(Не) наступи

Дел у Саваофа всегда было невпроворот. Творчество, менеджмент, суды, выслушивание жалоб и пожеланий, принятие решений, поощрения и наказания Никакого отпуска, никаких государственных праздников — лишь тяжёлая, изнуряющая работа — изо дня в день, столетие за столетием.

Но, несмотря на постоянные рабочие завалы, Саваоф всё же сумел сохранить в неприкосновенности одно древнее святое правило: нерабочие воскресные дни. Они предназначались только для отдыха и для любимых хобби, и нужны были для того, чтобы Саваоф не забывал: быть богом не только трудно, но временами даже приятно.

По воскресеньям он занимался живописью, скульптурой, лепкой из глины, или отправлялся на долгие прогулки — любоваться красотой мира, к созданию которого он приложил столько усилий.

Но чаще всего в воскресные дни он оставался дома и ухаживал за любимым Эдемским садом — это приносило ему особенное удовольствие, дарило спокойствие и безмятежность.

Нередко ранним воскресным утром Саваофа можно было увидеть в рабочем комбинезоне с садовым инструментом в руках. Он подрезал ветви деревьев в яблоневом саду, поливал огурцы и дыни, обрывал листья мяты и цветки шафрана для сушки или собирал в большие плетёные корзины сладкие фиги, лопающиеся от спелости. А порой, когда дела в саду были переделаны, он позволял себе присесть в уютное кресло-качалку под тенью кипарисов и, попивая обжигающе-холодный лимонад, любовался нарциссовыми лугами, аккуратными клумбами с белоснежными лилиями и ровными рядами виноградных лоз, согнувшихся под тяжестью рубиновых гроздьев.

Однако же, как ни странно, из всех садовых дел Саваоф больше всего любил занятие самое простое и не творческое: сгребать свежескошенную траву. Да и как можно было его не любить Ведь сочная, изумрудная Эдемская трава так опьяняюще пахла свежестью, что кружилась голова, и силы от этого целебного аромата прибавлялись сами по себе.

Вот только, к сожалению, настроение сгребать траву к Саваофу приходило крайне редко с тех пор, как он лишился своих любимых Грабель.

Те Грабли были поистине идеальными. Они очень удобно ложились в руку, были лёгкими и прочными, и будто сами переделывали всю работу, играючи летая по лугу или по осеннему саду. Они не гнулись, не ломались, а их срок службы был вечным. Работать такими Граблями всегда было радостно, приятно и совершенно неутомительно. Они были одним из любимых творений Саваофа, и впервые взяв их в руки, он не удержался и вложил в них чуть больше функций, чем требовалось для среднестатистических садовых грабель.

О чём теперь очень жалел. Ведь он совсем не подумал о том, что из-за этих функций кто-нибудь захочет Граблями завладеть.

Саваоф множество раз ругал себя за то, что в тот день оказался таким непредусмотрительным и великодушно позволил Адаму взять с собой из Эдемкого сада одну любую вещь.

Тот, недолго думая, выбрал именно Эдемские Грабли. Саваоф был ужасно расстроен, но мог корить за это только себя — ведь он сам рассказал Адаму об их чудесных свойствах. Когда Адам однажды наступил на них, прогуливаясь по саду, они наградили его круглой шишкой на лбу — и тогда Саваоф поспешил Адама успокоить и открыл их главный секрет:

«Наступишь на грабли один раз — и прояснится разум, и получишь важный жизненный опыт.
Наступишь три раза — и исполнится твоё истинное желание.
Наступишь семь раз — и придёт огромное счастье, о котором и просить не смел.
Наступишь двенадцать раз — и все законы Вселенной откроются тебе, и познаешь ты величайшие истины, которые не доступны даже самым учёным умам.»
Неудивительно, что Адам забрал тогда из Эдема именно Грабли.

Адам и его потомки берегли Грабли и очень умеренно и с опаской пользовались великой силой в них скрытой. По этой причине Грабли помногу десятилетий пылились без дела по тёмным углам сараев, напрасно ожидая своего часа. И в итоге беспощадное время вместе с скоропостижными смертями, характерными для той эпохи, окончательно скрыли он потомков Адама истинную силу Грабель.

И тогда случилось то, чего и следовало ожидать — когда для семьи одного из Адамовых правнуков наступили тяжёлые времена, он, недолго думая, обменял Грабли на мешок чечевицы.

А дальше Дальше их след быстро затерялся где-то в темноте улочек Вифлеема, и окончательно пропал.
Кто знает, где они находятся сейчас… В бедном доме крестьянина, который сгребает ими траву, скошенную для своих тощих коз В дачном сарае, где они совсем незаметны среди покрытых землёй лопат и тяпок В тёмном подвале жилого дома, справа от каморки городского дворника, или в хозяйственной постройке усадьбы какого-нибудь богача, за огромным садом которого ухаживает целый штат садовников
Неизвестно.

Саваоф не раз отправлялся на землю в поисках дорогих ему Граблей, но так их и не нашёл. Не одну сотню граблей он с тех пор создал и приобрел, даже не одну тысячу — но ни одни из них не могли сравниться с теми, первозданными…

Порой он вспоминал о любимых Граблях, сидя в своём уютном кресле-качалке — и во взгляде его можно было прочесть сожаление и тоску.
Одно только Саваофа радовало. Поступки людей. Если бы не они, надежды на то, что Грабли найдутся, не было бы вовсе.

Саваоф наблюдал за людьми — и всё больше убеждался в том, что им известно об Эдемских Граблях и их свойствах, и что люди тоже их ищут. Во всяком случае, это было единственным объяснением их решений, поступков и того бесконечного упорства, с которым они выбирали одни грабли и наступали на них снова и снова.

Один, три, семь, двенадцать раз… Иногда даже больше — чтобы точно убедиться, наверное. Насколько Саваофу было известно, пока никто Эдемские Грабли не нашёл — но люди не отчаивались, продолжали проверять свои старые грабли и брались за новые.
Раз за разом, вновь и вновь, наступали, наступали, наступали…

И радовался Саваоф. И робкая надежда найти потерянное продолжала гореть в его сердце тёплым огоньком.

Источник