Прыгун

Мутно-чёрная рябь отсвечивает разноцветными бликами. Переливается, поблёскивая, завораживает и манит. Слабый ветерок робко трогает мои волосы, теребит незаправленный край рубашки, гладит разгорячённые щёки. Я благодарен ему за эти прикосновения. Возможно, они последние в моей жизни.

Я стою на парапете и смотрю вниз. Сжатая пружина в груди давит на рёбра и, пытаясь прорваться наружу, расцарапывает внутренности. В горле комом застыла горечь, в глазах — сухой жар.
Я стою так уже пятнадцать минут, не решаясь сделать единственный шаг.

— Эй, — вдруг слышится справа.
Оборачиваюсь и сразу щурюсь — яркий свет фонаря слепит, превращая собеседника в безликий силуэт.
— Погоди, не спеши, — говорит он, примирительно поднимая руки. — Не обязательно это делать.
Опускаю голову, вглядываясь в черноту. Она волнуется. Тянет. Зовёт.
— Нет, — качаю головой. — Обязательно. Другого выхода нет.
— Всегда есть другой выход, — гнёт своё невидимый собеседник, словно не понимая, что невозможно верить тому, кого ты даже не видишь. — Ну же. Слезай!

Я упрямо машу головой.
Словно в поддержку, ладонь сжимают тонкие пальцы.
Лика.

Осторожно, будто неловкое движение может нарушить хрупкое равновесие, поворачиваю голову. Она смотрит в упор, не отрываясь. Огромные зрачки заполняют радужку, зубы впиваются в нижнюю губу. Та уже побелела, вот-вот пойдёт кровь, но Лика этого не замечает, застыв манекеном над тяжёлой волнующейся чернотой, от которой нас с ней обоих отделяет лишь шаг.

Этот шаг мы давно решили сделать вдвоём.

Краем глаза замечаю, что вокруг собирается народ. Люди галдят, как голодные чайки, отговаривают, приводят какие-то нелепые аргументы, некоторые особо настойчивые даже дергают за рукав. Я их не слушаю. Я вижу только огромные, чёрные, как гладь внизу, глаза Лики, и память услужливо отматывает назад клубок событий до дня нашего знакомства.

В тот судьбоносный день шёл дождь. Я хорошо это помню, потому что, ворвавшись в аудиторию, она по-птичьи встряхнулась, рассеивая вокруг себя холодные брызги. А я недовольно подумал, что моей, и без того не блещущей успеваемостью, группе как раз не хватало этой мокрой курицы, что способна забыть о мембране в такую погоду.

Пожалуй, это была самая большая ошибка в моей жизни.

«Курица» уверенно повела моих бестолочей за собой к тем самым знаниям, к которым я безуспешно пытался тащить их, едва ли не волоком, а всё, чего смог добиться — вялой зубрёжки и почти нулевого понимания структуры материи. В отличие от них, Лике всё давалось легко, она фонтанировала идеями, не стесняясь высказывать их вслух. Большинство, конечно, были полнейшей чепухой, но некоторые имели неплохой шанс завершиться успехом. Её энергии хватало на всех, и студенты, сами того не замечая, тянулись за ней, словно дети за дудочкой крысолова. Она заворожила их, заворожила весь ректорат академии. Заворожила меня. Иначе, как помутнением, я не мог объяснить того, что произошло в дальнейшем.

Того, что происходит прямо сейчас.

Сладкое ощущение надвигающегося безумия охватывает меня целиком. Как в детстве, когда ещё не научился просчитывать вероятные последствия событий и потому знаешь, что никогда не умрёшь.

Зрачки Лики вспыхивают, словно у кошки, отражая свет галогенового фонаря. Губы растягиваются улыбкой. Она медленно кивает, крепче сжимая мои пальцы, и толпа стихает, как по команде. Только где-то за спиной раздаются щелчки вошедших в моду ретро-фотоаппаратов.

«Интересно, где мы всплывём — в такт щелчкам вспыхивают в голове искры-мысли. — И в каком виде Да и всплывём ли вообще»

Вдруг становится страшно, будто до этого момента я вообще не соображал, что творю. Но назад дороги нет. Не было и не будет. Никогда я не поворачивал обратно, и сейчас не сверну.

Только страшно-то как, кто бы знал…

Позволяю ужасу на мгновение заполнить меня до краёв, визжу где-то внутри, как ребёнок, ругаюсь такими словами, каких в жизни не произнёс бы вслух.

Да будь проклят тот грёбаный день, когда я раззявил свою хвастливую пасть и пообещал войти со студентом в созданный им портал, если тот будет стабилен в течение получаса!!! Что такое, по сути, паршивые полчаса! Херня на постном масле, как говаривала моя бабушка, и больше ничего! Но я ведь точно знал, что ни один из моих оболтусов не способен на дипломный проект такого масштаба! Почему, почему-у-у я не предугадал появление в группе этой взбалмошной су… сумасшедшей заучки, сыплющей терминами и идеями! Что ж, не предугадал, не потрудился просчитать ближайшие вероятностные круги — туда тебе, идиоту, и дорога!

…ну а может, всё-таки, выплывем В конце концов, она талантливейшая из начинающих творцов академии…

Делаю глубокий вдох, сам сжимаю ставшие вдруг ледяными пальцы талантливейшего из творцов.

И шагаю вперёд

Источник