Двое

— Не стреляй! Прошу…
Передо мной стоял на коленях молодой парнишка. Больше семнадцати не дашь. Светлые, почти белые волосы, сейчас были взъерошены так, что приводить их в порядок пришлось бы добрых полчаса. Во взгляде серых, почти пепельных, глаз, выражался непередаваемый ужас. Он боялся. Кого Меня, конечно же.

Я не убийца, не думайте. Не какой-нибудь маньяк или мучитель. Нет, что вы. Я вообще никогда не совершал ничего противозаконного. Однако сейчас у меня не было выбора.

Сэм ( этот милый мальчишка ) совсем слетел с катушек. На самом деле мы с ним давние друзья. Всегда вместе. Обычно говорят, «не разлей вода». Это про нас.
Сэм всегда защищал меня. Помогал, когда это действительно было необходимо. Правда, у него свои методы, которые в последнее время перестали мне нравится. Эти методы… Они довольно своеобразны.

Я пытался убедить его не делать это; говорил, что не стоит поступать так, как вздумается. А он, вместо раскаяния, пытался убедить меня, что ничего ни в чём не виноват. Но больше некому совершать такие вещи. Я знаю, что это он.

Сэм вообще стал себя подозрительно вести. Последнее время сражался со мной и, видимо, хотел стать главным. Но он слишком юн для этого.
Не то чтобы я осуждал его, нет. То, что он жаждет быть в свете, нормально. Хотя мы и договорились, что будем равны, в его возрасте свойственны подобные мысли.
Но больше всего меня расстраивает тот факт, что мой друг, близкий и родной мне человек, обманывает меня. Нагло врёт, да ещё и ни капли не сожалеет об этом!

Я много раз пытался поговорить с ним. Достаточно. У меня не осталось выбора. Думаю, мы оба это знаем.
Я взглянул в большие серые глаза Сэма и опешил. Юноша плакал. Даже не так. Он рыдал. Вдруг он стал завывать и захлебываться собственными слезами.
Я растерялся. Почему

Вам знакомо это чувство, когда очень хорошо знаете человека, и тут вам открывается нечто новое, необычное, что, кажется, даже и не свойственно этому человеку, а тут, пожалуйста, вдруг в нём проявилось
Проще говоря, Сэм никогда не плакал. Ни разу. Как бы тяжело или печально ему ни было.

А сейчас Парнишка рыдал, как малое дитя. Его лицо всё покраснело, а всхлипывания казались настолько громкими, что, кажется, разрубали тишину помещения, в котором мы были.
Он даже не собирался успокаиваться. Он просто не мог.

Я не выдержал, подбежал к нему и обнял. Мне было жутко жаль его в данную минуту. Он всего лишь ребёнок и совсем не заслужил такой судьбы.
Я не знаю, сколько мы пробыли в таком состоянии. Сэм всё плакал, а я крепко обнимал его, давая понять, что я с ним, что всё хорошо.

И тут он заговорил:
— Ты действительно должен убить меня.
Я ничего не ответил. Я не знал, что ему отвечать.
— Я пытался тебя защищать, как мог. Но, видимо, я делаю что-то не так. Знай только, что я искренне раскаиваюсь. Мне хотелось бы лучше оберегать тебя. Прости.

Я вздохнул. Мне совсем не хотелось убивать моего лучшего друга. Но выбора нет.
— Давай же, стреляй!
— Хорошо.

Хорошо Хорошо Это всё, что я мог сказать. Нужно было ответить что-то большее, но Сэм знал всё, что я мог сообщить ему. Все мои слова. И он знал, что так было правильно.

Поэтому я поднял пистолет, поднёс его ко лбу Сэма И выстрелил. Я действительно сделал это. Нажал на курок.
Он в последний раз взглянул на меня своими очаровательными пепельными глазами, улыбнулся измученной улыбкой, и закрыл очи навсегда.

***
— Пациент 45228, как он Справился
— Да, сэр. Он убил Сэма и победил свою болезнь. Теперь он обычный человек без диссоциативного расстройства личности.
— Не совсем.
— Что вы имеете ввиду
— Видите ли, наш пациент на самом деле жестокий маньяк. Всё, что ему мешало, это его внутренний Сэм, который пытался забрать управление себе и не давать убивать. Но так как он теперь мёртв, наш герой сможет убить кого угодно.
— Что это значит
— То, что он, дорогая моя, сделает всё, что мы попросим. И у меня как раз есть невероятный план, который возможно осуществить только с помощью такого жестокого человека, как он.

Источник