ЧПХ

 

ЧПХ — А газеты на стены зачем клеят, по-твоему — Так обои крепче держатся, сцепка со стеной. Все такое. Лера и Костя жмутся друг к другу под хлипким зонтом. Штормовой ветер, а тоненькие спицы не

— А газеты на стены зачем клеят, по-твоему
— Так обои крепче держатся, сцепка со стеной. Все такое.
Лера и Костя жмутся друг к другу под хлипким зонтом. Штормовой ветер, а тоненькие спицы не гнутся, не выворачиваются. Магия.

— А вот и нет. Так стены укрепляют, — Лера замечает подозрительный взгляд друга. — Ну что ты на меня так смотришь На страницах история отпечатана. История народа — это особая энергия. И вот ею оклеивают стены, чтобы семья крепче была…
— Но есть же те, кто это делают и газеты не срабатывают.
— Потому что это только часть ритуала, — жмет плечами Лера и подталкивает друга в арку двора-колодца.

«Этот двор еще Достоевского помнит!» — мелькает в голове Кости. Ветер пробирается за ворот пальто, холодный сентябрьский дождь попадает на разгоряченную быстрой ходьбой кожу. Костя ежится. Сейчас бы дома сидеть, смотреть «Ведьмака» на «Нетфликсе», а падающие желтые листья видеть только в окно. Но нет. Костя, лучший студент на потоке, о современной магии знает все, а здесь такой шанс. В книгах о потомственной магии написано мало, информация сухая, без подробностей. Все, что нашел про празднование осеннего равноденствия, прочитал за несколько часов: накрывают праздничный стол, готовят из овощей и фруктов, украшают ветками и цветами, благодарят природу за урожай. Это точно не про магов.

Пиликанье домофона отвлекает Костю.
— Это я, — Лера собирает зонт и забегает в парадную. Костя следом.
— Знаешь, когда я еще только собирался переезжать, мне казалось, что называть подъезд парадной — это просто снобство, — оглядывая огромные, украшенные витражами окна, Костя замер на месте.
— Ты, наверное, и про шаверму так думал, — Лера кивает в сторону лестницы.
— Всем на Кавказе известно, что шау… — договорить не получается. Подруга закрывает ладонью рот.
— Нас ждут, давай быстрее, — и Лера бежит вверх, только успевай за ней.

Дверь в квартиру уже открыта. Из коридора пахнет запеченной тыквой и корицей. И почему-то…
— Чеснок Только не говори, что от вампиров, — хмыкает Костя, снимая пальто. Даже первокурсники знают, что в северных широтах обитают только энергетические вампиры, а от них чеснок не помогает.
— О, ты удивишься, — таинственно улыбается Лера, оставляя на пороге насквозь мокрые кеды. И тянет за руку. Коридор такой длинный и темный, кажется это портал в другой мир. Так и есть, понимает Костя, когда оказывается на освещенной желтым светом кухне. Прямо по центру длинный стол, за которым десяток женщин разных возрастов чистят, режут, перемешивают. Колдуют, в общем.

— Лерочка, — бабушка во главе стола тянет руки и обнимает подругу. — Вы вовремя. Скоро мы со столом разберемся и начнем.
— Если помощь нужна… — все оборачиваются на Костю. Главное — вовремя понять, что ты один в женском коллективе, так сказать.
— Да мы уже все, — улыбается бабушка. — Покажи хлопцу, где у нас руки помыть можно, — это уже Лере.

Лера хватает дольку яблока, прямо из-под бабушкиного ножа, не обращая внимания на ее упреки, хохочет и убегает. Опять Косте ее догонять.
— А это — квартира пропитана магией, Костя чувствует. Наверняка все стены газетами правильно обклеены.
— Баба Нюра. Моя прабабушка, — свет в ванной получается включить только раза с третьего. Лера щелкает пальцами, бормочет что-то под нос, и тогда электричество добирается до лампы.
— Она — Верховная
— Это в «Американской истории ужасов» может быть верховная, а она — Большуха.
— Аутентично, — хмыкает Костя, намыливая руки.
— Ты же в курсе, что неправильно используешь это слово
— Питерский снобизм, — глубокий выдох.

* * *
— Ну, пожалуй начнем, — баба Нюра улыбается всем в кухне. Нарядные и замершие, словно статуи, женщины будто только этой улыбки и ждут, все начинают двигаться, даже Лера. У нее в руках появляется корзина с помидорами, у старушки напротив целая простыня тонкого лаваша. Костя замечает даже литр кефира из соседней Пятерочки. На столе появляются соленые огурцы, кочан капусты и целый противень ароматного — в специях — мяса.
— Это точно ритуал — с сомнением спрашивает Костя.
— Смотри и удивляйся, — хитро щурится Лера, и друг понимает: она специально не вдается в подробности, чтобы потом подшучивать над его вытянувшимся лицом. Костя фыркает и обещает себе сдержаться, что бы здесь не произошло.

 

— Это случилось давным-давно, — голос бабы Нюры как будто становится крепче, громче. — Каждый год люди праздновали сбор урожая и знали: солнце теперь низко, Даждьбог теперь старик и не может греть смертных как летом. Называли они его дед-Всевед и в день новолетья провожали его за тридевять земель. А каждую весну ждали его возвращения молодым и сильным. Переродившемся. Но в тот год что-то пошло не так, и люди не дождались весны…

Косте сложно следить за всем происходящим, но он пытается: помидоры нарезаются тонкими кружочками, как и огурцы. Капуста на глазах превращается в хрустящую соломку. Но главное колдовство происходит с кефиром: в плошку летят специи, мелко нарезанные чеснок и зелень.

— И пошла тогда Прародительница за тридевять земель искать деда-Всеведа. Мешали ей мороз и вьюга, но Прародительница была умна не по годам: оделась тепло и припасов с собой взяла в достатке. Звери помогли ей найти дорогу, деревья укрывали от дождя, птицы подсказали, как правильно завести разговор со стариком. И вот дошла Прародительница, и видит, лежит дед-Всевед, бел как снег и пошевелиться не может. Покинули деда силы. Бросилась к нему Прародительница и давай согревать, ноги-руки растирать, причитать и уговаривать, чтоб вернулся он к людям. А дед-Всевед ей на это: дуреха, есть, что в рот закинуть Даже маковая росинка подойдет. Но не было у Прародительницы маковой росинки. Она заглянула в суму, нашла недоеденный огурец, маленькую помидорку, чуть обветренный кусок мяса.

— Только не говори, что и лаваш… — бурчит под нос Костя, а у самого брови на лоб ползут. На разложенный лаваш целыми горстями укладывают овощи с мясом, все это добротно поливают соусом и начинают лаваш закатывать.
— Это же шау… — резкая боль в колене не дает договорить.
— Еще раз услышу, как ты пытаешься шаверму неправильно назвать — выгоню, — Лера возмущенно смотрит на друга.
— Да что не так-то — шипит Костя.
— В ритуале каждое слово важно!
— Знаю, не первак!
— Из-за твоего вот этого, как на Кавказе называют, ритуал не сработает. Все усилия зря, и нам всем потом мучиться. Тебе это надо
— Н-нет
— Никому не надо. Слушай лучше.

— Попробовал дед-Всевед кушанье, что для него Прародительница приготовила и моментально силой наполнился, помолодел. Соус по локтям тек и там, где на землю капли упали, весной появились подснежники. И вернулось тепло в наши земли. А Даждьбог настолько был поражен, что подарил Прародительнице силу магическую. И сказал, что у всех потомков эта сила будет, пока они ритуалы соблюдать не бросят. Так и повелось: каждый год мы собираем деду-Всеседу самую вкусную шаверму, и он возвращается могучий и приносит с собой весну, — улыбается баба Нюра и как в ладони хлопнет, а хлопок этот оглушительный, как раскат грома прямо на кухне. Свет в комнате будто кто-то выключает. Аромат яблок, корицы, тыквы перекрывает запах чеснока и жареного мяса, хоть и кажется, что это невозможно. Когда на кухне светлеет, Костя понимает почему: гигантская шаверма, собранная трудолюбивыми родственницами Леры пропала. И никто не испуган. Женщины улыбаются и поздравляют друг друга, прям как с Новым годом.
— А теперь давайте праздновать, — снова баба Нюра хлопает в ладоши и в одно мгновенье на столе появляются пироги и пирожки, напитки в кувшинах и цветы в вазах. — Надеюсь, понравится Всеведу угощение.

* * *
Костя не может усидеть на месте, то и дело теребит скатерть.
— Ну спрашивай давай, — снисходительно смеется Лера, а сама тянет себе в тарелку кусок тыквенного пирога.
— Шаверма Серьезно — Костя есть не может от перевозбуждения. Ему бы прямо сейчас бежать да записывать все услышанное, пока помнит.
— Ну ты же сам все видел, — жмет плечами подруга и набивает рот.
— Получается, что на осеннее равноденствие вы кормите древнего языческого бога шавухой
Лера чуть не давится от смеха и только отдышавшись кивает.

Атмосфера Нового года захватывает. Все шумно обсуждают прошедший год, играет музыка, только фейерверков за окном не хватает.

— А на весеннее — продолжает свой допрос Костя.
— А что в Питере весной едят — Лере слишком весело, чтобы отказать себе в удовольствии. Пусть друг отгадает. Она берет тарелку и относит ее к раковине. Там же и останавливается.
— Не-е-ет, — Косте, конечно, приходится идти следом.
— Ну нет так нет, — жмет плечами Лера и сдерживает улыбку.
— Корюшку
— Ага, — у Костика сейчас мозги вскипят. Он-то думает, что знает все.
— А на зимнее солнцестояние
— Сам догадаешься, — Лера оборачивается на бабушкин окрик. Кричит ей в ответ: «да он сам пристал» — и снова поворачивается к Косте.
— Что-то круглое Похожее на солнце Блины
— Ну это же не Масленица, — фыркает подруга.
— Не говори, что пышки, — его глаза становятся круглыми от догадки.
— Ладно, молчу, — кивает Лера и идет из кухни в коридор.
— Лера! Лера! — и Косте снова приходится догонять подругу.

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *