Лютня Мабона

Кошки, как и всегда, баловали её своей любовью. Небольшая трёхцветная кинулась в ноги, ластясь и пачкая шерстью подол мантии. Матёрый, видавший немало драк чёрный кот пересёк тропинку и подбежал с другой стороны. Шимона только дёрнула плечом: она устала верить в плохие приметы.

В день солнцестояния на базаре было людно. Верещали дети, грозно прикрикивали на них женщины. Последний урожай прошёл, зима уже топталась на пороге. Людям хотелось жизни, тепла и праздника. В ветвях пожелтевшего дуба протяжно каркнул ворон, Шимона, прекрасно понимая, что за этим последует, усмехнулась. Отошла к дальним прилавкам.

У края площади заискрился серебристый туман. Всколыхнулся, дёрнулся дважды и принял форму призрака. Никто не обратил на него внимания, никто кроме ведьмы его и не видел. Долговязый и растрёпанный, он сразу углядел в толпе подругу.
— Привет, Шим.

Ведьма едва кивнула, украдкой улыбнулась духу. Он заглянул в корзинку Шимоны, обнаружил там яблоки, муку, виноградную лозу и запечатанный глиняный кувшинчик. С вином, наверняка.
— Ты всё взяла — беззаботно поинтересовался призрак.
— Разумеется, — едва разжимая губы, процедила Шимона. — Проверять меня вздумал, Лайонел
— Да нет, чего ты! Переживаю о том, как пройдёт твой праздник, только и всего. Всё-таки, в вашей традиции Мабон всегда был… Ого, взгляни-ка!

Дух не договорил. Метнулся в сторону, к заваленному барахлом прилавку, а Шимона едва не столкнулась с шедшим ей навстречу белобрысым юношей. Коротко извинилась, отошла в сторону.
— Посмотри, Шим!

Из всего многообразия медной утвари, вязаной одежды и пустяковых украшений Лайонел уцепился за лютню. Лёгкая, светлого дерева, с тонкими, мерцающими струнами. Прищурившись, Шимона разглядела выбитые на деке руны.
— Ты только посмотри, какая! — призрак маячил у прилавка серебристой тенью, то и дело пытался коснуться лютни. Полупрозрачные пальцы проходили сквозь лакированное дерево. Лайонел отдёргивал руку, глухо ворчал и пробовал снова.
— Эй, хозяин, — Шимона, будто не замечая метаний друга, окликнула торговца. — Сколько хочешь за инструмент
— За лютню — мужчина нахмурился, смерил ведьму внимательным взглядом. Чёрная мантия, вздёрнутый носик, рыжая коса. Наконец сказал: — Тридцать пять.
— Сколько! — взвился Лайонел.
— По рукам, — спокойно согласилась Шимона. Сняла с пояса кошель и принялась пересчитывать монеты.
— Зачем, Шим — призрак метнулся к ней. — Дорогущая же, а ты ведь даже не играешь!

Ведьма не ответила. Отдала торговцу деньги, бережно взяла в руки лютню. Она в самом деле не представляла, как на ней играть. Но чувствовала в каждом прикосновении, видела в высеченных рунах, что инструмент когда-то принадлежал магу чуждой ей традиции. Солнечному магу.
— Зачем — повторил Лайонел, стоило им покинуть базар. На ведущей к лесу тропе было безлюдно.
— Для тебя. Переживаю о том, как пройдёт твой праздник, — она поймала взгляд призрака и с улыбкой договорила: — Только и всего.

* * *
Пламя свечей плясало у закрытых окон: нормальное дело, когда в доме находится дух. Шимона, уютно устроившись в кресле, низала жёлуди на вощёную нить. Лайонел, склонившись над лютней, снова и снова пытался коснуться её струн. Сохранённые призраком крупицы солнца немало ему помогали, и всё-таки…

Жёлудь со стуком упал на дощатый пол. Уронивший его ворон перескочил на спинку кресла, протяжно каркнул. Шимона раздражённо цокнула языком.
— Кыш! Ну-ка лети отсюда! Сдались тебе жёлуди, если ты их не ешь
— Ему нравится, как они падают.
— Ну разумеется, — фыркнула Шимона. — Твой фамильяр совершенно невыносим.
— По крайней мере, он не сидит всё время в сырой склянке, — машинально и явно привычно огрызнулся Лайонел.
— Теодору там комфортно!
— Теодор… идеальное имя для жабы, лучше и не придумаешь.
— Да, я знаю, спасибо.

Призрак проворчал что-то себе под нос и на этом и остановился. Вернулся к лютне: светлой, изящной и совершенно неприступной. Шимона воткнула иглу в потрёпанную подушечку, связала длинную нить в бусы. Прошла к алтарю, повесила их у сплетённой из виноградной лозы пентаграммы. Поправила пару свечей, передвинула кристалл цитрина и наконец удовлетворённо кивнула. Подняла с пола последний жёлудь.
— Ну Нужен он тебе — поинтересовалась ведьма, обращаясь к птице. Ворон коротко, презрительно каркнул и спрятал голову под крыло. — Разумеется.
— Может посадим — на мгновение оторвавшись от пристального созерцания струн, предложил Лайонел. — Дуб у дома всегда к добру.
— А думаешь взрастёт Там ведь…

Шимона поёжилась. За окном последние лучи закатного солнца подсвечивали алые кленовые листья. Было тихо и тревожно. Как будто нужно было лишь угадать момент, чтобы замолчать и почувствовать это. Среди стройных сосновых стволов ведьме мерещились неспокойные тени.
— У тебя лоза осталась — посерьёзнев, уточнил Лайонел.
— Да.
— Сплети-ка ещё оберегов, лишними не будут. Теперь с каждым днём будет всё темнее.
— Хорошо.

Зашипели фитили — Шимона зажгла ещё несколько свечей. Взяла из корзинки остатки лозы, присела на скамью рядом с Лайонелом. Плечом почувствовала лёгкое покалывание, как будто тепло, но больше ничего. Призрак раздражённо, ни на что уже не рассчитывая, дёрнул струну. Та издала обиженный, протяжный звук.
— О! Слышала!
— Слышала, — осторожно, будто боясь спугнуть, согласилась ведьма и наклонилась вперёд. — А ещё
— Сейчас-сейчас, — он неуверенно, не до конца ещё понимая, как правильно, коснулся струн. Домик Шимоны наполнился чистым, мягким звуком. Лайонел рассмеялся. — Отлично! Осталось вспомнить, как играть.
— Думаю, с этим у тебя проблем не будет, — улыбнулась ведьма и сплела лозу в первое кольцо.
— Пожалуй. А дуб… знаешь, давай всё-таки посадим
— С утра
— С утра!
— Договорились.

И если бы путник тем вечером заглянул в окно домика на опушке, он увидел бы связки трав под потолком, свечи и рыжую девушку с виноградной лозой. Увидел бы смутный, мужской силуэт рядом с ней, дремлющего на спинке кресла ворона и стопки книг на столе. И услышал бы живую, задорную песню светлой лютни.

Источник