Автобус дальше не идет

— Автобус дальше не идёт.
Эта фраза пробудила меня ото сна. За перепачканным грязью окном простиралась холмистая местность.
Я вышел из автобуса всё ещё не проснувшись до конца. Старый дребезжащий «пазик» с номером 1 на заднем стекле отправился дальше.

— И где я
Древняя советская остановка — ржавая будка с нечитаемыми обрывками объявлений. Вокруг холмы без единого дерева, куста, камня — только жёлтая трава покрыта инеем и синее вечернее небо над всем этим.
Телефонная линия, старый уличный телефон у ржавой остановки, и только асфальт совсем новый — чёрный, без разметки.

— Пу-пу-пу… весёлое начало переезда. Занесло.
отоптавшись на месте, я решил подняться на ближайший холм, оглядеться. Здравая мысль, верно
— Мать моя обезьяна, сколько я спал!

Подобно барханам вокруг лежали холмы, покрытые заиндевевшей травой. Ледяной ветер продувал насквозь. Извилистая чёрная полоса дороги терялась через несколько поворотов. Ни города, ни поселений видно не было. Оранжевое солнце садилось. По горизонту кольцом лежали ярко-оранжевые тучи, что контрастировало с собачьим холодом. Кольцо разрывалось только в месте, где садилось солнце.

Я спустился к остановке. Мой план был прост — ждать попутку. Раз уж тут новый асфальт — дорогой пользуются. Не замёрзнуть бы только, декабрь.

Напрягало меня в этой ситуации то, что грузовик с вещами и мебелью должен был приехать к восьми вечера, но липкая тишина и сумерки намекали мне, что я не успею.
Попытки дозвониться ни к чему не привели — связи нет. Закурил. Жду попутку. Брошусь под колёса, остановится, ни куда не денется…

— Сучий холод!
Стемнело, но полная луна светила ярко, как уличный фонарь, только свет её холодный.
Я расхаживал у остановки, прыгал, пытаясь согреться. Моё внимание постоянно привлекал уличный телефон, такой же древний, как и остановка. Скучно, я снял трубку и услышал в ней… помехи, треск и щелчки, обрывки речи. Говорила женщина, похоже, диспетчер… вот только какой службы Цифры-Цифры… позывные

Попытки созвониться с грузчиками, конечно, ни к чему не привели. Телефон никак не реагировал ни на какие мои действия — нажатие кнопок, бросание монет в монетоприёмник, попытки заговорить с тем, кого я мысленно обозначил диспетчером. Одни и те же невнятные обрывки циклично повторялись.

Навигатора в моём телефоне не было, по крайней мере того, что работает без интернета. Решил подняться на холм ещё раз, вдруг увижу свет от города.

Кольцо туч сомкнулось и заметно сузилось с момента моего прошлого подъёма. Света городских огней не видно.

— Только снега не хватало, я уже стоп не чувствую.
Решив, что нужно развести огонь, я отправился на поиски хвороста, но сделать это крайне сложно там, где ничего не растёт.

Поднимаясь и спускаясь по холмам я согрелся, мысли о грузчиках оставили меня. Виды вокруг медитативно действовали на меня — на каждом холме я останавливался. Ландшафт был похож на штормовое море, только замерзшее внезапно. Сужающееся кольцо туч — единственное, что меня тревожило до этого момента…

В очередной раз поднявшись на холм я вдруг увидел на вершине соседнего холма человека! Радости я сразу не испытал, какой-то он не такой — вытянутый будто тень во время захода солнца. Ещё… тот холм метров пятьдесят в высоту, может, чуть меньше, тогда человек на его вершине метров десять ростом!

Не знаю, правда ли, или это моё воображение, но силуэт двинулся ко мне.
Стараясь не растерять собранные прутья и солому, я бросился бежать обратно. Думал, лёгкие выплюну.

Вон внизу остановка, но она не пуста. В её тени сидит силуэт. Я пригнулся, почти лёг. Постоянно озираясь назад, наблюдал за тенью на остановке.

— Автобус! Только…
Старый «лиаз» полз по чёрной ленте дороги. Его моторный отсек был открыт, фары и габаритные огни не горели, света в салоне не было. Автобус на миг притормозил у остановки и продолжил путь. Силуэт пропал, уехал…

Слабый костерок грел меня не долго — всего минут десять — и затем обратился в пепел. Остаток ночи я провёл в сонливой тревоге, в ожидании длинного силуэта на вершине ближайшего холма. Несколько раз снимал трубку древнего аппарата, но там лишь тишина, такая же, как и вокруг.

Утро. Облака, роняющие снежную крупу опустились совсем низко, закрывают вершины холмов. Холодно до боли.

— Автобус, единица.
Я перешёл на противоположную от остановки сторону. Автобус остановился, он всё такой же как и вчера, тот же водитель. Я сел у печки, наконец-то!

Пейзаж, сотню раз проклятый мною за ночь, медленно поплыл за грязным окном.

— Куда вы вчера поехали после конечной — отогревшись, спросил я.
— На «кошару», ночую там. Она через три километра от остановки. А ты к кому
— Я проспал свою остановку в городе.
— Так ты всё ночь там просидел! Хрена се! Хорошо, не замёрз. Тут между холмов несколько хуторов, я думал, у тебя там живёт кто.
— Я ходил искать дров для костра, хуторов не видел.
— Ясно, ты на восток пошёл. Там нет никого, только пастбища. Пастуха видел
— Такой… длинный
— Да. Жуткое изваяние. Этот каменный идол, говорят, стоял там ещё до нашей эры. Пастухи считают его своим хранителем. Слушай, а ты чё на ночном автобусе не уехал
— Честно Побоялся. Разбитый весь, фары не горят, в салоне темно. Да вообще, что за автобус тут среди ночи ходит В общем, подумал что это вроде поезда-призрака в московском метро.

Водитель искренне и по-доброму рассмеялся.
— Да это пригородный, возит с окрестных хуторов и деревень торгашей на рынок в городе. Идёт ночью, чтобы к открытию рынка привезти, потом идёт обратно после обеда. Это частник, работает за спасибо, односельчанам помогает.
— А телефон
— На остановке Давно не работает. В городе старые телефонные сети заменили на служебные линии. Говорят, иногда на этом телефоне можно расслышать что-то, но у кого не спрашивал — тишина.

Я согрелся, клонило в сон, но я держал в голове мысль — не спать. Один за другим на телефон стали приходить сообщения о пропущенных вызовах…

Источник