Лето 2000

Этот замок наш! Проваливайте, позорники! внизу шумела свора недружелюбных пацанов с девятого дома, значительно превосходивших числом и уверенных в своей непобедимости. Самый мелкий из них даже пригрозил, Или готовьте рыла. Будем бить!

Но Толян и Димон, забираясь в шалаш на дубе, отлично понимали свои роли.

Дохрена их там Толян, коренастый и вечно сердитый парнишка, полулежал на грубо сколоченном полу, покуривая дедовскую папиросу.

Человек семь… монотонно отозвался Димон, долговязый и спокойный, как удав. А затем крикнул в окошко, Залезай по одному!

В своре возникло копошение. Собирали экстренный совет. Дело происходило в августе 2000-го. Ребятам в шалаше было по 13, а тем нижним, возможно, и меньше. Эти две непримиримые стороны так никогда и не подружатся. Не узнают возраст или интересы друг друга. Хоть летом 2000-го всё и было понарошку. Всё же неприязнь к определённым людям прививается с детства.

Шалаш на дереве, сколоченный предками ещё в незапамятные времена, некогда являлся оплотом трёх дворов. Но это раньше. Когда пионеры, Тимур и три мушкетёра. Тогда и детвора была дружнее. Теперь же эти дворы превратились в три враждующих лагеря: 9, 9к1 и 9к2. Шалаш с годами темнел, расшатывался и требовал ремонта. Но никто не хотел делать работу за другой двор. Все воевали.

Ждём прошептал Толян и передал прикуренную папиросу другу, который тоже улёгся на полу, чтобы не словить шальной камень в кудлатую голову. Теперь они затягивались поочерёдно, ожидая атаки.

Сколько себя помнил, Толян каждое лето сражался за эти стены. В них хранилась его частица. Здесь произошло всё самое важное из жизни тринадцатилетнего пацана: впервые покурил, поцеловался и по-настоящему подрался, до крови.

В окно ожидаемо прилетели несколько булдыганов. Один рикошетом выбил папиросу из рук Димона:

Этим трусам с девятого вечно везёт по мелочам говоря, он обдал друга всегдашним желчным запахом изо рта, но сегодня от него пахло чем-то ещё.

Чем от тебя несёт, братан Это вроде

Кота завёл, сразу обрубил Димон, Нассал в кроссовки. Стирал уже дважды, но толку

Тихо вон они. Поджигай!

Из-за пазухи Толян достал две газетные шашки, пропитанные селитрой, чтобы создать дымовую завесу. Этой военной хитростью с ним поделился дед, пока они вместе строгали рогатки вечерами в деревне.

Димон неспешно вынул новую папиросу из пачки, ловко зажёг спичку о потёртый рукав джинсовки и, прикуривая, сделал глубокую затяжку до зайчиков в глазах.

Давай! Уже карабкаются! у Толяна немного сдали нервы, когда он увидел двух мордоворотов, медлительно переступающих с дощечки на дощечку. Это были братья Наумовы: Боря и Костян. В любой драке они шли первыми, прошибая массивными лбами любую пехоту. Ступеньки, прибитые к телу морщинистого дуба пятнадцатисантиметровыми гвоздями, жалобно стонали под тяжестью этих ребят.

В ушах Толяна застучала кровь. В вытянутой руке он держал шашку и наблюдал всё, как в каком-то замедленном фильме. Вот Димон поднёс тлеющий уголёк к шашке. Оттуда выпростался фонтан искр. Огоньки отразились в пацанских глазах. Внизу методично взвывают ступеньки.

Читай продолжение по ссылке:

Источник