Пристанище слов

 

Пристанище слов Двое немолодых мужчин сидели среди пыльных полок хранилища городской библиотеки. Обстановка располагала к дружеским отвлечённым разговорам: старый потёртый чемодан вместо стола,

Двое немолодых мужчин сидели среди пыльных полок хранилища городской библиотеки. Обстановка располагала к дружеским отвлечённым разговорам: старый потёртый чемодан вместо стола, два раскладных стула, пара гранёных стаканов, две бутылки водки. На тарелке со сколом – разрезанные на половинки зелёные ягоды фейхоа.

— Рома, ты ничего получше на закусь придумать не мог Огурчики там, помидорки… — мечтательно протянул Дитрих,
— Что было в магазине, то и принёс. И вообще, это очень полезная ягода. Йода много. Тебе как раз нужно, а то совсем загнёшься в своей типографии, — произнёс Роман с важным видом.
— Тоже мне, врач нашёлся! Меня и так скоро уволят – старикам везде у нас дорога почётная. На пенсию и в гробик. А фейхуйню свою сам употребляй, червь книжный.
— Попрошу не оскорблять. Быть хранителем книг почётно и важно!
— Ты лишь наблюдатель. Молчаливый смотритель в доме престарелых для ветхих бумажек. Тебе ли не знать, как быстро они рассыпаются и умирают
— Да ну тебя, Дитрих. Не рубишь ты в высоком! Эх, давно мы не виделись… Вот пойдём, я тебе кое-что покажу. И расскажу.

Дитрих встал, надел камуфляжную куртку, на которой виднелись нашивки: символ бесконечности и надписи «Никита Дитрих» и «0(I)Rh(–)».
— Ну идём. А ты чего раздетый
— Там у меня есть старый плащ. Пальто жалко: вымажу или прожгу.
— «Прожгу»
— Не спрашивай. Бери вот эти книги. И вон те, что в мешке. А эти возьму я.

* * *
За библиотекой был пустырь, окружённый со всех сторон высоким бетонным забором. В центре его Роман выстроил круглый очаг из огнеупорного кирпича.

— Смотри, здесь я выпускаю на свободу знание, немало послужившее человечеству. Здесь становятся пеплом бренные тела книг и возносятся в небо сюжеты, переплетения фраз, твисты, оглавления, эпилоги, слова и буквы…
— Ромка, тебе совсем нечем заняться после работы
— Верно. Никто не ждёт меня дома.
— Женись.
— Одной попытки хватило.
— Ага, после неё ты и начал писать…
— В этом я тоже оказался не силён. Но я хотя бы пробовал, и насчёт семьи тоже. А ты как был нелюдимый…
— Эхо войны. На войне слишком много людей. Мне хватило… общения.
— Ладно, прости… И раз уж писателя из меня не вышло, то, как ты уже догадался, я буду освобождать книги, написанные другими.

Дитрих посмотрел на Романа, улыбнулся.
— Ну раз уж ты, старик, оказался таким бездарным, тогда книгу напишу я. О тебе и о том, чем ты здесь занимаешься.
— А я потом сожгу твою книгу!
Они засмеялись, допили остатки захваченной с собой водки, и Роман приступил к делу.

— А слова живые Они чувствуют боль, когда их сжигают — Дитрих со смешанными чувствами наблюдал подготовку к сожжению.
— Они – идея. Скорее рады тому, что сделали своё дело, — Роман неторопливо складывал в очаг старые книги, прикладывая ладонь к каждой. Словно прощаясь.
— Но… Они же несут мысль, только пока их можно прочитать. А пепел просто рассеется.
— Идеи нематериальны.
— Люди не могут воспринимать их без носителей.
— Идеи в нас самих! Их можно перекидывать на подушечках пальцев и носить на кончике языка. Подай спички.
— Ну и чушь ты городишь!.. Держи.

 

Гора книг: учебники, сказки, триллеры, классика… Здесь были и списанные библиотечные книги, и найденные на свалке, и собранные Романом у знакомых, которые только рады были, что самим не придётся выбрасывать. Мягкие обложки сворачивались, корчились, будто от невыносимой боли. Твёрдые стойко и мужественно защищали тонкие страницы от огня.

— Думаешь, это правильно
— Да, Дитрих, — библиотекарь поправил очки. — Я даю им покой. Это ведь безумно тяжело, представь: нести бремя, волоча его сквозь года. Наблюдать, как хозяева умирают, как их дети и внуки стареют. Ветшать, рассыпаться. Рассчитывать на забвение в лучшем случае. А что говорить о тех, которых касалось больше рук, чем в них страниц Книги устали, дружище. Я же выписываю им билет в рай, если угодно.
— У книг есть свой рай Интересно, на что он похож

Роман задумался.
— Думаю, он разный для разных жанров. Всё как у людей: военные хроники, мемуары генералов и книги о героях попадут в Вальхаллу; книги о добром и вечном – в христианский рай, где будут учить добру ангелов. Свой особенный рай будет у фэнтези, любовных романов, детективов, учебников…
— А порнография окажется в одном раю с мемуарами политиков
— Ха-ха, возможно. Тогда триллерам точно место рядом с изначальным вариантом народных сказок.
— А свой ад у книг есть
— Да. Пылиться на полках.

Библиотекарь встал и отдал честь горящим томам. Дитрих спросил:
— А как же электронные книги Кто даст им свободу
— Там всё проще. Обычное удаление файла. Результат такой же, но, согласись, в моём варианте всё более торжественно и красиво. Я хочу посвятить этому остаток жизни!
— Бумажная пыль сделала тебя безумным… Но это не хуже, чем всё прочее, что я вижу вокруг. Дальше без меня, пока, старина.
— Уже уходишь Ну, не забывай.
— Ты тоже. Звони, если что, — Дитрих ушёл, стараясь не оборачиваться. От дыма сильно щипало глаза.

* * *
Дитрих привык наблюдать рождение книг. Их массовая смерть, впервые увиденная воочию, произвела на него неожиданно сильное впечатление.

«Ведь и люди получают свободу в конце концов! — подумал он. — Зайти, что ли, по дороге домой на кладбище, полюбоваться на будущую точку старта к свободе»

Соавтор: Скупой

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *