Думай, Федя

– Работай, шайтан-машина, работай! – Арсений Петрович Сонный изо всех своих чахлых сил постукивал монитор рабочего компьютера, на котором белым по синему отображался безжалостный текст.
– Сеня, брат, – повернул голову к нему коллега, тучный и довольно пожилой, – хорош технику ломать!
– Ничего вы, Коля, не понимаете, – вежливости Арсения Петровича научила мама ещё в глубоком детстве. – Не важно, пузатое старьё, лучезарное или как его там, или новомодные плоские штуки: от хорошего тумака любая техника заводится.

На работе над Арсением Петровичем втайне хихикали. Мужчина вроде бы в летах, разумный, вот-вот до начальника отдела повысят за продуктивность, а у него на каждую мелочь – своя примета, своя народная мудрость. В ерунду верит, в общем, чего с него взять.
Компьютер тем временем явно одумался, монитор потемнел, моргнул и снова отобразил зелёные луга на фоне голубого неба. Безмятежность.

– Ну, милая, ну чего тебе стоит, не в службу, а в дружбу Ну не ленись, родная, я ж по-доброму прошу, – ласковые увещевания Арсения Петровича, на этот раз без похлопываний ладонью, были адресованы навороченной корпоративной кофемашине. Эта зараза сломалась уже почти неделю как, а работники сервиса всё никак не могли доехать и привести взбунтовавшуюся технику в порядок. – Мне всего лишь и нужно, что немного чёрного кофею от тебя получить, хорошая моя, изволь

Зиночка из бухгалтерии, что пробегала по пути к гендиру мимо помещения, отведённого под кафетерий, разве что у виска не покрутила: неужели совсем допёк квартальный отчёт Сонного, что тот кофемашину с человеком попутал

На обратной дороге Зиночку от столкновения с Арсением Петровичем спасла только присущая юности прыткость. Неприятно было бы спасать себя и кипенно-белую блузу от следов пролитого чёрного кофе из наполненной под самый край кружки.

– Ты, Федя, вот что учти, – напутствовал стажёра начальник отдела Сонный, – техника у нас тут своенравная, с характером. Но меня с таким ещё ребёнком малым матушка общий язык находить обучила, так я и горя не знаю. Запомни несколько простых правил, и будет тебе счастье. Доброе слово и кошке приятно, и «мышке». Работает – не лезь, оно и без тебя разберётся. Не хочешь по-хорошему, так будет по-плохому. И главное, если бьёшь, так отвешивай затрещину, как нерадивому ребёнку: с чувством, но не сильно. Тебе надо дать понять, кто тут главный. Тогда вся эта технологичная чудь тебя слушать будет. И нормально работать будет.
– Чудь – промямлил стажёр ошарашено.
– Верно, чудь. А ты что, в школе плохо учился Где это видано, чтобы вещь не могла определиться, то она или это Электрон тебе и частица, и волна, здравствуйте, – тут Арсений Петрович остановил нарастающую эмоциональность волевым усилием, и обычным уже тоном продолжил:
– Хотя не важно. Правила я тебе озвучил, следовать им или нет – дело твоё, – и добавил, скорее для себя, чем для выходящего из кабинета стажёра. – Не знали предки этих ваших электронов, а с вещами общий язык и без того находили.

Федя притворил за собой дверь, отошел к противоположной стене и плюхнулся на диванчик для посетителей. В памяти всплывали все моменты, когда отец «чинил» перебои телевещания лихой затрещиной да матерным словом. Феде было, о чём подумать.

Источник