Истории из жизни реальных людей
– Это уже пятый – деловито спросил Соня, ощупывая шершавую, будто бы обгоревшую стену, оставшуюся от некогда большого дома голубого цвета.
– Шестой, – поправила его Ксеня, стажерка, почесывая метку на тыльной стороне ладони. Место происшествия было свежим, и маленький кошмар, гнездящийся на ее коже, нервничал, ворочаясь и шевеля ногами-ресничками. – До этого был сказочный олень – от него, э, нога осталась. Перед этим целая улица недалеко от проспекта. А еще два человека и…
– Да-да, прекрати, – отмахнулся наставник, стискивая переносицу, словно у него вдруг сильно разболелась голова, и измученно вздохнул. – Напомни лучше, почему мы вообще этим занимаемся Отдел расследований во сне спит что ли
– Те двое и были из отдела расследований, – терпеливо напомнила Ксеня. – Дрема говорит, что ушли и пропали.
– Кучка бесполезных грёзильщиков, – проворчал мужчина.
Он засунул руки в карманы сине-серого плаща и лениво, без злобы пнул остаток стены, на котором еще читались следы голубой краски. Стена накренилась, отчаянно треща, и рухнула, подняв клубы мерцающей пыли. Стажерка закашлялась, прикрывая рот варил – робко спросила Ксеня, уставившись на белый стакан из крошечной кофейни, запрятанной в глубине министерского метро. – Ну, то есть, не оленя – его похоже вообще ничего уже не спасет, – девушка опять поморщилась, вспомнив покрытое ярко-красной шерстью бедро и золотое копытце в следах черной копоти. – А наших
– Ты, девочка, порой такие вопросы задаешь – удивляюсь, как право и лево умудряешься не путать, – в привычной манере отозвался Соня. – Если бы их переварили вместе с сущностью, то тела бы уже довезли до министерского морга. К тому же ребята из отдела расследований – при всей их некомпетентности, – не зеленые юнцы. Плотность удержат. Правда, – он сделал медленный глоток из своего большого стакана и одобрительно цокнул языком, – вопрос – как долго
Ксеня снова потерла зудящую метку. Маленький ромбовидный глаз время от времени моргал, его узкий «зрачок» двигался вслед за поворотами ее головы, вселяя чувство легкой, почти неощутимой тревоги. В министерстве говорили, что подобное ощущение должно тонизировать сноходца, держать его в боевой готовности, а также напоминать, что все происходящее – сон. Но Ксеня все равно предпочла бы двигаться без подобного «напоминания». Тем более, что кошмар – даже столь крохотный, – оставался кошмаром. Таким же, как тот, по следам которого они шли.
Девушка взболтала остатки горько-сладкого напитка на дне стакана и бросила его в ближайшую урну, материализовавшуюся буквально в тот момент, когда Ксеня занесла руку.
– Чего так – поинтересовался наставник.
– Противно.
Они поднялись по лестнице, ведущей из метро, и очутились на крыше высотки. Небо по-прежнему не радовало красками, укрывая вид водяной взвесью. Ксеня поискала зонт, но тот пропал без следа: пришлось повыше натягивать воротник и смахивать с лица вмиг потяжелевшую челку. Соня остановился на краю, рассматривая протянувшийся под ногами лабиринт серых улочек, и жестом подозвал стажерку.
– Видишь что-нибудь – спросил он, сминая опустевший стакан.
Девушка напрягла зрение, скользя взглядом по переплетениям одинаковых с виду темных линий. Дальше-дальше-дальше. Разнообразные в обычное время крыши вдруг стали похожи друг на друга, точно множество близнецов. Ксеня тщетно пыталась выискать среди них что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее прожорливый кошмар, и уже почти отчаялась, когда тыльную сторону ладони вдруг пронзила резкая, похожая на укус насекомого, боль.
– Ай! – девушка дернулась и подняла руку к лицу, сердито глядя на отчаянно трепещущий рисунок глаза. – Ты!.. Ты! Совсем оборзел! Будешь кусаться, сам знаешь, кому я тебя скормлю, ужас ты!..
– Тише, – Соня вскинул брови, – не кричи на него, он просто напугался, – мужчина приблизился к ней и склонился над моргающей меткой. – Куда ты смотрела сейчас
– Э Ну, туда, вроде, – Ксеня ткнула пальцем в сторону, где высилось здание, чем-то похожее и на часовую башню, и на готическую церквушку. – Ай-ай!
Кошмарик снова ее укусил.
– Поглядите-ка, кто у нас боится больших и страшных обжор, – хмыкнул наставник, накрывая рисунок ладонью, и осторожно, большим пальцем погладил метку по ресничкам, заворковал. – Не тревожься, кроха, пока твоя хозяйка не умрет, тебя тоже никто не тронет…
Ксеня поджала губы, чувствуя себя донельзя странно: Соня редко удосуживался и одно доброе слово в ее адрес отвесить, а тут принялся гладить и успокаивать маленькую кусачую тварь. Тем более, что кошмарик все еще оставался на ее руке, поэтому девушка прекрасно ощущала прикосновение ткани перчаток к своей коже и невесомое тепло, идущее от ладони наставника.
– Ну-у так.. Вы там закончили – кашлянув, спросила она, когда метка перестала жечь и немного успокоилась, превратившись в рисунок наполовину прикрытого глаза.
– Закончили, – Соня раздраженно вздохнул и выпрямился. – Идем к башне. Сдается мне, наш кошмар ошивается в той стороне.
Мужчина взглядом измерил расстояние между крышами и повернулся к подопечной.
– Ты уже научилась прыгать, или все еще падаешь
– Иногда падаю, – нехотя призналась Ксеня, – н-но не просыпаюсь! И по земле двигаюсь очень быстр-а-а!..
Не тратя время на дальнейшие разговоры, наставник цапнул ее за воротник и с силой оттолкнулся от края крыши, совершив затяжной прыжок. Последующее было лишь делом техники: снижаясь, Соня легко отталкивался от ближайшей крыши, балкона, шпиля, фонарного столба и вновь взмывал над улицами-сновидениями.
Девушка болталась за ним, точно воздушный шар на веревочке. Очень сердитый воздушный шар.
В конце-концов, мужчина отпустил ее так неожиданно, что Ксеня, на мгновение забывшись, полетела кубарем и чуть не вылетела из пространства сна, лишь в последний момент умудрившись зацепиться за бортик.
– Ты потеряла бдительность, – Соня невесомо опустился на широкий карниз, странно опоясывающий башню.
– Да я!.. Да ты!.. – чуть не задохнулась от возмущения стажерка, вскакивая.
– Тихо, – наставник бесцеремонно прикрыл ей рот и дернул подбородком, указывая вниз. – Посмотри лучше.
Ксеня свирепо нахмурилась, но послушно замолчала и приблизилась к краю карниза, уже слыша неприятный, жадный хруст.
– Ой, – пискнула девушка, невольно отшатываясь.
Внизу, обвив подножие башни своим массивным телом, орудовала… змея. Хотя, вернее было назвать ее черной миногой – громадная жирная тварь с круглым зубастым ртом – и не одним! – грызла кусок сновидения, который не крошился, а таял в воздухе, издавая, впрочем, тот самый характерный хруст.
Метка на руке вновь забеспокоилась, но кусаться не стала.
– И что мы будем делать – сглотнув, спросила Ксеня и, набравшись смелости, вновь взглянула на разожравшийся кошмар. Тот, кажется, только увеличился в размерах.
– Как и всегда, девчонка, – Соня вздохнул. – Постараемся не стать плотной закуской. За мной.
Он шагнул вперед и рухнул с карниза прямиком в одну из распахнутых зубастых пастей. Клац! И наставник пропал.
Ксеня, несколько раз глубоко вдохнув, шагнула за ним. Ветер засвистел в ушах, встрепав и без того лохматые волосы, но ближе к земле ее падение замедлилось, смягчилось, и в утыканную треугольными зубами дыру девушка опустилась мягко, стараясь не зацепиться краями плаща. Впрочем, в следующую секунду гравитация вернулась, а Ксеня ухнула вниз по черному тесному тоннелю: холодному, влажному и воняющему. На мгновение ее охватил инстинктивный, животный ужас, присущий любому живому существу, которое проглатывали заживо, пусть и во сне.
– А-а-а-а!
Шлеп!
А затем она больно ударилась копчиком, очутившись на земле. Вокруг царила та особая, присущая некоторым кошмарам темнота, тяжелым грузом легшая на веки. Ксеня похлопала себя по щекам, сгоняя морок – глазам стало легче, но мрак не развеялся.
– Соня – позвала девушка, поднявшись. – Соня-а-а – она набрала в грудь побольше воздуха. –Наста-а-авник
– Прекрати так меня называть, – вздохнули где-то неподалеку. – Лучше сюда иди, – голос ненадолго прервался, а затем раздался чуть дальше. – Я их нашел.
– А «сюда» это куда – поинтересовалась Ксеня и прошлась, ритмично стуча кулаком по карману.
– «Сюда» это ко мне! – раздраженно отозвался мужчина. – Шустрее, девчонка, они не очень хорошо выглядят.
Пальцы девушки к тому моменту, наконец, нащупали приятную на ощупь, шершавую и холодную рукоять фонарика. Ксеня выставила его перед собой на манер двуручного меча и громко клацнула кнопкой переключения. Теплый желтый свет прорезал темноту на три метра вперед, но дальше не распространился, завязнув в более густом мраке. Ну, пока и это было неплохо.
Размахивая фонариком из стороны в сторону, девушка отбивала наплывавшие со всех сторон щупальца тьмы, стараясь, при этом, прислушиваться к бурчанию Сони, представляя, что звук его голоса – это сирена старого ворчливого маяка, а она – корабль, ищущий путь к берегу.
– Вот вы где! – воскликнула она, выхватив лучом фигуру наставника, склонившегося над двумя лежащими сноходцами в министерской форме, но тут же забеспокоилась, разглядев лица коллег. – Чего это с ними
– Сходят с ума от ужаса, – Соня неожиданно мягко похлопал ближайшего сноходца по щеке, но тот не отозвался, беспомощно и слепо шаря перед собой обезумевшим взглядом. Из широко распахнутых, остекленевших глаз безостановочно текли слезы, губы беззвучно шевелились. – В себя не придут. Придется разбудить.
Ксеня невольно поморщилась, понимая, что старший имеет в виду под «придется разбудить».
– Повысь плотность, – распорядился мужчина, стягивая перчатки и присаживаясь рядом с первым сноходцем.
Девушка поспешно присела рядом, положив ладонь на грудь несчастного, и сосредоточилась.
– Ты спишь, – пробормотала она успокаивающе, чувствуя, как тело под ее рукой становится все более ощутимым, реальным, наливается материальностью, разрывая связи с кошмаром. – Пусть тебе сейчас кажется, что это не так, но ты…
Хруст.
– … спишь, – закончила Ксеня, выдыхая. – Мы должны будем извиниться перед отделом расследований, – недовольно косясь на Соню, заметила она и, когда тело сноходца растворилось, пересела к следующему.
– Зачем – наставник снова аккуратно взял голову министерского сотрудника в ладони, нащупал позвонки. – Мы их спасаем.
– Знаешь, проснуться от того, что тебе свернули шею – не самый приятный опыт.
Хруст.
– Но и не самая большая цена за благополучное пробуждение, – Соня оттряхнул руки и натянул перчатки, деловито осматриваясь. Вокруг по-прежнему царила темнота, но Ксеня знала, что для наставника это не проблема. – Вот, – он поднял фонарик, повертел его в руках и протянул девушке, – заложников мы вытащили, теперь дело за малым. Справишься
Ксеня решительно кивнула, принимая фонарик, развернулась и направила его вперед, концентрируясь.
Кошмары, если их не бояться, по сути, все те же сновидения. А сновидениями можно управлять.
Теплый мягкий свет потяжелел, поплыл, исказился, изгибаясь золотой змеей. Девушка сосредоточилась еще сильнее, пальцем нащупывая на фонарике зубчатое колесо, и провернула его. Свет стал сильнее, массивнее, из тонкого ручейка превращаясь в сильный, бьющий фонтаном поток, который затоплял окружающее их пространство, выхватывая у темноты сокрытые в кошмаре обрывки чужих грез. Ксеня провернулась на каблуках, заливая нутро кошмара чистым, слепящим светом. Ярче-ярче-ярче! Пока не…
– Все, – тяжелая ладонь наставника легла ей на плечо, останавливая. – Хватит. Ты молодец.
Ксеня яростно заморгала, унимая пляшущие в глазах пятна, и осмотрелась. Те же серые улочки, та же наполовину исчезнувшая башня. Теперь ее основание держалось лишь на трех стенах, но зданию это, впрочем, никак не мешало. Внутри строения колосилась неожиданно сочная зеленая трава.
Кошмара нигде не было.
Фонарик брякнулся о землю и погас, к счастью. Таким яростным светом в пространстве обычного сновидения можно было ненароком что-нибудь и поджечь. Девушка пошатнулась, потирая лоб, но не упала – наставник подхватил ее под локоть и удержал.
– Дело закрыто, – удовлетворенно хмыкнул мужчина, вдыхая полной грудью все такой же сырой воздух. Мимо них проехала машина, за рулем которой сидел побелевший от страха подросток. – Отчетность подготовишь сегодня вечером, но вообще попробуй скинуть это на отдел расследований – они нам теперь должны, – Соня прищурился, сверяясь с часами. – Пора просыпаться.
Ксеня сморщила нос – ей хотелось еще немного побродить по серым улочкам, а не вставать, чтобы делать дурацкий отчет, – но сдалась.
И открыла глаза.