Мерзавец

У меня в школе самой строгой учительницей была Нина Михайловна наша класснуха, которая преподавала русский язык и литературу. Стоило войти ей в класс, как тут же все, даже самые последние оболтусы, вроде меня, замирали у своих парт. Лучше поприветствовать учителя, чем следующие пять минут выслушивать её колкости под хохот остальных ребят. «Ты чего, задницу поднять не можете Тяжёлая слишком Так сходи в туалет, облегчись немного». Мы не из неженок, но после подобных шуток прозвища и приклеиваются, подставляться никому не хотелось. Соревноваться в остроумии со взрослой женщиной, которая тридцать лет именно тем и занималась, что урезонивала зарвавшихся шкетов, тоже не лучшая затея. Но однажды я всё-таки сорвал её урок.

Нина Михайловна жила в моём дворе. Я часто видел её с мужем, и это был совсем не тот человек, которого все привыкли видеть в школе. Порхала вокруг супруга, как птичка, тоненьким голоском пела: Петечка то, Петечка сё. В девятом классе кажется, март был или апрель Нина Михайловна вдруг ушла на больничный, а ей на замену поставили новенькую учительницу, молодую и куда менее опытную в том, что касалось работы с дисциплиной. Ох, мы там и покуражились. Ничего особо ужасного не творили, но то и дело перебивали её, выкрикивали шутки, ржали как оголтелые. Эта бедная девушка пыталась сохранить лицо, но сделать ничего не могла, даже к директору жаловаться не шла вероятно, думала, что так авторитет наш заработает. Про таких, как эта учительница, говорят: ткни в неё пальцем, она и посыплется. Так что по сути на уроках хозяйничали мы.

Через пару недель лафа кончилась вернулась Нина Михайловна. Вернулась какая-то потерянная, сникшая. Мы сначала не придали этому особого значения, но скоро стали замечать, что она уже не так жёстко реагирует на наши выходки. Ребята даже стали, что называется, закатывать пробные шары: отчебучивали что-нибудь этакое и ждали разноса. Нина Михайловна отчитывала нас, но как-то вяло, без былой задоринки. Мы, конечно же, осмелели.

В мае, почти перед самым концом учебного года, я болтал с одноклассником во время урока литературы. Нина Михайловна услышала нас и сделала замечание. Я соврал, что мы не просто так треплемся, а обсуждаем какие-то важные вещи не помню даже, какие. Нину Михайловну это, конечно, не убедило, и она продолжила выговаривать меня, а я препирался. Слово за слово, и градус беседы как-то незаметно поднялся, а ребята подхватили, начали шуметь, сыпать шуточками и смеяться. Нина Михайловна почти кричала, чего обычно ей делать не приходилось, а я стоял на своём. В итоге она сказала, что мне лучше сейчас же замолчать.
Иначе что с ухмылкой спросил я. Мужу своему пожалуетесь

Нина Михайловна вздрогнула. Села на стул, опустила голову и закрыла лицо руками. Все тут же затихли. Через несколько секунд Нина Михайловна посмотрела на меня, и глаза у неё были заплаканные.
Ну и мерзавец же ты, сказала она и вышла из класса.

В кабинете стояла тишина. Наверное, никто не верил прежде, что класснуху можно до такого довести. Только Валера Кургузов произнёс:
Чё-то, по-моему, перебор.

Все ждали, что Нина Михайловна вернётся с директором, но, к её чести, она не пошла к нему жаловаться, и мы так и просидели до конца урока. А вечером, когда я уже был дома, в мою комнату вошли родители.
Слышь, балбес, начал папа, и тон его не предвещал ничего хорошего. Ты что сегодня в школе натворил

Мама попросила его успокоиться и объяснила, что встретила во дворе Нину Михайловну, расстроенную и подавленную, и та в общих чертах рассказала, что её ученики совсем распоясались, а худший среди них я. По виду папы было понятно, что отпираться не стоит, и я честно рассказал о произошедшем днём.
Признаю, перегнул немного, но она тоже хороша. И потом, чего это я худший Ну, пошутил разок, с кем не бывает. Оценки-то у меня в порядке.

Папа только головой покачал.
Ну ты и баран.

Маме снова пришлось его успокаивать, а потом она спросила, известно ли мне, что недавно у Нины Михайловны в семье произошло неприятное событие. Я честно ответил, что нет. Родители объяснили, что пару месяцев назад как раз перед тем, как наша класснуха ушла на больничный от неё ушёл муж. Ушёл к молодой любовнице, как выразился мой папа, сбрендил под старую сраку. Родители её немного пожурили меня, так сказать, объяснили, что есть плохо и что есть хорошо.

Перед следующими занятиями я подошёл к Нине Михайловне, чтобы извиниться. Она в ответ лишь посмотрела на меня как ни в чём не бывало и посоветовала занять своё место, потому что урок вот-вот начнётся. Было понятно, что извинения не приняты, но я подумал, что своё дело сделал, а остальное не моя проблема. На обиженных воду возят, как говорится.

Однако это стало меня тяготить, когда Нина Михайловна наконец пришла в себя после развода и, как прежде, начала осаживать крикунов и хулиганов. Если чудил я, она лишь холодно смотрела на меня, ожидая, когда мои запас шуток иссякнет, а под этим взглядом, признаюсь, настроение клоуничать как-то улетучивалось. Нет, по предмету она на меня не наседала, оценок не снижала, ничего сверх меры не требовала, но всё же. Даже одноклассники заметили, что ко мне у неё особое и не то, что доброе, далеко не доброе отношение. Как-то я раз проверил это. В начале одного из уроков не встал, чтобы поприветствовать учителя. Как я уже говорил, обычно за такие дела Нина Михайловна разнесла бы любого, но в этот раз она лишь оглядела класс, лишь мимолётно посмотрев на меня, и сказала:
Урок начался. Садитесь.

Вот так. Полный игнор. И он продолжался следующие два года. Я пытался вернуть былое отношение успехами в учёбе, но как ни старался, всё без толку. Нина Михайловна ставила мне пять за очередное сочинение или задание у доски, на которое я сам вызывался каждый раз чуть руку не отрывал себе , но больше ничего. Только холодок этот. Вспоминаю это сейчас и думаю, как глупо держать обиду на подростка. С другой стороны, не стоило мне, пожалуй, давить на неё в и без того трудный момент. Я не знал, конечно, что она личную драму переживает, но разве чтобы относиться к людям по-человечески и вести себя учтиво нужна какая-то особая причина Тогда я тоже злился на неё, но по большей части смирился с тем, как выглядел в её глазах.

Во второй половине последнего учебного года Нина Михайловна снова приболела теперь уже по-настоящему. На этот день её подменила та же учительница, что и пару лет назад. С тех пор опыта она немного поднабрала, однако и мы тоже свои навыки по части проказ развили и приумножили, что, конечно, не повод для гордости всё-таки скоро аттестат получать и в институте учиться, а мы всё дурака валяли. Серьёзно, в кабинете не урок шёл, а как будто звери захватили зоопарк. Шум, гам, хохот, улюлюканье. Можно было задуматься, тем ли делом в жизни занимается эта молодая учительница. Насколько я знаю, дети из младших классов её обожали, а вот мы, подростки, которые были младше её на всего-ничего от силы десять лет, чувствовали в ней слабость. Только я не участвовал в бедламе. Смотрел на эту девушку и вспоминал: ткни в таких пальцем, они и посыплются. Кажется, она сыпалась. Наверное, она и в прошлый раз не слишком уютно себя чувствовала, но только теперь мне это было заметно. Я поднялся с места и громким голосом попросил всех заткнуться. Валера Кургузов начал дразнить меня мол, не влюбился ли я часом в училку, раз так рьяно за неё заступаюсь. Слово за слово, и дошло до драки. Опять я сорвал урок. Хорошо хоть директора вызывать не стали. Господи, как многого не знал этот человек о том, что происходит в школе.

Через пару дней, перед следующим занятием по литературе, я сидел в классе и, светя синяком под глазом, искал ручку в рюкзаке. Кургузов красовался таким же на другом ряду, но я был слишком увлечён поисками, чтобы видеть его, как видеть и остальных ребят. Я даже не услышал, когда все вдруг резко встали со своих мест. Потом раздался голос Нины Михайловны.
Чего там потерял Книгу для юных джентльменов, которую тебе бабушка не день рождения подарила Кстати, ещё не дошёл до той главы, где написано, что надо вставать, когда в класс входит учитель

По кабинету понесли хохотки. «Юный джентльмен, ха-ха, хи-хи». Да я и сам, если честно, заулыбался. Нина Михайловна тем временем продолжала:
Ну хорошо хоть успел прочитать про то, что надо заступаться за дам. Ладно. Садитесь все. И ты, рыцарь, тоже.

Снова раздались смешки. «Рыцарь, рыцарь». Нина Михайловна разложила вещи на столе и пошла к доске, но вдруг обернулась, посмотрела на меня и сказала с улыбкой:
А ты, оказывается, не такой уж и мерзавец.

С этого момента я был прощён. Оставшиеся до выпускного несколько месяцев я ещё пару раз попадал под критику Нины Михайловны. Впрочем, в эти моменты было и стыдно, и ну вы понимаете. Она смешная была, эта Нина Михайловна. Да, строгая, но умела пошутить и доброе слово вовремя сказать. Взять хотя бы этот случай: не такой уж и мерзавец. Согласен, комплимент так себе. Но с ним я по жизни иду как с девизом.

Автор:

Источник