Самый тёмный час

Самый тёмный час — перед рассветом. И я терпеливо жду. Часы дробятся на минуты, минуты — на секунды, секунды — на мгновения, а мгновения — на что-то ещё более мелкое, и так продолжается до бесконечности. Мой самый тёмный час длится вечно, а рассвет так и не приходит.

В прихожей слышны шаги. Каждый вжимает меня в кровать всё сильнее. Страх одурманивает, и я перестаю понимать, реально ли происходящее. Загорается свет, чья-то ледяная рука хватает меня за шею и вдавливает лицом в подушку. И я не могу вдохнуть, бью руками по жёсткой измятой постели, пропахшей мерзостью и болью, а что-то внутри клокочет и рвётся наружу. Моя свобода. Она заперта там, во мне. Прямо как я заперта здесь, в этой проклятой квартире, в которой когда-то мечтала жить вместе с тобой.

Потом рука отпускает меня, и я судорожно вдыхаю. Голова кружится, в ушах свистит. Свет выключается, комнату снова поглощает темнота.

Спустя бесконечность снова могу нормально дышать, а всё тело бьёт дрожь. И я не понимаю, было ли это на самом деле. Или мне опять «показалось», как ты любишь говорить

Кто-то из нас двоих точно сошёл с ума, но я не могу окончательно определиться, кто именно. Ты слишком убедителен, но и мои воспоминания чересчур яркие, чтобы быть ложью. Так и остаётся коротать часы, пытаясь осознать и отрефлексировать то ли события дня, то ли плоды сбрендившей фантазии.

Шаги давно стихли, и кажется, что теперь-то можно подняться, но я всё равно не буду. Мало ли, вдруг ты опять устраиваешь очередную «проверку на послушание». Когда-то ты так же запретил мне выходить из комнаты в наказание за очередную промашку, а я не вытерпела и решила попить чаю. Мне прилетело по лицу дверью. Несколько раз. Не уверена, твоей ли рукой была направлена эта дверь, но злое выражение твоего лица и кипящую в глазах ярость я не забуду никогда, даже если всё это — моя придумка.

Когда-то у нас всё было хорошо. Мимолётное счастье, обещания защиты, клятвы верности… Я была в белом платье, а на улице было так тепло. И все смотрели только на нас, а мы смеялись. Тогда я ещё умела смеяться, не оглядываясь на тебя в ожидании упрёков за слишком громкий голос или беспричинный смех. Теперь мой смех бывает разве что искусственным или истеричным.

Темнота душит и лезет в горло липкой жижей. Мне снова страшно, но к страху я уже привыкла. Сложно не привыкнуть к тому, что сопровождает каждый шаг и вздох. Иногда по вечерам я мечтаю умереть от разрыва сердца. Так будет проще, чем пытаться освободиться из этой паутины самой.

Когда там уже этот проклятый рассвет Почему мой самый тёмный час тянется неделями, месяцами, годами Почему день за днём я сижу в этой комнате, уставившись в окно или в книгу (обязательно одобренную тобой), ожидая, пока ты вернёшься с работы, недовольный и злой, и «поведёшь» меня на прогулку перед сном А потом молясь, чтобы ты устал и не потребовал уплаты супружеского долга.

Всё-таки хочется сходить в туалет, но нужно делать это тихо, чтобы ты вдруг не решил, что я хочу сбежать, или не захотел снова сорвать на мне гнев на неудавшуюся жизнь.

Поднимаюсь с кровати и осторожно двигаюсь к выходу из комнаты, аккуратно и чётко выбирая, куда наступать и чего касаться. Приоткрываю дверь, которую предварительно смазала украденным из кухни растительным маслом. Конечно, без разрешения, но мне нравится хранить этот маленький секрет.

Вроде тихо. Всё придётся делать в темноте и тишине, а потом с замирающим сердцем красться обратно, молясь, чтобы ты уже спал и не услышал.

В этот раз повезло, и я с бешено колотящимся сердцем возвращаюсь в мою мерзкую душную комнату. Снова ложусь на жёсткую кровать и отбрасываю подушку подальше: противно вспоминать ощущение, когда в неё тычут лицом, заставляя задыхаться и готовиться к смерти.

Ворочаюсь бесконечное количество времени. Не могу уснуть, так я тебя ненавижу. Тебя, себя и всю нашу жизнь от самого дня встречи. И всё длится, длится проклятый самый тёмный час…

Так когда там уже этот чёртов рассвет

Источник