Вы должны вернуть книгу.

Бросаю трубку. Да, месяц уже прошел, и я давно должен был прочитать. Но жизнь меня не очень любит.

С трудом переворачиваю последние страницы. Они склеились, слов в правом нижнем углу почти не разобрать. Читаю через силу, сквозь красное. Читаю потому, что люблю это.

На меня странно как-то смотрят пассажиры метро. Лица их, повседневные, усталые, расплывшиеся их лица кривятся, в глазах появляется недоумение и непонимание.

Вероятно, я выделяюсь из толпы: в моих руках книга, и одет я совсем не-зимнему. В этом, видимо, причина. Да. На мне легкое пальто.

А что книга А книга совершенно нормальная. Там не на что смотреть.

Мягкая обложка. Пожелтевшие листы. Неразборчивые рисунки, от которых так радуется сердце. В книгах моего детства тоже были картинки. Я любил их.

А сейчас буквы, буквы, буквы. Стены текста, которые я штурмую. Стены, неровно залитые краской.

Наверное, на меня в библиотеке будут кричать. Я брал книгу не в таком состоянии. Испортил ее теперь, и мне будет, наверное, стыдно. Уже вижу лицо той старой женщины за блестящим столом. Разочарованное, недовольное лицо.

Она каждый день звонит мне, и я слышу:

Вы должны вернуть книгу.

Хорошо, я верну. Только дайте, прошу, прочесть до конца. Ведь каждая книга должна быть прочитана насквозь. Полностью…

Я много книг прочел. Эта ничем не хуже и не лучше других. Одна из сотен. Мне, если честно, не очень интересно, что будет в конце. Я уже догадываюсь. У меня большой опыт.

Читаю я потому, что должен. Мне говорил отец: читай, пока не болят глаза. А я читал и тогда, когда глаза начинали болеть.

Теперь я плохо вижу. Но очки мои неделю назад сломались. Там много чего сломалось, неделю назад. Но книга цела. Пусть и немного испачкалась…

Я перевернул страницу и понял вдруг, что осталось всего три листа. В правом нижнем углу там и вовсе ничего нельзя было разобрать, и я, с книгой у самых глаз, потому что зрение не позволяет иначе я пытаюсь догадаться, что же там за двадцать одну двух третьих строк произошло.

Острым битым стеклом в мозг впивается:

Вы должны вернуть книгу.

Осталось ведь три листа. Значит, я прямо сейчас загляну в библиотеку.

Выхожу из вагона, обнимая книгу, как некогда обнимал любое свое произведение искусства. Провожу книгу сквозь толпу, закрывая собой, расталкивая людей. Как проводил когда-то ее. Но ты, книга из библиотеки ты не она. Я должен прочесть тебя до конца. До конца, а не так, как неделю назад на самом интересном месте.

Эскалатор. Стою и читаю. Два листа. Лист.

Последние слова то, что я люблю. То, что любит любой автор и читатель. В последних словах книги гений, чистая природная энергия.

В последних словах человека бред. Я знаю. Проверял неделю назад.

Кажется, она планировала купить крабовые палочки. Забавно.

Ладно. К черту.

Я должен вернуть книгу.

Выхожу на улицу. С расстегнутым пальто, ловя взгляды счастливых, простых, бытовых людей. С книгой в руках. Иду вперед, подобно атомному ледоколу. Чух, чух. Поехал.

Да.

На ходу вгрызаюсь в последнее предложение, которое, к счастью, не под красным углом. Смотрю на год, написанный под последним абзацем. Ага, это написали давно. Получается, люди с того времени совсем не изменились.

Мне стало интересно, изменился ли я неделю назад, в тот день, когда одна из книг моих вдруг захлопнулась, другая испачкалась.

Здание библиотеки.

Знаете, даже если сжечь книгу, мы сможем ее прочесть. Много одинаковых книг в разных библиотеках. Потеряешь, вырвешь страницу, ну и ладно. Не беда. Рукописи не горят.

Жаль, что с людьми это не работает.

Второй этаж. Скрип половиц, запах плесени, книг, тепла и пыли, запах, который так не похож на повседневные человеческие.

В моей книге смешалось живое и бумажное. Думаю, она уникальна.

Говорю, не как всегда. Сегодня громко, торжественно и гордо:

Я должен вернуть книгу.

Старуха за блестящим столом поднимает свой бледный взгляд с документов. Смотрит на меня, на мои растрепанные волосы, на мое драное, местами красное пальто, на книгу у меня в руках.

Я прочитал до конца. Мне понравилось.
У вас все хорошо, молодой человек

Раздражает меня ее взгляд, непонимающий, суровый, жесткий.

Сгинаюсь почти пополам, потому что высок, и, глядя ей в глаза, говорю впервые за долгое время честно:

У меня все отвратительно.

Выхожу прочь. Снова мимо полок, по скрипящим лестницам. Я слышу, как за моей спиной кто-то в ужасе вскрикивает: открыли книгу.

Чего кричать

А ведь нижний правый угол весь бордовый, весь грязно-красный от крови…

Крови той книги, что я не прочел.

По широкой дороге иду на красный. Помню, как наше такси перевернуло, потому что кто-то глупый выехал на красный. И мы как-то неудачно ударились…

Хорошо мне! Я только ушибся. Но бедная, бедная моя книга, которую я так любил читать, и не прочел до конца она не выдержала столкновения.

Кровь из ее тела пролилась на страницы той книги, что я взял в библиотеке. В тот момент мне показалось, что я потерял все.

Да нет же, не все. Я иду по дороге, иду на красный, и машины тормозят. Мне кричат, на меня ругаются, и в силу своей природной робости я бы раньше точно стыдился, но не сейчас.

Сейчас я дочитал последнюю книгу.

У меня болят глаза. У меня болит сердце.

Но перехожу дорогу, да, каким-то чудом перехожу ее и добираюсь до родного подъезда.

Отбрасываю газеты, что лежат в почтовых ящиках. Отбрасываю соседку, что стоит со своей дряной собачкой на руках и говорит, что сожалеет.

Я срываю объявления, и не держу двери лифта, когда ко мне, в кабину, спешит смутно похожая на умершую неделю назад.

Я не обращаю внимание на квитанции у своей двери, и на мать, которая что-то щебечет, зачем-то утешает.

Я гоню прочь людей и буквы. Падаю на старый диван и закрываю глаза, стараясь забыть сюжеты, которые не прочел до конца, и которые никогда уже не прочту.

Хватит.

Я устал читать.

Автор: Чай
Группа автора: Проигрыватель

Источник