Наконец-то снежок выпал, морозец небольшой, слякоти не стало

 

Солнышко, хоть и мутное, но все же посвечивает розовым, нежным светом. Сегодняшняя сменка должна быть нормальной. И бригад много и оборудования на всех хватает. Покурили на улице не спеша, теперь можно и чайку хлебнуть, пока 8.00 не наступило. А если повезет, то и телевизор посмотрим, помедитируем под всякую ерунду из экрана, поболтаем с коллегами.Первый вызовок пришел прямо сразу. «Адрес такой-то, Ж., 21 г., психоз, неучетная». Приехали, обычная двухкомнатная квартирка в старой «хрущевке». Больной нет. Дома только ее родители. Оба маленькие, толстенькие и крикливые. Отец в майке-алкоголичке, в нечистых спортивных штанах и мать в ночной рубашке с непричесанными грязными волосами.
— Что случилось спрашиваю.
— Да вот случилось! Не ожидали мы, что у нас дочь проститутка! Она наколку себе на ногах сделала! возмущенно пробасил отец, брызгая слюной.
— А что хоть за наколка-то «Они устали ходить под конвоем«
Мои фельдшера культурно усмехнулись, прикрыв рты ладонями.
— Да ну тебя на xep, Коля! Возразила мать. Сам-то не видел и не говори! Не на ногах, а на ляжке, узор какой-то!
— И что — Не понял я Татуировки только проститутки делают
— А кто же еще проорал отец.
— Так, ладно, где сама-то девушка спрашиваю.
— Ушла куда-то Как рвань получила от нас с отцом, так и убежала, только манатки в рюкзак собрала. Наверно к ё.рю своему! Она же в университете учится на историка! Позорище какой! теперь уже заорала мать.
Конечно же, мне безумно хотелось обматерить эту парочку, но все же я сдержался и доброжелательно сказал:
— Во-первых, тату делают многие молодые люди, в том числе, девушки. Во-вторых, она же не на видном месте ее сделала, ведь не на лице же В-третьих, причем здесь мы, психиатрическая бригада
— Нет, вы должны ее найти и провести с ней беседу! командным голосом произнес отец.
— Нет, говорю, ничего мы вам не должны, мы не полиция, искать никого не будем. Да и полиции вот больше делать не хрен, как девиц заставлять наколки сводить!
— Да вы работать не хотите! Обнаглели совсем уже! Как фамилия вашего главного! Мы сейчас к нему с жалобой приедем! наперебой заорали родители.
— Фамилия нашего главного Табуреткин. Арнольд Ибрагимович. Приезжайте, он для вас уже кофе с коньяком готовит!
Громкий хлопок дверью завершил нашу мирную беседу.
Только дописал карту, как вызов по рации: «Адрес такой-то, человеку плохо, причина неизвестна. Ж., 51 г.». Стал узнавать. Диспетчер говорит, вообще ничего неизвестно. Как вызвали, так сразу отключились. Восьмой этаж, дверь приоткрыта. Трупная вонь. В квартире две женщины и молодой парень. Все трое ревут в голос. Показывают на одну из комнат. Там на кровати, лежит труп женщины с вывалившимся языком. Кожные покровы лица зеленоватой окраски. На шее ничего криминального нет. Скорее всего, смерть не насильственная. Начинаю опрашивать. Молодой парень оказался сыном покойной. Трясет всего, рыдает, всхлипывает. Пытается что-то рассказать, но ничего не понятно. Велел своим парням сделать ему кое-то седативное. Женщины оказались сестрами. Вот от них-то и узнал, что покойная одна жила. Перенесла два инфаркта, стенокардией, гипертонией, сахарным диабетом страдала. Приезжали к ней через день, сначала созванивались. А потом вдруг отвечать перестала. Да и сами-то значения не придали. Она всегда такая бодренькая была, следила за собой лекарства принимала, в кардиодиспансере наблюдалась. Вот бы уж не подумали
— А нас-то зачем вызвали Спрашиваю. В таких случаях не нас, а полицию надо вызывать.
— Так вы обязаны ее в морг увезти. Причем здесь полиция-то Ее же не убили! рассудила самая деловая тетка.
— Мы никуда ее везти не обязаны. Сейчас приедет полиция и все решит! ответил я. А их еще раньше Гера вызвал через диспетчера. А пока будем сидеть и ждать
Хорошо, что полиция быстро приехала, а то надоело, нам, честно говоря, мертвечиной-то дышать
Да что ж такое-то! Опять вызов по рации Ленинский отдел полиции, психоз у задержанного, М., 43 г. Ооооо! Старый знакомый! Опять Олежка фестивалит! Нет, Олег психическими болезнями не страдает. Нет, ну может и страдает какими-то, но уж не до такой степени, чтоб его принудительно госпитализировать. Этот тип обычный мелкий хулиган: любит пивка выпить в общественном месте и там же посикать. Лёгким матерком прохожих обдать, но естественно не тех, от которых можно по морде отгрести. Ну а когда он, всё-таки допросится и его доставят в отдел, вот там и начинается его коронный номер с визгом, пусканием слез и соплей. «А вы меня не расстреляете! Вы не чеченцы!» — истерически вопрошает он всех, кто оказывается в поле его зрения. «Я в Чечне воевал, парни! За что вы меня». Вот только в Чечне Олежка не воевал. Он даже в армии не служил. Нет, не по психическому заболеванию, а из-за травмы руки, полученной в детстве. Молодой майор вывел нашего красавца со словами: «Забирайте его на xep отсюда!». А рожа «красавца» была сплошь перепачкана месивом из слез и соплей. Погоди, говорю, дай хоть я его данные спишу.
— Он у вас первый раз, что ли спросил я майора,
— Да вроде первый. Но он же ёй на всю голову! с раздражением ответил он.
— Ну, товарищ майор, вы его еще не знаете! Он уже по всем отделам так гастролирует. Вы, видимо, последние остались. ответил я с усмешкой.
— Пусть он у вас в психушке гастролирует! Забирайте его, он нам не нужен, нам тоже работать надо! повысил голос майор.
— Мужики, а вы не чеченцы деланно-дрожащим голоском спросил нас Олег.
— Мы чеченцы. Ща как выйдем, так заколбасим и тебя, к такой-то матери! ответил Толя.
Как только вывели мы Олега на улицу, с ним случилась волшебная метаморфоза: он достал из кармана носовой платок, утер физиономию и благодарно улыбнувшись, сказал: «Мужики, спасибо вам огроменное!». И хотел было уйти, но Гера с Толей его быстренько удержали.
— Вы чо, вы чо, парни, меня же отпустили! перепугался Олег.
— Если сейчас дёрнешься, наденем наручники! пригрозил я.
В машине мои парни провели воспитательную беседу с «артистом», но без физических увечий, разумеется. Вышел он от нас грустный и поплелся по проспекту, опустив голову вниз
«Возвращайтесь, Шестая!» — скомандовала рация. Ну и хорошо. Сейчас хоть перекурить можно будет спокойно. Нет, я сам хоть и злостный курильщик, но в машине ни-ни. Ни водитель, ни фельдшера, ни бригады из других смен, и вообще никто. Это табу. Наша машина это как дом родной. Чтоб ни только ни соринки, но и никакой вони непотребной.
Подъехали. И вдруг тяжеленная дверь медицинского корпуса кааак распахнется во всю ширь, оттуда кааак выскочили доктор Смирнов с фельдшером Ксюшей и стремглав понеслись к своей машине. Точнее сказать, стремглав несся только доктор, а маленькая, толстенькая Ксюха катилась, подобно колобку. Через пару секунд, машина, вопя сиреной, выехала со станции.
— Кровотечение сильное у беременной. пояснила всезнающая уборщица, так же наблюдавшая эту картину.
— Не приведи Господь! искренне сказал я.
— Вот поэтому я и не пойду никогда на линейную бригаду! твердо ответил Гера.
— Эт точно! подтвердил Толя.
Вызовов не было долго. Пошли и прилегли. Приятно же, чёрт возьми, принять иногда горизонтальное положение! Но, как бы не так! Вызов, всё-таки прилетел. В магазине одной известной торговой сети у тётеньки психоз случился. Ну, что же делать Бывает, поехали. Магазин закрыт. Постучали. Молодая девушка-продавец объяснила, что «какая-то толстая дура пришла к ним с иконой, стала скидывать продукты с прилавков и топтать, кричала, что кругом просрочка». Потом подбежала к кассе, схватила там авторучку и ткнула ей кассиру в лицо. В общем, больную увезла полиция. И кассира тоже, как свидетельницу.
Только вышли к машине, как вызов «Дзержинский отдел полиции. Психоз у задержанной. Ж., 48 л.» Ну вот, как раз к нашей мадаме и вызывают
И точно. В клетке бесновалась огромная толстая бабища, грозя всем самыми страшными карами.
— Вот с обреченным видом показал нам старлей в рубашке с наполовину оторванными пуговицами.
— Да, вот так — ответил грустный майор со свежими царапинами на лице.
— Да мы, — говорю, — и так видим, что «Вот». Только как выковыривать ее оттуда будем А сам думаю, что без седации тут никак не обойдешься.
Ну что, делать, велел Гере «волшебный» препарат набрать и ждать мой команды. Собралось пятеро полицейских, зажали бабенку так, чтобы задница торчала во всю ширь, чтобы, значит, оголить ее можно было И стал я ее того Оголять Но вы не подумайте чего, для укола оголять-то! А там и трико и колготки и трусы Да черт тебя дери заразу! А бабища, как бегемот ворочается, того гляди нас всех с себя стряхнет. И вот, наконец-то, момент настал. Гера! Кричу А ну давай быстро! Ну, Гера и засадил от души. Укол внутримышечный. Мы ее еще минут пять держали, пока она не обмякла. Но и обмякла не совсем. Зато, хотя бы вязки можно было наложить как положено. Нет, медикаменты-то у нас есть, конечно можно бы ее и как следует успокоить, вот только в больнице ее тогда могут не принять, скажут нет оснований для госпитализации. А она в себя придет и опять расшалится. Нет уж, нам такого веселья не надо!
В приемнике, она первым делом пообещала всем присутствующим морды расквасить, после чего, вопросов никаких не возникло. Больную приняли сразу.
Так, всё, пора обедать. И так уже все сроки вышли, вон уж сумерки начинаются.
У входа в медицинский корпус нервно курит доктор Смирнов. Рука заметно так подрагивает. Да и сам, как в воду опущенный, свой длинный нос чуть ли не до земли опустил.
— Слав, чего стряслось-то Все плохо, что ли спрашиваю.
— Да вообще, пц, Иваныч! отвечает.
— Да чего ж такое-то Смерть в присутствии, что ли продолжаю допытываться я.
— Да какая, на xep, смерть Вывали нас на сильное кровотечение у беременной, 34 недели. Повод-то сам понимаешь какой. Мы с сиреной туда примчались, в этот как его ну центр, где бабы в трудной жизненной ситуации оказались Беременная на третьем этаже, ступеньки скользкие, края острые. Я бегу, Ксюха позади пыхтит. Сам знаешь, с ее-то весом. Вдруг слышу сзади, трах-бах, вопли. Оглядываюсь, Ксюха на ступеньках лежит и орет, чемодан валяется Первые-то секунды я растерялся, то ли наверх к беременной бежать, то ли Ксюхой заниматься. Нет, прибежал к беременной, а она живее всех живых! Довольная стоит, румяная, жизнерадостная, сумочки в руках держит.
— Вы упали, что ли доктор спрашивает и улыбается еще, зараза такая.
— Это моя медсестра разбилась из-за вас! Отвечаю ей со злостью. Вы откуда кровотечение-то придумали спрашиваю и уже убить готов.
— У меня никакого кровотечения не было, доктор. И вообще не я вас вызывала, я подругу попросила Мне показалось, что у меня схватки начались И пробка отошла
В общем, вызвал на себя другую бригаду. Они быстро приехали, беременную забрали, а я с Ксюхой ворочался черт знает сколько. Колено она капитально раскроила, кровища кругом Увез в травму. Говорят, перелом надколенника Вот такое бво получилось, Иваныч
Долго нас больше не трогали Потом мы не выдержали и баиньки пошли В четвертом часу вызов: «Адрес такой-то, 87 лет, психоз, учетная».
Открыл нам молодой крепыш в трусах и очках, без прочей одежды. Ну да, перед «Скорой» зачем одеваться, ведь мы же все свои Вон туда недовольно проговорил Крепыш. Посреди комнаты, опираясь на палочку стояла старенькая бабуля с растрепанными седыми волосами.
— Вот смотрите! Каждую ночь она шарахается, то собирается куда-то, то деньги какие-то ищет! Мы из-за нее теперь всегда не спавши!
— А она чем-то угрожает Драться на вас кидается
— Вы что, смеетесь, что ли Божий одуванчик чем угрожать может Так, всё, давайте без разговоров, увозите ее или в больницу или в интернат! скомандовал Крепыш.
— Паспорт и полис больной дайте, пожалуйста! попросил я. После чего, передал Толе, чтоб тот заполнил паспортную часть карты вызова.
— Вы кем приходитесь бабушке спросил я Крепыша.
— Я ее законный представитель. Я юрист! ответил он с такой гордостью, будто представлялся, как минимум, министром.
— Ее суд лишил дееспособности спрашиваю.
— Причем здесь суд, вы видите, что она невменяемая Я ее племянник, полностью за нее отвечаю.
— Если вы юрист, то должны знать, что дееспособности лишает только суд, а не племянник, пусть даже юрист. Оснований для госпитализации нет! жестко ответил я.
— Так, доктор, я все понимаю, я вам заплачу. Но вы должны увезти ее больницу или в интернат. Все формальности мы уладим, не переживайте. вальяжно ответил Крепыш.
— Если вы юрист, то должны понимать, что основания для принудительной госпитализации прописаны в статье 29 Закона РФ «О психиатри»
— Доктор, не надо меня учить! Оборвал он меня на полуслове. Не хотите работать пошли вон отсюда!
Смотрю, Гера этак ненавязчиво кулачки свои почесывает
— А хочешь, дорогой, я сейчас испытаю крепость твоего пресса тихим и ласковым голосом, предложил Гера. И ты ничего и никому не докажешь, юрист недоделанный! У! сделал Гера ложный выпад, а тот, мигом потеряв свою важность, вжался в стенку.
— Все, все извините, до свидания! ответил недоделанный юрист и вежливо открыл перед нами дверь.
И этот вызов был последним за смену. А хорошо на улице: легкий морозец, солнышко, снежок под ногами Но, главное-то ведь смена кончилась! Но это еще не всё. Сегодня истек мой месяц трезвости, на который меня супруга посадила за мои шалости. А значит, у меня есть все основания культурно пошалить: ведь ещё целых три выходных впереди!
PS Все имена, фамилии, отчества изменены

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *