Истории из жизни реальных людей
О депрессии, то есть.
Депрессия не бывает случайной. Каждая имеет свою предысторию, где и кроется ключ к смыслу текущего недуга. Кое-где ещё порой верят в единорогов в эндогенную природу, но я не верю. Я даже готова спорить на крупную сумму, что свой букет когнитивных искажений (в широком смысле этого слова) отыщется у любого «эндогенного» больного, и работа с ними даст улучшение.
Но это присказка. Сказка будет про два выхода в депрессию. Назову их «Недоросль» и «Горе от ума». Выходов, конечно, гораздо больше, но эта парочка прямо очень типичная.
В первом случае речь о депрессии, стартующей приблизительно к окончанию вуза (возможно, и с красным дипломом). Впереди взрослая жизнь, бег с препятствиями, вольная борьба за место под солнцем, а тут добрый вечер. Сил нет, мотивации нет, всё страшно и тоскливо — настолько, что единственное место, где можно как-то проживать тоску это диван. Но стоит с него слезть, как мысли о собственной негодности бросаются в атаку. Да, на тебя, на кого ж ещё И чем сильнее затягивается диванный период, тем жёстче депрессия. Заколдованный круг.
В общем-то, всё понятно. Пока ты прячешься от экзистенциального морока, другие занимают твоё рабочее место и делают твою карьеру. А ещё они встречаются, женятся и рожают детей. Разрыв между ними и тобой нарастает, и ты прекрасно это понимаешь. Ты чувствуешь себя неадекватным, неконкуретноспособным, изолированным. Эти чувства и есть суть депрессии.
Подобный сценарий характерен для тех их нас, кто умел хорошо учиться, но не очень хорошо делал всё остальное. Например, не ладил с людьми. Не очень хорошо не в смысле ссор, а в неумении простраивать отношения, которые делают мир за пределами родного дома не таким пугающим. Ведь взрослая жизнь, как ни крути, требует гораздо больше, чем сдать экзамен на «пять». Нужно уметь договариваться, торговаться, отстаивать, понимать и быть понятым. Но если по каким-то причинам все эти навыки не сформировались, то к моменту последней сессии ты оказываешься безоружным. Беспомощным, иначе говоря. А от беспомощности до депрессии один шаг.
Эта самая депрессия в принципе не лечится в клинике неврозов — только «в поле». Она уходит по мере того, как решаются задачи социального плана. Сумел выйти из дома. Сумел устроиться на работу. Сумел на этой работе удержаться. Сумел поладить с коллегами. На пятом «сумел» опросник Бека выдаёт норму.
Что в предыстории, откуда такая заминка в развитии Тут, помимо прочего, возможны гиперконтролирующие родители, сопротивляющиеся взрослению ребёнка. Такие могут с радостью сообщить а у нас никаких проблем в пубертате не было (но не было в пубертате, будут после уже в виде симптомов). И ребёнок живёт с пониманием, что для довольства старших надо быть маленьким и некомпетентным. И ещё хорошо учиться. Но это как один из факторов, а вообще констелляции причин бывают самые разные.
Второй выход, «Горе от ума», связан с работой не внутреннего критика даже, а внутреннего прокурора. Ты можешь триста раз быть амбициозным профи, но на каждую попытку реализовать хоть что-то прокурор выносит вердикт «не годен». И ты тут же ему веришь. «Ну да, — говоришь ты, — я не умею, не имею права, и вообще каждый сверчок знай свой шесток».
А сверчок и знает. Ему бы повыше, да только кое-кто уже хмурит брови, и снова созидательная энергия, не найдя здорового выхода, превращается в депрессивное болото. И это не просто история про перфекционизм. Она шире. Не позволяя себе действовать, ты лишаешь себя всех плюшек ни денег, ни хобби, ни путешествий ничего, что послужило бы заслоном от тоски. Дом работа дом, депресогенная жизнь, потому что не депрессогенную внутренний прокурор так и не подписал разрешения.
А что в анамнезе Скорее всего, критикующие и очень тревожные родители с их невыполнимым посланием «будь круче всех и не высовывайся». То есть, с одной стороны, требования очень высоких достижений, а с другой страх перед тем, что они могут с собой принести успехом, публичностью, заработком, в конце концов Ну и, конечно, не только родители, а совокупность обстоятельств, которая даёт на выходе конфликт между «полетать бы» и «сиди тихо».
В целом, когнитивно-поведенческая терапия депрессий прекрасна тем, что работает при любом сценарии, и всё равно мне кажется важным не упускать его из виду. Депрессия обозначает зону ближайшего развития, всегда ставит задачу на рост и на смысл, и, если её решить должным образом, болезнь за ненадобностью уходит.
Оксана Фадеева