Прыжок веры

Его зовут Макота из рода Ундорно, и рыжие волосы его цвета солнца на закате. Мы, ничтожные рабы Макоты, молимся на него и верим, что скоро он взлетит в небо подобно богу. Но сначала нам надо закончить башню. Сверкая стенами из золотого кирпича, она возвышается в центре столицы. И каждое утро светлейший Макота выходит к нам из своего дворца.

Мы ликуем, приветствуя своего повелителя. Я смотрю на слезы радости у раба, стоящего рядом со мной. Ему повезло оказаться в первых рядах собравшихся, и он может видеть своего господина. Сам не замечаю, как тоже начинаю плакать. Вот он, солнцеликий Макота, буквально через три ряда рабов, два ряда стражи, высокую лестницу и ещё один ряд телохранителей. Он совсем рядом – я ощущаю, как меня целует солнце, отражаясь от его рыжей шевелюры.

Макота вздымает руки, приветствуя нас, ничтожных, грязных и измождённых, но счастливых. И сразу же гудит толпа, падает в сухую землю, плача от радости.

Встаём с колен и стройными рядами идём к строительной площадке. Слезы радости высыхают на солнце, оставляя на щеках светлые полосы, которые вскоре покрываются рудничной пылью.

* * *
Макота посмотрел вслед уходящим рядам рабов. Затем обернулся к советнику. Визирь Унгар, застывший в почтительном поклоне, выпрямился и улыбнулся, одними губами:
— Солнцеликий, всё готово для омовения. Следуйте за мной.
— Какие настроения в народе — Макота хлопнул в ладоши, и восемь телохранителей, выставив наружу шипастые ростовые щиты, окружили их с Унгаром. В таком построении они направились вглубь дворца.
— Мои люди сообщили интересное наблюдение. Оказывается, больше не нужно подмешивать радостные грибы в пищу рабам.
— Вот как Это почему
— Пропаганда жрецов вашего культа сделала своё дело. Теперь люди действительно вас любят и верят.
— Вот ведь тупые идиоты, — засмеялся Макота. — Спят на земле, жрут дерьмо, работают от рассвета и до заката. А все равно я светлый вождь и добрый господин.
— Ведь это действительно так, повелитель, — визирь почтительно поклонился.

Тем временем процессия дошла до высоких дверей. Двое стражников отворили их, и из темной глубины на пришедших пахнуло запахом свежей крови. Оставив телохранителей у входа, Макота и Унгар начали спускаться по широким ступеням. Там, внизу, горели факелы и раздавались детские крики. Слуги резали пленных детей для кровавой ванны. Считалось, что кровь младенцев омолаживает кожу.
— Долго ещё продлится строительство — солнцеликий вытянул руки, и две молоденькие рабыни начали его раздевать. Визирь, стоявший рядом, плотоядно облизнулся, глядя на их стройные тела.
— По нашим расчетам, через месяц будет готово.
— Можешь забрать их себе, — проследив за взглядом советника, обронил Макота, опускаясь в ванну, наполненную до краёв детской кровью. — Значит, месяц. Это хорошо. Боги заждались меня.

В парадном зале было свежо и пахло свежими цветами, рассыпанными по полу. Макота восседал на престоле в окружении телохранителей и рабынь с опахалами из павлиньих перьев. Вдоль стен стояли придворные и их личная стража. Рядом с троном, за низеньким столом, престарелый писарь записывал речь повелителя.
— По окончании строительства и после моего возвращения к богам, приказываю даровать свободу всем рабам и пленникам, что были задействованы в работе над башней.
Никто не издал ни звука возмущения, лишь визирь Унгар сделал шаг вперёд и склонился в почтительном поклоне:
— Дозволишь мне говорить, солнцеликий
— Не согласен — вопросом на вопрос перешёл в наступление Макота.
— Есть вероятность бунта и неповиновения, мой повелитель.
— Что ж тогда допиши, — обратился Макота к писарю. — В случае беспорядков казнить через четвертование верховных культистов солнцеликого и визиря Унгара.
— Но… Повелитель…
— Ты ведь сам сказал, что они меня любят, — усмехнулся Макота. — Что нам не нужны весёлые грибы. Если ты наврал, то кара настигнет тебя и после моего возвращения к богам.

* * *
Сегодняшний день стал прекраснее, чем все предыдущие. Ведь я положил последний золотой кирпич на вершине башни. В этот момент рядом со мной стояли все, кто мог поместиться на верхней площадке. Рабы, надсмотрщики, разносчики воды — все они, затаив дыхание, смотрели, как я обмазывал последний кирпич раствором и вставлял его в кладку.

Привычно стукнув по кирпичу мастерком для лучшей фиксации, я обернулся. Окружающие меня люди плакали от счастья и радости. Сегодня наш возлюбленный вождь, солнцеликий Макота, стал на ещё один шаг ближе к богам. Рухнув на колени, я вознёс руки к небу и прославляя богов и светлое имя Макоты.

Вскоре, когда мы спустились к подножию башни, раздался грохот боевых барабанов и рёв труб. Рабы и надсмотрщики, охрана и помощники — все, кто стоял, рухнули на колени перед сыном бога. Его несли в паланкине крепкие чернокожие невольники, а сам Макота возвышался, держась за поручень одной рукой, другой размахивая в приветствии к нам, ничтожным слугам и рабам. Паланкин остановился возле башни, и солнцеликий сошёл на землю.
— Этот день настал! — выкрикнул он, поворачиваясь к склонившимся. — Я отправляюсь на небо, так как боги заждались меня. Они приходят во снах и зовут к себе. Я должен идти.

С этими словами под ликующие крики толпы Макота начал подниматься по ступеням. К вершине башни он шёл один, а мы кричали, радуясь за нашего господина, провожая взглядом рыжую копну волос, что буквально сверкала на солнце.

* * *
Макота поднимался в предвкушении встречи с богами. Он был достоин этого. Объединил все враждующие племена на континенте. Установил культ самого себя и великих богов-прародителей. Построил высочайшую башню из золота — во славу богов и себя. Он был им ровней. Они должны были принять его к себе. Вместе с ними он сможет покорить и соседний континент. А вскоре и весь мир падёт к его ногам.

Шаг за шагом, ступень за ступенью он приближался к вершине. Люди внизу были подобны муравьям. Такие же мелкие и ничтожные. Их ликующие крики уже не были слышны, когда Макота увидел, что до вершины осталось всего пара десятков ступеней. Он вздохнул и ускорил шаг.

Куда ни глянь, во все стороны до самого горизонта, простиралась территория племени Макоты. Ещё раз убедившись в собственном величии, он запрокинул голову к небу, закричал:
— Услышьте меня! Я иду!
С этими словами Макота шагнул с края башни. Он шёл к богам. Он был один из них. Они не дадут ему упасть. Он сам бог. Он бог. Бог!

* * *
Казалось, что рыжие волосы Макоты стали не только ярче, но и длиннее. Обрамляя голову вождя, эти новые волосы расползались и дальше. Ведь вытоптанная тысячами тысяч ног во время строительства земля не в силах была впитывать влагу. Я смотрел на разбившегося вождя и плакал. Люди вокруг меня тоже рыдали. Кто-то тихо всхлипывал. Другие плакали навзрыд, истерично, выдергивая на себе волосы. Для каждого из нас это была величайшая потеря. Что может быть хуже

— Услышьте меня, люди! — раздался голос визиря Унгара. («Он совсем бесчувственная скотина Разве можно говорить в такой момент!») — Наш вождь издал указ. После возвышения он даровал вам свободу. Вы вольны отправиться домой, к семьям.

Тишина была ему ответом. Звенящая тишина. Люди перестали плакать по ушедшему на небо вождю. Впрочем, мало кто решил, что он действительно возвысился до бога. Скорее всего, богам плевать на мелкие людские проблемы. А любимый нами Макота пострадал за нас. Принял смерть, доверившись этим жестоким небожителям.

А теперь ещё и эта новость. Куда мне идти К каким семьям В какие дома Единственная наша цель была служить Макоте. Служить его сиятельному лику, строить башню для возвышения. Но что нам делать теперь Макота мёртв, а наследников он не оставил. Да и кто мог бы его заменить!

Я брёл, уходя с площадки, шаркая босыми ногами. В моей жизни больше не было цели. Рядом со мной шли такие же люди. Рабы, пленные, надсмотрщики, шлюхи. Все они потеряли цель. Никто не знал, как и для чего жить дальше. Это был конец.

* * *
— Господин, за вами пришли, — молоденькая рабыня стояла в дверях, глядя на визиря Унгара, который только что проснулся.
— Кто там ещё — раздражённо крикнул Унгар, откидывая тонкое одеяло. Другая рабыня выскользнула из-под него, спрятавшись за кроватью, когда снаружи раздался грохот тяжёлых шагов. В спальню ввалились двое крепких стражников, с короткими мечами.
— Визирь Унгар, следуйте за нами. Вы арестованы!
— Что Да как вы смеете — вскричал визирь, но один из стражников не дал ему договорить. Ударом рукояти меча он опрокинул бывшего советника Макоты на пол. Затем махнул рукой напарнику, и вдвоем они выволокли Унгара из дома. Снаружи их ждала повозка, где уже лежали несколько верховных жрецов культа солнцеликого Макоты.
— Согласно указу нашего безвременно ушедшего вождя и повелителя вы приговариваетесь к смерти через четвертование. Приговор будет приведён в исполнение завтра на рассвете.
— Но почему — вскричал один из жрецов. — Ведь в указе солнцеликого говорилось о беспорядках и неповиновении.
— А вы видели, что случилось после смерти вождя Видели — закричал в ответ один из старейшин временного совета. — Люди потеряли цель. Они совершают самоубийства сотнями, тысячами. Не слушаются приказов и призывов остановиться. Лес за стенами столицы превратился в лес висельников, — старейшина перевёл дух. — Это ли не беспорядки Скоро у нас не останется ни рабов, ни армии, ни рабочей силы. Вот, что вы натворили своей пропагандой и культизмом.

Когда Унгара и жрецов вели к месту казни, все они видели, как стражники и добровольцы снимают с деревьев висельников и тащат их к телегам, чтобы отвезти к морю.
— Они действительно его любили, — потрясённо шептал Унгар, глядя на сотни трупов в повозках. — Но за что Он был глупец! Тиран, самодур, детоубийца! За что они все любили его

Бессвязный шёпот вскоре превратился в крики боли — Унгара начали растягивать лошадьми.

Источник