Истории из жизни реальных людей
А если вы при этом росли в семье какого-нибудь правоохранителя, то я сочувствую вам вдвойне. У меня вот мама была милиционером. И мало того, что в новостях тогда каждый день показывали ужасное, а на улицах по утрам можно было увидеть взорванную ночью машину или лужи крови после ночной перестрелки… Маме было мало того. На всякий случай, чтобы наверняка меня уберечь и предостеречь, она пересказывала в подробностях даже то, о чем постеснялись рассказать в криминальных новостях. И уточняла детали тех ограблений, изнасилований и убийств, о которых мои одноклассники знали только «ой, там чегой-то совсем страшное учудили…»
Благодаря маме я уже к 14-ти годам знала полный перечень предметов, которыми можно изнасиловать ребенка, женщину, мужчину, — так, чтобы человек выжил. И так, чтобы не выжил, тоже.
И вообще я точно знала, что любой мужчина изнасилует тебя с вероятностью 50 процентов — либо да, либо нет, а любой знакомый человек в случае нужды ограбит, подставит, предаст, убьет с особой жестокостью (особая жестокость убийств ведь часто именно от неумелости) — примерно с той же вероятностью.
Я знала о людях очень много плохого.
В начале 2000-х мне почему-то начало казаться, что вероятности изменились. Что жизнь как-то наладилась, а вместе с ней и люди — наладились. Наверное, просто меньше стало криминальных новостей, а мамы — вообще не стало.
Но потом я поработала пару лет в отделе комиссионных судмедэкспертиз — и убедилась, что все наши ужасы никуда, в общем, не делись. Просто ушли из мейнстрима, так сказать.
Специфика моей бумажной работы там была такова, что в руках у меня регулярно оказывались пухлые тома уголовных дел, которые я прочитывала от корки до корки, как детективы. Минус был в том, что во многих делах убийца оставался неизвестен. Ну а очевидный плюс — в том, что всё это были не придуманные, а яркие, живые истории расследований.
В моем топе ужасных бессмысленных историй в итоге оказалось несколько:
— про мать-одиночку, которая (чтобы отучить ребенка ныть и мешать ей) сгоряча спустила с двухлетнего сына штаны и усадила его на раскалённую электроплитку;
— про парня-десантника, двухметрового здоровяка и красавца, который поругался с кем-то у входа на дискотеку, толкнул, его толкнули в ответ — и он умер на месте от черепно-мозговой травмы, потому что просто упал неудачно;
— про девочку-подростка, которую убил пожилой сосед за то, что она разговаривала с ним неуважительно; встряхнул, ударил по лицу, оглушил — и решил, что убил, поэтому отволок тело на пустырь, обложил шинами и поджёг; и очень огорчился на допросе, когда узнал, что девочка была жива на момент поджега, как показала экспертиза.
Сперва у меня было по поводу таких историй только две мысли: ох, как ужасно хрупка человеческая жизнь! и — да откуда же берутся такие выродки, да как же мы их вовремя не распознаем!
Но когда работаешь с такими историями изо дня в день, поневоле приходят и другие, более сложные мысли. Например, о том, что вот эта пресловутая «черта, которую нельзя переходить», находится не где-нибудь вовне, а внутри нас, в каждом. И в каждом зашито в той или иной доле это дьявольское любопытство, заставляющее задаваться вопросами вроде: а смогу ли я пытать человека, ну вот для благих целей А смогу ли убить Ну вот если прям очень понадобится А что при этом почувствую..
И в некоторых обстоятельствах мы вдруг берём — и отвечаем на эти вопросы действием: да, смогу! Могу же, вот видите…
Протоколы допросов опытных уголовников читать довольно скучно. Гораздо интереснее видеть, как оправдывается вчерашний вроде бы нормальный член общества: мать, сосед, дядя, приятель, которые зачем-то вдруг покалечили или убили кого-то из близких, знакомых. Они часто кажутся удивлёнными, шокированными своим же поступком. И ещё чаще у них находится целая цепь причин и оправданий. То есть «я, конечно, да, но ведь довели же!» Почему-то очень важно доказать, что ты хоть капельку, но прав.
Объединяет таких преступников бедность, необразованность, обида, чувство тотальной несправедливости жизни и главное — ощущение брошенности, одиночества, отрыва от всего человечества.
Могла бы я, сложись моя жизнь иначе, убивать сегодня незнакомых людей, приговаривая, что это им за то, что меня мама в детстве недолюбила, а отчим — так вообще, сука, бил Надеюсь, что нет. Но очень боюсь, что да.
Тая Найденко