Истории из жизни реальных людей
Я привычно спросила «Как он в целом» На что медсестра приёмного неожиданно ответила не сразу. Я обернулась и внимательно посмотрела на неё.»Ну..» замялась женщина. «Мне сказали, его не в реанимацию, а в отделение, поэтому, наверное, нормально..»
«Но Вам самой как кажется» спросила я её.
«Я же не врач, я вообще санитарка» ответила она и почему-то смутилась.
«Это неважно, Вы же видели его, а я нет. Что Вы думаете»
Она помолчала и подумала. «Раз Вы спрашиваете… Не нравится мне он. Дышит как-то… С трудом. И бледный…»
Я насторожилась. Это был рутинный вопрос к персоналу приёмника перед тем как одеться и пойти в зону смотреть пациентов. Обычно я узнаю у медсестер приёмного в каком состоянии больной, смотрю историю болезни, затем звоню в красную зону своим медсёстрам, прошу их измерить сатурацию, пульс и давление и затем уже позже иду сама, когда количество больных будет достаточно большим или когда… Или когда как вчера. Поступит тяжёлый больной.
Я открыла его историю болезни. 34 года. Хорошо! Хотя… Миксома (доброкачественная опухоль сердца) один раз удалённая, миксома второй раз… Кардиостимулятор. Сахарный диабет. Ожирение 3 степени. Сатурация… 68. 68!!! Так… Я очень надеюсь, что пульсоксиметр врача из приемного был неточен.
Отложив все дела, я побежала в зону. По пути подобрала пульсоксиметра с поста, поймала медсестру и крикнув «Бросайте остальное, срочно несите трубки для подвода воздуха!», устремилась к нему в плату. Он сидел на краю кровати, опираясь кулаками и тяжело, часто и поверхностно дыша. Он поднял глаза, и в его взгляде я увидела смесь страха и отчаяния.
«Я… зады… хаюсь», прошептал он.
«Я врач, я здесь, я Вам помогу и всё будет хорошо, сейчас мы подведём Вам кислород, и Вы сможете дышать намного лучше».
Подготовка увлажнённого O2 заняла около минуты. Ещё минута — и носовые катетеры надеты. Ещё 7 минут — и он заметно расслабился. Сатурация стала 78. Всё равно не густо. Я увеличила поток воздуха и отошла на пост, чтобы написать назначения, оставив медсестру следить за пациентом.
Как выяснилось он температурит уже 9 дней, никуда не обращался, сбивал температуру сам, сам выбрал антибиотики («В вотсаппе рассылали какие лекарства пить при ковиде, я их и пил. Азитромицин и другие»), сатурацию не измерял. Вызвал скорую, когда понял, что от головокружения и слабости не может дойти в туалет и уровень сахара начал прыгать от 3 до 27.
Назначения написаны, пациент стал почти румяным и покрылся легкой испариной. Сатурация 87. Неплохо, неплохо… Страх из его взгляда пропал, но теперь отчаяние смешалось с какой-то тоской и .. безысходностью, наверное.
«Я умру, да, доктор Я уже многое пережил, но теперь точно умру, я знаю. У меня сердце слабое и диабет…» прошептал он, когда я села на стул возле него.
«Вообще не поняла, с чего Вы взяли» спросила я. «У Вас вон как сатурация наросла отлично, и уровень сахара проверили — 15, почти норма. Да мы сейчас каааак поколем Вам уколы, потом Вы кааак подышите кислородом, расслабитесь в хорошей компании коллег по ковиду и всё вернётся на круги своя и поправитесь!», улыбаясь, сказала я ему. Коллеги по палате одобрительно загудели в ответ.
«Правда, доктор Вы мне обещаете» спросил он, и мне показалось, немного приободрился.
«Да однозначно! Оглянитесь вокруг — смотрите сколько людей, с очень разными заболеваниями — и почти всех через несколько дней будут выписывать. А Вы в самом расцвете сил, 34 года, и умирать собрались. Во даёте)»
Он улыбнулся.
Какие у него шансы Не знаю.
Иногда к нам попадают пациенты с КТ1 — менее 20 % поражения лёгких — и умирают за мгновение ока. Часто у них, конечно, есть другие болезни, декомпенсирующиеся при ковиде.
Иногда пациенты с кт4 — около 90 % — спокойно и плавно выздоравливают и уходят своими ногами от нас.
Всё очень непредсказуемо.
Но одно я знаю точно — люди, которые теряют надежду, умирают быстро. Я часто вижу эти потухшие глаза и знаю, что они предвидят свой финал.
Поэтому так важно сохранять спокойствие и надежду на скорейшее выздоровление и выполнять все рекомендации врача. Я надеюсь, у моего вчерашнего больного это получится.