Маленькая власть

 

Маленькая власть – Коллектив у нас маленький, но дружный! – бодро начал Петюня, обращаясь к заляпанному зеркалу. Он репетировал речь. – Теперь все будет по-новому! Вчера Петюню назначили старшим

– Коллектив у нас маленький, но дружный! – бодро начал Петюня, обращаясь к заляпанному зеркалу. Он репетировал речь. – Теперь все будет по-новому!

Вчера Петюню назначили старшим руководителем лаборатории непредметных изысканий хаотичных уплотненных яловений. НИХУЯ, если кратко.
Чем таким значимым для человечества занималась лаборатория – не знал никто. Кроме кадрового отдела, конечно. Но секретов штатного расписания государственной важности кадровик Люся никому не открывала – не положено.

Коллектив – четыре лаборанта – тоже не совсем понимали, что именно они изыскивают. Но старательно переливали из колбочек поменьше в колбочки побольше подкрашенную дистиллированную воду с девяти утра до пяти вечера пять дней в неделю. Результаты переливаний тщательно заносились в отчеты с бесконечным количеством цветных столбцов. Отчеты подклеивались в объёмистые тома. Тома складывались на высокие стеллажи. Научная пыль радостно занимала новые пространства, заботливо предоставленные ей лабораторией. Все шло своим чередом.
И вот вчера – свершилось. Петюня теперь не просто лаборант, а руководитель. Со всеми вытекающими. Не в смысле лопнувшей прямо над квартальным отчетом колбы, а в смысле управления.

– Р-р-у-у-ко-о-во-о-дите-е-ль, – смаковал Петюня, внимательно осматривая себя в зеркало в туалете на пятом этаже. По случаю назначения от надел костюм с отливом, оставшийся в выпускного, больше так ни разу и ненадеванный, и галстук «ширехари» в стильных желтых ромбиках по праздничному голубому фону. – Ну теперь-то пойдет работа!

Подчиненные, заботливо уведомленные Люсей о кадровых перестановках в письменной форме в виде прикрепленной к двери лаборатории записки, ждали.

Леночка, талисман лаборатории, помогая научному прогрессу в меру сил, старательно смахивала пыль со старых томов с отчетами на новые, распределяя нагрузку.
Ее познания в уплотненных яловениях были так малы, что стремились к минусовому значению. Яловения она не узнала бы, даже если наступила бы прямо в них. Но это совершенно не мешало ей громко и с чувством возмущаться по поводу некачественных реагентов, поставляемых отделом снабжения с третьего этажа:
– Нет, вы только посмотрите! Вы посмотрите, что они опять творят! Это же никуда не годится! Как можно работать в таких условиях Фиолетовый же должен быть, а что они опять принесли Это разве фиолетовый, а Ну скажите мне

Сотрудники лаборатории только понимающе кивали и в диалог не вступали. Объяснять Леночке, что фиолетовый получается из синего и красного, – смысла не было никакого.
Снабженцы уже много лет каждый вторник приносили только три баночки с красителями: синюю, красную и зеленую. Как и в каких пропорция смешивать, чтобы успешно непредметно изыскивать хаотичные и не очень уплотнения, было подробно расписано на большом плакате, висящем на стене в лаборатории. Но Леночке это великое знание доступно не было. Оно никак не умещалось в ее прелестной кудрявой головке. Все попытки это знание туда уложить заканчивались провалом и Леночкиным искренним расстройством: она заламывала руки, трясла кудряшками и трогательно всхлипывала, очаровательно сморкаясь в кружевной платочек.
Поэтому было принято решение считать Леночку талисманом лаборатории – бесполезной, но красивой безделушкой для создания атмосферы.
Леночка против не была. Дефилировать между лабораторными столами на умопомрачительных каблучках, вызывая у коллег прилив бодрости и трудолюбия, было гораздо приятнее, чем что-то там с чем-то смешивать, описывать и, не приведи господи, делать выводы.

Лаборант Иван пил. Но на работу приходил всегда вовремя, минута в минуту. Решительно открывал дверь, впуская в кабинет пары перегара, делал широкий шаг через порог и застывал, обозревая окрестности, будто каждый раз вспоминая, где он и чем занимается. Потом, вспомнив, грузно опускался за свой стол, наливал в стакан в подстаканнике чай, подливал что-то из термоса и приступал к оформлению отчетов.
Иногда термос оказывался пуст, и в такие дни отчеты так и оставались незаполненными, красители не смешанными, а изыскания – неизысканными. В такие дни Иван курил в форточку, несмотря на протесты Леночки, и размышлял. Ровно в семнадцать ноль-ноль он уходил, забирая с собой запахи.

Егор Петрович, без трех лет пенсионер, работал в лаборатории всю жизнь. Он давно уже смешивал реагенты на глаз, опираясь не на показания китайских, вечно привирающих, весов, а на свой опыт. Отчеты по изысканиям заполнял на автомате и подшивал их в тома суровой черной ниткой из огромной бобины, появившейся в лаборатории раньше Егора Петровича. Согласно изысканиям – бобина останется в лаборатории и после смерти Егора Петровича. Однажды он провел и такое исследование, вдохновившись Леночкиными новыми колготками в сеточку.
О том, что же такое яловения, на изучение которых была потрачена жизнь, Егор Петрович не задумывался уже лет тридцать. И начинать не планировал.

Петюня, а с сегодняшнего дня Петр – «без отчества, пожалуйста, на европейский манер» – обозревал подчиненных. Взгляд его был суров, движения скупы. Самому себе он казался полководцем перед великой битвой. Армия, конечно, немногочисленна, но зато своя.

– Егор Петрович, – обратился Петюня сухо, – что у нас, голуба моя, за бардак Стыдно, стыдно, дорогой мой. В вашем-то возрасте – и так попустительски относиться к обязанностям! По какому такому праву вы, дорогой мой человек, не используете дорогостоящее оборудование, предоставленное нам институтом, а На что надеетесь В вашем возрасте я бы уже не наделся. Технологии давно ушли вперед вас. Догнать – уже не догоните, но уж будьте любезны выполнять свои должностные инструкции!

О подвирающих весах Петюня, конечно, знал. И сам не раз взвешивал по пять, а то и по семь раз красители, выводя среднее арифметическое. И каждый раз потом подходил к Егору Петровичу, чтобы перепроверить. Потому что яловения яловениями, а за порчу реагентов начальство спрашивало со всей строгость, вплоть до лишения премии. Но это было давно, уже вчера. А сегодня он – руководитель.
– Предупреждаю в последний раз. Использовать весы – обязательно! Великое дело делаем как-никак!
Какое именно дело и в чем его величина Петюня, конечно, уточнять не стал, надеясь, что никто из подчиненных спрашивать не станет. Никто и не спросил.

 

Егор Петрович только пожал плечами. Весы так весы.
Некстати вспомнилось, что много лет назад в томе за номером сорок два на тринадцатой странице он, тогда еще молодой, подающий надежды ученый, написал во весь лист название родной лаборатории красным карандашом. Тогда это казалось остроумной и тонкой шуткой. Но шутка осталась неоцененной – отчет так никто никогда и не забрал. Эти отчеты, которые он так скрупулёзно заполнял всю жизнь, подшивал и складывал на стеллажи, на его памяти так никто ни разу и не доставал.

– Иван, вы тут или отлучились – сухо поинтересовался Петюня, отвлекая Ивана от чаепития. – Чтобы никаких больше чайных церемоний на рабочем месте! Только чистая наука! Хаотичные уплотнения яловений сами себя не изыщут. Я понятно изъясняюсь

О том, что только позавчера он сам прикладывался к заветному термосу Ивана, набираясь храбрости пригласить Леночку на чашечку кофе, Петюня старался не вспоминать. Что было – то было. А теперь все иначе: важнейшая научная работа с грамотным современным руководителем во главе проекта. Топ-менеджер. Звучит Еще как звучит!
Иван сделал очередной глоток, помолчал, потом грустно заглянул в горлышко термоса и с сожалением закрутил крышку.

– Леночка, душа моя, а вы что же приуныли – внезапно засюсюкал Петюня.
– Петр… – выдавила Леночка и замолчала, рассматривая умопомрачительный галстук нового руководителя.
– Просто Петр, к чему эти церемонии Мы же с вами одно дело делаем. Двигаем, так сказать, научное сообщество к прогрессу и развитию!

Петюня решительно взял стул и подсел к Леночке, слегка приобняв ее за талию. Под пальцами он ощутил теплую шелковистую ткань блузки, а под ней – мягкое и такое желанное.
– Есть конструктивное предложение провести производственное совещание в нашей столовой во время ленча. Мои навыки управления и менеджмента, которые, как вы, звезда моя, могли заметить, по достоинству оценили на самом верху, – Петюня указал пальцем в потолок, – позволяют мне снять с вас ряд лишних и совершенно ненужных задач. Давайте не будем перегружать вашу светлую голову отчетами и статистикой, а займемся чистой, ничем не прикрытой наукой, – проворковал Петюня и заправил блондинистую кудряшку Леночке за ухо.

За пять лет совместной работы Леночка Петюне таких вольностей ни разу не позволяла. А тут как-то растаяла. И даже потеплела. Все-таки руководитель из него прекрасный! Сразу порядок навел. Не Петюня теперь – Петр! Это раскатистое «р-р-р»… Тигр, а не человек!

В свой первый рабочий день в новой должности Петюня успел зайти в отдел снабжения, откуда вышел в раздражении. Снабженцы никак не хотели признавать в Петюне руководство и, всячески саботируя научный прогресс, не только не выдали краситель вне графика, но и объяснили, что для его лаборатории лимитов больше нет. И переливать из маленьких колб в большие теперь придется воду не подкрашенную, а обычную. И скажите спасибо, что не водопроводную!

Прояснить вопрос Петюня отправился к Люсе в отдел кадров. Люся приняла его радушно, участливо покивала и заодно сообщила, что изменений в зарплатной ведомости нет. Новая должность сама по себе награда. Власть! Пусть и небольшая. И сослала Петюню в бухгалтерию.
Но туда он, конечно, не пошел, в бухгалтерии и без него руководителей хватает. А вернулся в свою маленькую вотчину – отводить душу.

В лаборатории царил бардак. А что еще может царить, если руководства нет на месте
– Головотяпство и разгильдяйство! – впал в неистовство Петюня. – Зачем, ну зачем вы, Егор Петрович, взвешиваете драгоценные реактивы на этих китайских весах Вы что, не знаете, что они врут Или, может, вам не хватает профессиональная компетенций Может, на пенсию пора, а

– Иван, это уже ни в какие ворота! Вы что удумали Есть же годами отработанный регламент, согласованный на высшем уровне план работ, в конце концов. Кто вам разрешил нагло нарушать рабочий распорядок У нас четко прописано: «Перерыв в конце каждого часа на чай для восполнения энергозатрат сотрудников». А вы что делаете Нарушаете Совсем забылись тут без грамотного руководства – с грохотом водрузив на стол Ивана стакан в подстаканнике, Петюня решительно двинулся к Леночке.

– А вы, милочка, что же до сих пор тут стоите, как реторта на кольцевом держателе Быстренько бегите в столовую и возьмите мне пять пирожков с капустой и один с луком.
И, шлепнув Леночку по мягкому для ускорения, добавил:
– Распустились совсем! В такие сложные времена, когда страна нуждается в изысканиях хаотичных уплотненных яловений как никогда, – вы тут черти что устраиваете! Но я наведу порядок, попомните мое слово.

Отбушевав, Петюня стал прохаживаться вдоль пыльных стеллажей, любовно поглаживая выцветшие корешки томов с отчетами лаборатории НИХУЯ. Новая должность и прилагающаяся к ней вместо зарплаты власть ему очень нравилась. Даже такая – маленькая.

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *