Пишется. Предыстория

 

Пишется. Предыстория Пётр (по паспорту - Пупырышкин), публикующийся под псевдонимом Пафнутий Пустынный, печально покусывал подаренный племянницей перьевой Parer. Проза писалась плохо. Пробило

Пётр (по паспорту — Пупырышкин), публикующийся под псевдонимом «Пафнутий Пустынный», печально покусывал подаренный племянницей перьевой Parer. Проза писалась плохо. Пробило полночь; получается, проект почти просрочен. Паника, паника.

Писатель предпринял пятую попытку переделать проблемное предложение; плюнул; покряхтывая, поднялся. Поплелся по поскрипывающим половицам прихожей приготовить поесть. «Привычка полуночного переедания — порочная, пожалуй. Побороть пипец проблема. Пофиг. Пусть пока побудет — пресс почти позволяет», — пораженчески подумал Пётр, по пути погладив приличное пузико.

Полночный потребитель провианта поставил подогреваться поддельный польский пуэр (пакость порядочная; правда, помогает повысить производительность), пожарил пятнадцать пельменей. Пельмени подгорели, пока Пётр пытался порезать подмёрзшую полтавскую. Парень психанул, почти покормив пельменями помойный пакет. Потом подостыл; поскрёб подгорелые пятнышки перочинным; пожарил повторно. Попробовал, привередливо поморщился. Получилось паршиво. «Потрясающе попировал», — пробормотал пригорюнившийся пельмешколюб.

Пропиликал планшет. Пётр провёл по поверхности пальцем. Планшет показал приятеля Петра Пашку, персонажа половины Петровых произведений. Пашка, похоже, подвыпил. Пятница…

— Петян, привет! Погнали потусим! — Пашка постоянно приглашал Петра повеселиться; последние пару пятниц Пётр почти поддался. Почти.

— Паштет… Прости, пропущу. Пишу…

— Паршивец пропащий) Пиши, пиши… Поди, поэму пишешь пятисотстраничную. Печалько… Понял, принял, погрустил. Побегу, пожалуй; приятели пива подогнали. Передают привет. Покеда!

— Пока, пока. Пей поменьше, пивохлёб! — позавидовал Пётр.

Пашкин профиль, поморгав, пропал. Пётр привычно прокрутил приложения (прокрастинация, понимаешь), поставил планшет подзаряжаться. Присел, подперев подоконником подбородок.

Погода пессимистично портилась. Прохожие привычно промокали под питерским проливным. Правильно Пашка подытожил — печалько.

Пётр полез под плиту, подцепил поварёшкой пыльную поллитровку портвейна. Пробуя, пролил почти половину; пригорюнившись, пригубил полусладкое. Пошло прекрасно. «Портвейн первоклассный. Постоял подольше — поблагороднее привкус проявился», — постановил писатель. Прикончил порцию; повторил. Печалько понемногу повеселело.

«Почему погода плохая! Прохожие, прекратите претензии! По-моему, погода почти прекрасная. Пожалуй, пойду прогуляюсь.»

Пётр примерил потертое пальто, пышно повязал полосатый палантин. Пальто подошло — пузико пока позволяло пуговицам повстречать петельки. Писатель поёжился, пересекая парадное; проскрипели петли проёма, пропуская Петра прямиком под промозглый проливень Питера. Пётр пошлёпал по проспекту, попутно прячась под покровами платанов.

Прошло полчаса; приветливые писательские пенаты пригрели продрогшего Петра, побеждённого порывами промозглой позёмки. Понурого писателя, похоже, подменили: представительная походка, поднятый подбородок, приобретённое проворство — потрясающее преображение. По-видимому, произошёл переворот; писательский пламень паки полыхает, побуждая писать, писать…

 

Парень поспешно подхватил планшет, подгрузил пиликающее письмо.

«Привет, Пётр!)) Приятно познакомиться!))) Прогулялись прекрасно;) Печенье понравилось, пасибо!;) Полина».

Пальцы Петра проворно построчили послание.

«Привет, Полина!)) Пожалуйста! Прогулка получилась потрясающая!) Повторим Предлагаю понедельник».

«Прекрасное предложение, Пётр! Понедельник после пар, полпятого, пойдёт»

«Принято! Пошёл планировать прогулку!)) Пока, прелестная Полиночка!*)»

Приправив прощание поцелуйчиком, Пётр притих, поджидая письмо.

«Пока, писатель Петя!*)»

Пётр подпрыгнул, пронзительно провопив: «Победааа!!! Подлинный повеса, Петян, почти Пушкин!» Плюс пару пошлостей — пропустим.

Поражённый, потрясённый, приятно перевозбуждённый, Пётр присел под подогреватель; повторно принялся писать. Писалось прекрасно; Пётр понимал — произведение получалось превосходное. Parer порхал; поля пестрели прелестными похожими профилями. Поверху произведения Пётр предупредительно поместил приписку:

«Питер. Поздняя прогулка».

Поэма.

Посвящается Полине».

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *