Истории из жизни реальных людей
Жизнь производит и корректуру, и цензуру. Иногда бы и жесты помогли и многозначительное молчание и рожу скорчить полезно… но вот как его всего отобразить в повествовании — не знаю.Оно конечно, наверное, иногда бывает правильно, что во всякого сорта «службах» «клиент всегда прав». Но вот отказываются душа и тело признавать себя «услугой». Это ж ведь, когда прогибаешься за сочные чаевые, то мотивация ясна, и цена услуге определена. А тут… Как объяснить населению, что, пусть не в каждом случае, не на каждом вызове, но регулярно на каждом дежурстве складываются ситуации, где за жизнь пациента рассчитываешься собой. Своим конкретным здоровьем и ресурсом, который когда-то дойдет до края. Наверное, пафосно звучит… мда. Спасаешься юмором, здравым цинизмом, жалостью к безмозглым или беспомощным, пониманием к безграмотным и напуганным.
Раньше общество «Знание» помогало в самообразовании. Брошюрки такие были, на поганенькой бумаге. Если кто помнит… Рассказывалось в них, в том числе, и всякое полезное о здоровье и как его сохранять и поддерживать. Теперь акцент сместился в область предсказаний, гаданий и прогнозов. Особо тяжело бывает договориться с жертвами астрологических прогнозов опубликованных в авторитетных академических изданиях типа «СпидИнфо». Потому укушенный обычной деревенской змеей в ягодицу, дачник не смог объяснить «скоропомошнику» суть проишествия в присутствии жены. Та ожесточенно отстаивала свое астрологическое происхождение под знаком Обезьяны, не вникая в реальность происходящего и полагая жалобы мужа инсинуациями в направлении ее асцендента в Знаке Змеи. Предъявленная любопытным зрителям грустная гадюка меланхолично лежала на лопате и копила яд для следующей слепой дачниковской жпины. В свете скудных астрологических знаний почувствовал себя интелектуалом-гомеопатом.
На подмену присел с «шоками». У них захворал фельдшер, вот и кинули очередного недоврача на амбразуру. Как всегда на вызов ехали споро, но с псевдо-ленивым выражением на мужественных лицах. В организме каждого с визгом раскручивался адреналиновый гироскоп. Сопровождающие бумажку с кодом вызова комментарии погасили дежурные шуточки и подначки. «Молодая женщина, травма с угрозой для жизни». Да, молодая… Молодая женщина. Дети нашли ее в щели между гаражами. Избита. Изнасилована. Недодушена. Чтобы не было мало, выродки засунули водочную бутылку во влагалище, а потом еще и раскрошили ее ловким ударом… «Мать вашу…!!! Господь, жги уже … ЭТО!!! Или дай мне автомат…» Я понимаю, почему, наверное, нельзя вооружать бригады «Скорой». После такого зрелища очень легко превратиться в «эскадрон смерти»… без суда… с коротким следствием… Скрип осколков стекла, пробивших кожу, по гаражному железу, когда вытягивали втиснутое тело, останется у меня в памяти, видимо навсегда. Потрясение от… нежности… с которой укладывали на носилки истерзанное тело здоровенные мужики. Виды видавшие, прожженные дешевой водкой и мерзостью людской. Фиолетово-красная бликующая смазанная лента рывка через неведомые тропы Города к ближайшей больнице с оперблоком. Где уже ждут… А потом адреналиновый «отходняк» с трясучкой и невозможностью заплакать… «Госсссподи!!!…. Да что ж это такое творится-то!!…»
На станции, почуствовав на рефлексах, вернее чем на сознании, неладное, завернул в комнату отдыха. Нездоровая суета окружала дальний угол. На пути вдруг возник Старший врач смены. Сделал свирепое лицо, перехватил мой любознательный взгляд, направленный в угол, и встал в стойку Брюса Степановича Ли. Я с почтением скосил глаза на небольшой кулак с пигментными пятнами у себя под носом, изобразил ритуальное принюхивание и вник в произнесенное: «Будешь трепаться на станции — урою!» К столь яркому предупреждению Старшего врача смены стоило прислушаться. Случайно оказался свидетелем как, только что, с кушетки подняли одного из врачей. Бедолагу смогли разбудить только с нашатырем. На халате оказался след мочи. Запредельное утомление. Состояние между глубоким обмороком и комой. Работал по две смены подряд. Обычный линейный врач. Предпенсионный возраст. Просил не отправлять на больничный… почти на слезах. «Старший» был зол, растерян и задумчив. Распорядился посылать только на транспортировки и подальше. Чтобы мог хоть немного отдохнуть в переездах по городу.
В очередной раз убедился в мощности животворящих рецептов народной кулинарии. Жертва логопеда, сорока семи лет отроду, задрапировавшись в простыню, после пол-стакана коктейля «Три Пшика» (кружка пива с тремя пшиками дихлофоса из аэрозольной упаковки, перемешать, льда и оливок не добавлять! Вштыривает так, что народ сразу в астрал без пересадки прыгает!) начала декламировать «Кодекс строителей коммунизма» на древне-арамейском. После чего, без паузы, вышла в состояние хорошо просушенной мумии. Прибывший сотрудник «Скорой» затруднился идентифицировать состояние как биологически перспективное и вызвал милицию. А мумия-то возьми и оживи! Мечта археолога просто. Опытный дяденька-милиционер мгновенно разгадал тактический ход мумии, которая как бы всем намекала, что ночь в больничке ее устраивает, и предложил свой вариант. Поразгадывать клинопись на мутно-зеленых стенах в вытрезвителе.
Жалобные крики пострадавшего вызывали сострадание и желание накормить грудью (теми, у кого она была). Был продемонстрировал опухший от зверского вывиха указательный палец и слегка подранный мизинец. В процессе сбора анамнеза (истории болезни) выяснилось, что палец был вывихнут в процессе «наказания» жены. Неудачная зуботычина повредила руку кормильца и поильца. А дерзкая и юркая жена отделалась привычными ссадинами и синяками на уже потухшем лице.
Водитель, Дядя Леша, услышав стенания страдальца, погонял «беломорину» из угла в угол, окаменел желваками и нехорошо поинтересовался:
— А можно я ему…
— Не, дядь Леша, нельзя! У меня транспортные шины закончились и дают нынче за нанесение «тяжких телесных» до фига и более… Пусть его! Сам зачахнет! Укусит себя за язык и помрет в одночасье от столбняка. Давай отвезем его в травмпункт и отдадим ласковому травматологу … пущай он его вылечит. Массажем и притираниями. У меня есть один такой знакомый, исключительной доброты человек. Гогой зовут. Им детей окрестных пугают, когда к послушанию призывают. Я ему шепну обстоятельства получения травмы…
Сегодня получил профессиональное одобрение полученным на «Скорой» навыкам от процедурной медсестры во время клинического цикла по внутренним болезням. Мы толклись кучкой у постели пациента, где преподаватель вещал таинственное и возвышенное о процессах в кишечнике, где глисты протестовали против попыток обозвать их по-научному — гельминтами и требовали привычной диеты, а не чесночной клизмы с закуской из широкоспектральных противопаразитарных средств. На соседней койке сестричка пристраивала корявую кочергу капельницы и, с грустным сопением, шарила иглой по вене, вертлявой и склерозированой до деревянного стука. Пациент морщился, но не ворчал. Ежедневная капельница помогала ему прожить еще немножко, а вены… ну что ж вены… так вот сложилось. Понаблюдав немножко за усилиями, шагнул за спины однокашников, молча забрал шприц и, прикрутив рукав пижамы, удачно вошел в вену с первого раза. Получил одобрительное кряхтение пациента и тихое «Спасибо» от сестрички. Уже пробираясь на прежнее место, поймал на себе взгляд преподавателя. В перерыве, тот выхватил меня, с булкой в зубах, и поинтересовался происхождением навыков. Одобрил. Но посетовал на мои хронически воспаленные глаза.
Нагрянули праздники, счастливо попавшие в междусменье. Собрались на ритуальное поедание салатов и неопределяемого «горячего». Кто-то торчал на кухне, приставая к хозяйке дома с бесполезными советами и раздражая очередной сигаретой. Кто-то перетаптывался в танце у накрытого стола под музыку Леграна, аккуратно ощупывая подрагивающую от вожделения талию партнерши. Кто-то вел бесконечный спор о диалектике со скоропомошной спецификой, обращаясь к оппоненту со страстью и трепетом: «…Коля! Ну нельзя быть все время таким пещеристым телом!!! Включи уже мозг! Тебе понравится! …»
Я дремал… наслаждаясь мгновением абсолютного покоя и комфорта. Никто не приставал, не гнал, не орал… никуда не нужно было бежать, лететь, ползти… никто не лез с разговорами … Да и о чем можно говорить с человеком, который не знает в оригинале «Марсельезу», бредит на латыни и способен заснуть в любом приличном месте, только бы дали такую возможность.