Быть котом

Белая кошка, гроза горных козлов и юрких птиц, лежит головой на коленях у вихрастого парня, а в горле ее грохочет водопад. Серые разводы шерсти рябят под человечьими пальцами, шелковятся на свету. Кошка никогда не грелась у очага, не принимала ласки двуногого врага, но сейчас она выглядит совершенно спокойной. Словно проводит время с собратом.

Человек свой. У него такие же глубоко-синие глаза.

Вьючная лошадь со всем скарбом осталась у друзей, в один миг обратившихся врагами, нехитрый припас давно съеден, а казавшаяся крепкой кожа сапог понемногу начинает протираться. Горы вгрызаются в кости ветром и холодом, режут разреженным воздухом легкие, воют по ночам волчьим голодом. Кэци, впрочем, рад, что они пока оставляют ему жизнь. Пока есть она — все еще можно исправить. Хотя чем дальше, тем меньше ему в это верится.

Еще месяц назад он был молодым наследником обширного состояния, аристократом не самого низкого ранга. Но одно слово — «оборотень», изменило все. Голословное обвинение — посмеялся сперва Кэци, однако храмовое освященное серебро обожгло его и вынудило бежать. Спасать свою жизнь, следуя тропами сгинувшего в горах прадеда и задумываясь — а не был ли тот перевертышем, избежавшим огня, но обрекшим на него своих потомков

Кэци не знает даже, в какое животное способен оборачиваться — не пробовал, не подозревал за собой таких способностей. А как открылась правда, то решил, что сохранит в себе человека, не уступит простым и ясным чувствам зверя. Во что бы то ни стало. Смешно! Смешно, насколько поколебали эту уверенность голод и вечный страх, разрывающий голову груз мечущихся и бессмысленных мыслей.

Снежный призрак, примостившийся на его коленях, широко зевает, и Кэци неожиданно проникается к кошке завистью. У нее теплая шубка и острые когти, чуткий нюх и потрясающее умение скрываться от чужих глаз. А ещё — подлинная свобода, от условностей и ограничений, от предрассудков и зависти.

Почему она вдруг вышла к нему, не выказав никакой опаски, естественной дикому зверю
— Ты, часом, сама не оборотень — тихо и нервно смеется он, забираясь пальцами в мягкую шерстку. Ноги, подобранные под себя, затекли и захолодели, но Кэци терпит. Как терпит и холодный камень под боком. Боится спугнуть, лишиться компании и живого тепла…
Кошка дергает хвостом, щурит глаза, в которых вдруг просыпается совсем не-животный ум.

Глупый, зачем спрашивать очевидное

Кошка потягивается, тянется головой под ладонь. Что хорошо в человеке — так это ловкие хваткие пальцы, способные достать колючку и почесать, где чешется. Кошка смутно помнит, как когда-то — слишком давно, чтобы оно было правдой — бегала такой же двуногой, с пепельной гривой волос, белозубой улыбкой и клеймом монстра. Как танцевала в отсветах пламени, кружась яркими лентами, выбивая звонкими каблуками дробь под деревенскую скрипку…

Она мурлычет громче и жмется ближе, успокаивая собрата. Обещая, что скоро обо всем забудет и он.

Коты не знают людских тревог.

Источник