думал, будет смертельным, оказался чистейшей амброзией, напоенной чудным ароматом цветущей недалеко глицинии.

Человек думал, что умрёт, едва сняв респиратор, а воздух оказался неядовитым. Он был совершенно чистым, пьянящим, густым, полным невероятных запахов, о которых мужчина почти не помнил. Перед его внутренним взглядом звенящей каруселью пронеслись картинки из детства, когда ещё никто не носил респираторов. Счастливое время до катастрофы.

Тогда запахи были повсюду. Натуральные. Действительно натуральные, а не эти отдушки для фильтров респираторов.

Пуля внезапно ускорилась и разбила калейдоскоп мыслей и чувств несчастного самоубийцы. Она обозначила на лбу аккуратный кружочек и расцветила затылок алой лилией, слишком футуристичной, слишком быстро превратившейся в страшные капли.

– … дура, штык – молодец. – не могу понять, из каких закоулков памяти всплыла эта фраза.

Уже далеко не первый раз наблюдаю за подобной сценой. Отчаявшиеся люди приходят совершить «ритуальное самоубийство» перед полицейским участком. Правда, умирают не от «ядовитого» воздуха, а от пуль. Мне жаль, но для них я действительно ничего не могу сделать. Пока.

С лёгкой руки какого-то шутника нашу улицу все зовут не по официальному названию, а улица Последнего глотка воздуха.

Я тоже был таким самоубийцей, поэтому точно знаю, какое чувство вызывает этот самый первый глоток. Как нахлынувшие ароматы кружат голову, как пьянит густота свежего воздуха. Я остался жив, потому что действительно хотел умереть. Нонсенс, да Я снял респиратор не на показ, посредине улицы, а на заднем дворе, чтобы никто меня не видел.

Сколько времени провёл тогда, ожидая действия разлитого в воздухе яда, я не помню. Ждал каких-то мутаций, что моё тело начнёт ломать и корёжить. Ничего не произошло. Ровным счётом ничего. Тогда я решил вести дневник наблюдений за моим состоянием, отложив самоубийство на какой-нибудь другой момент.

Сегодня – восемьсот восемьдесят третий день. Два года и пять месяцев. Я не мутировал. Мы не мутировали. Нас много. Мы почти готовы.

Скоро мир снова изменится. Скоро и ты сможешь просто дышать. Верь.

Источник