Сердце (18+, мат)

 

Сердце (18,, мат) Дым тугими вихрями поднялся к потолку, где растаял. Спокойная, ритмичная музыка, тихо играющая из аудиосистемы, алкоголь и она. Такая же нереальная, как и её улыбка. - Напомни

Дым тугими вихрями поднялся к потолку, где растаял. Спокойная, ритмичная музыка, тихо играющая из аудиосистемы, алкоголь и она. Такая же нереальная, как и её улыбка.

— Напомни мне, когда ты пришла.
— Позавчера. Села на последнюю электричку и приехала.

Я посмотрел на её руку. Тонкая и лёгкая, вся в порезах и следах от окурков. Любит причинять себе боль, понял ещё по переписке.

Затем посмотрел на свою: пухловатая, с грубыми мозолями, тоже изрезанная.

— У меня больше порезов.

Поднял голову, наткнулся на её взгляд. Расслабленный, довольный. Немного счастливый.

— Да, больше. — согласился я.
— Не верится, что сижу у тебя на кухне. — она сделала затяжку, глубокую. Закашлялась.

Я молча смотрел на то, как моя любимая, и теперь такая близкая борется с дымом. Ей было без разницы на мои лишние килограммы, на мою глупость и двухнедельную щетину. Она сбежала из своего мира ради меня.

Сказать честно, мне бы не хватило смелости на такой поступок, как бы сильно меня к ней не тянуло. Здесь — стабильная работа, двухкомнатная квартира, родители.
Она — двадцатилетняя сирота. Пусть и с большим количеством друзей, некоторые из которых были слишком близкими.

«Я больше не могу. Либо я вскрываюсь от всего этого дерьма, либо еду к тебе». — написала она пару дней назад.

«У меня есть свободная комната». — ответил я, набирая текст трясущимися пальцами.

И вот, у меня, тридцатилетнего мужика, от которого ушла жена с детьми появилась она. Мы ещё не переспали, да и не стремились к этому.

— О чем задумался
— Да так… До сих пор не верится.
Она усмехнулась.
— Мне тоже. Что дальше делать будем
Я неопределëнно пожал плечами.
— Что же, ты довольно не смел… — она затушила скуренную наполовину сигарету, сломав её об пепельницу, и пододвинула стул. Стало не по себе.

Смотрит прямо в глаза. Какие они у неё уставшие. Милые.

Она наклонилась ко мне, и поцеловала в губы. Несмело, словно проверяя почву на болоте.

 

Я поддержал инициативу. Её рука опустилась на моё бедро, дошла до промежности. Остановил её руку своей.

— Не сейчас…
Она замерла.
— Что ж, хорошо. — отодвинулась.
Повисло молчание. Всё также играет спокойная музыка.
— Может, сходим, прогуляемся — предложил я.
— В час ночи
— Именно.
Она задумалась.
— Как раз покажу тебе окрестности.
— Хорошая идея.

Мы вышли на улицу. Я — в толстой, осенней куртке, с зашитыми локтями, она — в длиннополом пальто, с грязным подолом.
Она положила руку мне под локоть, и мы, сцепившись, пошли вниз по улице.

— Тут недалеко есть озеро…
— Идём к нему.

Молчание. Звук шагов, легкий ветер. Пешеходный переход.

Я пошёл вперёд, выпустив её руку, как только загорелся зелёный свет. И почему в такой тишине я не услышал рёв мотора

Кто-то толкнул меня в спину. Так сильно, что моё грузное тело отлетело на тротуар. Звук удара, лязг тормозов, затишье.

Я поднимаюсь, и вижу, как красивый спорткар замер посреди дороги. Ещё не осознав случившееся, подхожу к переднему бамперу и вижу её, лежащую в растекающейся луже собственной крови. Рука судорожно дёргается, также, как и шея. Из рта — пенящаяся кровь.

— Твою налево…
С водительского сидения выглянул молодой парень, явно под чем-то. Его расширенные зрачки бешено крутились, смотря то на меня, то на её труп.
— Славик, газу давай, хули ты зыришь! Валить надо! — прокричал второй, с пассажирского сидения.
Славик сел на место и, чуть не сбив меня проехался по ней, сжигая покрышки и разрывая её тело.

Я остался наедине с её телом, таким изуродованным, и всё ещё таким хрупким. Она больше не шевелилась. Лицо изодрано, нога не естественно подвёрнута под себя, выпала челюсть.

***

Тогда я не понимал, что делаю, но помню, как донёс её до ближайшей аптеки. Маленькая продавщица, ещё совсем девочка с ужасом смотрела на труп. Она еле как набрала нужный номер и судорожным, срывающимся на крик голосом вызвала скорую.

Спасти, само собой не удалось. Ни её, ни меня. После похорон я пришёл домой, напился до потери сознания и сейчас, сидя утром в одиночестве, с похмельем, надёжно глушащим боль пишу эту записку. Надеюсь, последнюю в этой жизни. Пора бы и закончить мою историю.

Берегите близких. Без них мы — всего лишь люди.

Снегов

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *