Парень и море

Джип бросало на разъезженной дороге.
– Стой! Стой! – закричали рядом. Водитель Че, неопытный и необстрелянный, дернулся и, вывернув руль, притормозил. Че мимоходом пожалел, что сам не сел за руль. Это была ошибка. Американский «джип» развернулся мордой к обочине, Че едва не выбросило на лобовое стекло.

«Вперед!» – хотел он сказать водителю, но понял, что уже поздно.
Их окружили оборванные, опустившиеся люди. Грязная военная форма, засаленные волосы и бороды. В руках винтовки. Барбудос, видимо, из местных сил самообороны.

У одного из солдат на подбородок текла слюна, он этого не замечал.
«Когда они успели превратиться в скотов – подумал Че. – Как мало человеку нужно времени, чтобы запустить себя. Даже после высадки с «Гранма», в зарослях сахарного тростника, в болотах, когда повстанцев преследовали все и вся, мы выглядели лучше. Потому что собранность – она не в одежде. Она в лице». В этих лицах вокруг не было воли. Зато было что-то другое, жестокое и звериное.

– Кто такой – грубо спросил один из них.
– Министр финансов, – сказал Че, и солдаты расхохотались. Поразительно. Люди всегда смеются, когда им говорят правду.

Солдат поднял винтовку и выстрелил в голову водителю. Б-бух. Короткий резкий звук. Че забрызгало кровью. В следующее мгновение солдат перевел винтовку на Че, нажал на спуск… Бух! Левую руку Че обожгло.

Щелк. Пусто. Солдат с недоумением оглядел оружие. Патроны кончились, понял Че. В следующее мгновение он вывалился на дорогу с другой стороны машины, расстегнул кобуру…

Солдат потряс винтовку, словно это могло вернуть патроны обратно.
Че вытащил пистолет, взвел курок. Выпрямился, вскинул пистолет.
Солдат смотрел на Че. Он остался один, его товарищи убегали, побросав винтовки. Че видел вдалеке их грязные спины.

Солдат зарычал, оскалив зубы. В глазах его уже не было ничего человеческого – кроме разве что странного недоумения. Словно он сам не понимает, зачем это делает.

Теперь он больше всего напоминал обезьяну – из тех, что Че видел в окрестностях Гаваны. Целые стаи появились на улицах города. Обезьяны были грязные, запаршивевшие, изуродованные, с выбитыми глазами. Агрессивные. Истошно орали и нападали на людей.

Солдат наклонил голову, полез через машину.
Че хладнокровно прицелился и нажал на спуск. Раз, другой. Рука дернулась, в ладонь толкнулась отдача. Солдат остановился. Упал.

* * *
К рассвету он добрался до океана.
Гигантский силуэт, тонущий головой в облаках и тумане, надвигался на Остров Свободы.

Че поднес здоровой рукой бинокль к глазам.
Дорога. Перевернутые машины, тела людей. Многих убили свои же близкие. Что-то овладевало людьми, что-то жуткое и первобытное… и оно было гораздо древнее, чем кто-то мог себе представить. Даже он, Че, образованный человек. Одно было ясно: Куба погибала. А вместе с ней – весь мир.

Че огляделся. Никого, все бежали. Эх вы, барбудос. Эх вы, солдаты свободы.

Пушка на обочине. 76-мм советская пехотная пушка. Че Гевара опустил бинокль, вынул из кобуры пистолет, пошел к ней. Расчет бежал, оставив дело на полпути. Похоже, из орудия собирались стрелять. Его установили на сошки, закрепили, развернули в сторону океана. Зарядный ящик стоял раскрытый, снаряды поблескивали желтым металлом, словно спрашивали…
«Человек ты или нет» А, Эрнесто! Боль в раненой руке стала невыносимой.

– Команданте – Че резко повернулся. Голова на мгновение закружилась. Перед ним стоял мальчишка, чумазый, лет восьми.
– Че! – глаза мальчишки загорелись. – Это вы
Глаза у него было совершенно нормальные. Значит, на него «зов» чудовища не действовал.
– Как тебя зовут – спросил Че.
– Паоло.
Че кивнул.
– Помоги мне, Паулито.

Рука висела как плеть. Похоже, рана серьезнее, чем он думал. Он здоровой рукой подтащил снаряд к пушке. Мальчишка помог, придержал снаряд. Как тут… черт. Вот так, конечно. Рукоять вверх… открыть замок… вставить снаряд… Че рывком дослал снаряд, закрыл замок. Прислонился лбом к металлу, чтобы отдышаться. Во рту – вкус мокрой тряпки и железа.

Что дальше Прицелиться. Так, взять шнур.
– Отойди назад, Паулито, — приказал Че.
Земля содрогнулась. Че снова посмотрел туда, вдаль, где в тумане над океаном шел Он.

– Огонь! – Че присел и дернул шнур. Рывок болью отозвался в раненой руке.
Пушка дернулась. Б-бух! Вспышка резкая, словно черно-белый снимок. Снаряд ушел туда, в высоту. Смотри внимательнее, Че. Смотри.

Маленький белый разрыв. Не потерять, подумал он. Сделать поправку. Черт, почему я не учился на артиллериста Как бы это сейчас пригодилось.
Чудовище словно не заметило удара снаряда.

Рычаг вверх, открыть казенную часть… Раз! Раскаленная гильза вылетела на землю. Резкий, вонючий запах артиллерийского пороха почти перекрыл вонь водорослей… и этот… з-з-з… Если бы мог, Че заткнул бы уши. Опять началось… Этот звук, сводящий людей с ума.
Это все он, все этот каброн. Этот осьминогоподобный козел.

Че задыхался. Влажный воздух, наполненный ароматами болота и сырости. Дышать… моя астма… Гевара схватился за горло. Воздух застрял в груди мокрой операционной ватой. Где ингалятор!

Воздуха не было. Тело Че обмякло – его надежное тело, носившее своего хозяина все дни в зарослях тростника, в горах, среди лихорадки и испарений. Кровь промочила штанину, в ботинке уже мокро.

– Че – спросили его.
Он поднял голову и понял, что сидит на земле. Мальчишка смотрел на него с любопытством. Смешно. Из всех бойцов Че только он и не сбежал. Настоящий революционный барбудо, «бородач», у которого и борода-то еще не растет.
Паоло протянул руку и взял из его ладони пусковой шнур.

Че откинулся на спину. Выдохнул. Хорошо. Когда умирает один революционер, на его место встает другой. Когда умирает… один настоящий… человек… на его место встает… другой настоящий человек. Это закон природы. И никакому многорукому богу этого не изменить.

Перед глазами Че плыли черные пятна. Опять мелькнуло видение: город, преломленный в тысячах кривых зеркал, чудовищный, неправильный… зеленая слизь стекает по стенам…

Че усилием воли вернул себя обратно. Паоло, открыв рот, смотрел на него. Эх, ты.
– Стреляй, мальчик, не бойся, – сказал Че. Паоло помедлил и кивнул.
Б-бух. Пушка подскочила и откатилась назад.

Темная волна захлестнула Эрнесто Гевару де ла Серна, больше известного как «Че». И все перестало существовать.

Но пока билось сердце, он еще слышал, как снаряд ударил чудовищное порождение мрака, и тот вдруг закричал – то ли от боли, то ли от ярости.

Когда Паоло повернулся, Че был уже мертв. На лице команданте застыла улыбка. Мальчик замер на мгновение. Затем наклонился и вытащил следующий снаряд из ящика.

===
Эрнесто Че Гевара, 1959 год.

Источник