Истории из жизни реальных людей
Кроме медицины, хочу сказать, интересов у меня больше не было, потому что полиомиелит, перенесенный в детстве оставил мне на память плохо работающую правую руку и хромающую походку, да и очки с толстыми линзами не добавляли красоты. Романов не случалось, поэтому ничто меня не держало. Упаковав книги маститых медицинских светил в чемодан и расцеловав всю семью, включая кота, я отправилась на встречу подвигу во имя человечества.Встреча с Азией во всей красе была незабываема. Орущие ишаки, громкогласные торговцы, пыль вонь и ароматы фруктов одновременно сразили меня наповал сразу по прибытию.
Встречал меня главный врач, собственной персоной. На мое робкое предложение предоставить душ, мне дали кувшин, таз и отвели в сарай. Вода полагалась из арыка.
В арыке мыли посуду, той же водой мыли себя и детей, еда была тоже варилась на той же воде.Добрый главврач поселил меня у себя дома, к великой радости его двух жён и шести детей. Ну так ему полагалось, по статусу, две жены. И плевать на законы империи.
Женщины его перманентно находились в процессе беременности, родов, вскармливания потомства, и суетясь по хозяйству, вполне были счастливы положению дел. Ведь попади они в дремучий кишлак, и питаясь тем, что осталось от ужина мужа с друзьями, все было бы грустно. А так хорошо. Муж уважаемый человек, еда есть, младенцы разных возрастов, плотно припеленутые к люльке с дыркой под отправление детских нужд спят под алычой, все прекрасно.
И вот мое первое дежурство.Первый пациент. Трехлетний малыш с токсикоинфекцией. На
посеревшем личике ввалившиеся глаза, кожа сухая, жидкий стул. Вот уж развернусь- подумала я, оправляя накрахмаленный халат.
Молодая мать с трепетом взирала на мой важный вид, наполняя меня ощущением собственной значимости.
— Систему, глюкозу! То и это, немедленно- командовала я нерасторопными сестричками.
Малыш приободрился на глазах, щёчки приобрели румянец, глазки заблестели.
Вот, вот же я молодец то!
Но на следующее дежурство малыша с мамой в палате не оказалось. Ибо их пришла проведать свекровь юной мамы, и не одобрив такого лечения, велела мамаше собираться домой.Что та и сделала, покинув отделение через окно.
Учёные мужи, написавшие толстые умные книги, в этом месте должны были бы высморкаться в свои учёные бороды, потому что мне они о таких вариантах ничего не написали.
Безумие и отвага переполнили меня с избытком и посему я резвой самоотверженно похромала по месту жительства моего пациента.
Картина, явившаяся моему взору, поразила бы даже самого отбитого циника. На достархане, на самом солнцепёке, лежал ребенок как никогда близкий к неминуемой смерти, а вокруг суетились мужики с разными частями свежеубиенного барана, готовясь к похоронам ещё живого человечка. Ещё вчера шедшего к выздоровлению. Ровно до того момента, пока не явилась добрая бабушка и не накормила его шурпой, до того момента, пока она его не забрала домой. Старая тварь.
Тут, как черт из табакерки прискакал главврач с милицией, но не для того, чтобы забрать ребенка в больницу, а для того, чтобы и меня не
разделали, как того злосчастного барана, ибо по мнению семейства, именно мое лечение было причиной его состояния, а не их вонючая жирная шурпа. Мысленно я выдернула всем учёным мужам писавшим умные книги их бороды. Это был провал.
В этот же день главврач погрузил меня на поезд, снабдив сушеными абрикосами и халвой и отправил домой. И на этом мой подвиг был закончен.
Вот такую историю рассказала мне моя преподаватель по инфекции, дымя беломорканалом и прихлебывая коньяк из чайной чашки. И за толстыми линзами ее очков глаза были наполнены слезами.